Юлия Кузьминых - Alexa

Я плотно сжала веки, пытаясь вообразить, что ничего страшного не происходит. В конце концов, мы оба взрослые люди, поэтому сможем вполне спокойно поговорить друг с другом. Но эта мысль тут же показалась смехотворной и слишком абсурдной, стоило лишь снова открыть глаза и встретиться с его «милым». личиком. Холодный невыносимый взгляд неотрывно следил за каждым моим движением. Частое глубокое дыхание, невольно подчёркивающее его напряженное тело, говорило о том, что он на взводе.

«Интересно, он сам-то понимает, в каком состоянии находится? — Спонтанно подумала я. — И, чёрт возьми, как это меня саму угораздило попасть в эту самоубийственную ситуацию?».

Вмиг вспомнив его недавний разговор с некой Веснушкой («интересно, его что так сильно привлекают конопатые девицы?».), во мне вновь проснулась слегка замедленная решимость и храбрость.

Гневно сузив глаза, я чётко произнесла:

— Бога ради, успокойся! Мы с тобой оба взрослые люди, так что давай вежливо и… — Внезапная боль резко поразила моё тело. — Чёрт! Больно!

Вновь схватив мою руку чуть выше локтя, Блейк с силой потащил меня за собой.

Влетев в его кабинет, я то и дело, старалась вырваться из его стальной схватки.

— Немедленно отпусти мою руку!

Напрочь игнорируя мои слова, мужчина обернулся и плотно запер дверь кабинета.

«Ну, надо же какой предусмотрительный! — Саркастично подумала я. — Раньше насчёт плотного подперания дверей нужно было думать! Да и вообще, — внутренний гнев разгорался во мне с новой силой, — причём тут эти чёртовы двери? Он открыто разговаривал со своей любовницей, а теперь ему вдруг вздумалось разыгрывать из себя ревнивого мужа?! Сволочь!».

— Отпусти руку! — Выкрикнула я, теряя терпение.

Холодный взгляд тёмно-карих глаз мгновенно вонзился в меня. На жёстком лице заиграла дьявольская усмешка.

— Если я отпущу твою руку, то боюсь, не удержусь от искушения свернуть твою шею! Ты этого хочешь, лю-би-ма-я? — С неприятным нажимом на последнее слово, процедил он, скаля зубы.

— Не смей разговаривать со мной в подобном тоне, — в тот же миг прошипела я, — иначе, клянусь…

— Иначе, что??? — Издевательски поинтересовался он. — Что ты сделаешь?… Вновь наставишь мне рога с каким-нибудь смазливым идиотом, пока я нахожусь на службе?

От громкого биения сердца уши почти заложило. Глубоко вздохнув, я высоко приподняла подбородок и твёрдо посмотрела в бушующие свирепой яростью глаза.

— Не хочешь ли сказать, что все эти два дня ты — один из самых добропорядочных жителей Ориона, провёл на работе, в то время когда твоя предполагаемо верная жена, как последняя продажная девка, вешалась на всех подряд?… Ты это хочешь сказать?

— А разве нет?

Хруст костяшек от его ладони, которая вновь сжалась в плотный кулак, заставил меня внутренне вздрогнуть и отступить на целый шаг. Внезапный удушливый спазм крепко сдавил горло.

Последующий вопрос дался мне с неимоверной трудностью, потому что именно его я всегда считала гранью между доверием и обманом. Гранью, на которой отчётливо виднелись жалкое унижение и отчаянная надежда на неприкрытую ложь!

— Где ты был эти два дня? — Хрипло спросила я.

Блейк явно понял, что не на шутку пугает меня своим темпераментом, от чего насмешливая улыбка на его лице стала ещё шире.

— Ты уже забыла? Надо же, как удачно! Что ж, могу напомнить. Всё это время я пахал на работе, как проклятый.

«Ложь! — Хотелось выкрикнуть мне. — То, что пахал, как проклятый — в этом я не сомневаюсь, но вот вряд ли на той самой работе, скорее уж, на ком-то более приятном и мягком!».

Его ложь с новой силой вонзилась в моё и без того уже хрупкое сердце, разбивая его вдребезги на миллиард крошечных осколков.

Не зная что делать дальше, я опустила голову, с болью закрывая глаза.

«Что делать? Как быть дальше?». — На эти вопросы я даже не представляла ответов.

Судорожно пытаясь скрыть наступившие слёзы, я пыталась найти решение в себе. Тяжкая масса разочарования и ненавистного предательства с нестерпимой тяжестью обрушилась на меня, безжалостно заставляя сходить с ума от горя. Постепенно в голове начал нарастать какой-то непонятный свист. Он нарастал и нарастал, становясь с каждой секундой всё громче и невыносимей.

«Боже, неужели именно так люди и сходят с ума?». — Мелькнула мысль в моей голове.

Едва сдерживая свербящий шум в голове, я с силой стиснула зубы, ожидая итога этой ужасной пытки. Громкий свист настолько проник в моё тело, что я не сразу сообразила, как что-то, словно совсем маленькая невидимая частичка взорвалось в моей голове. До сих пор не осознав, что всё-таки со мной только что произошло и насколько важная во мне была эта взорвавшаяся частичка, я снова открыла глаза и посмотрела вперёд совершенно другими глазами.

Всё прошло. И злоба, и обида, и даже страх. На их место пришло полное равнодушие и… огромная, пугающая холодная пустота.

Пусть кричит… обвиняет… да, пускай хоть убьёт — мне стало всё равно.

— Так чем же позволь узнать занималась моя верная жена? — Словно издалека услышала я язвительный, едва сдерживаемый голос Блейка.

Подняв свой отрешённый бесстрастный взгляд, я посмотрела на него и… Я горько улыбнулась, стараясь вызвать в себе хоть какие-нибудь эмоции, потому что впервые в жизни, заглянув в лицо любимого мужчины, я не почувствовала ровным счетом ничего!

Вместо предполагаемого ужаса и страха, перед моим лицом вдруг возникло безмятежное лицо Доминика.

«Так несправедливо! — Скорее больше по привычке, чем по настоящей озабоченности рассуждала я. — Он ни в чём не виноват! Нужно обязательно сказать об этом Блейку, чтоб та, ребяческая разборка больше не повторилась».

Я изо всех сил искренне старалась посочувствовать Доминику, принимая всю вину на себя. Хотела даже устыдиться. Но… Как будто внутри меня что-то разъединилось между искренними чувствами и холодным расчётливым разумом. Редкие, почти незаметные ощущения всё же иногда пробивались сквозь толстую кожу, но всё стало совершенно по-другому.

«Так вот, оказывается, за что отвечала та маленькая частица… — Вновь слегка усмехнувшись, поняла я. — Эх, бедный Дом, я даже нормально посочувствовать тебе не могу!».

Вдруг до меня, наконец, дошло о ком я думаю в момент полного крушения моей жизни. В тот же миг с моих губ слетел безумный истерический смех.

Увидев, как в пылающих глазах Блейка появилось некоторое непонимание, и даже в какой-то степени едва заметная капля жалости, я засмеялась пуще прежнего.

Плевать! Плевать на всё и всех! Пускай думает, что я совсем двинулась с катушек. Его мнение меня больше не волнует! Всё кончено… так какого чёрта?!

Наконец, заставив себя прекратить этот пугающий смех, я вновь заговорила: