Ольга Обломова - Чужая судьба

Окраска казалась необычной: ярко-желтая, синяя, светло-зеленая — причем, отчего зависит цвет, айраны не знали. Да и не интересовались особо. А вот пятна, покрывающие всю площадь шкуры, всегда оставались темно-коричневыми.

Двигались тапиры медленно и степенно, никогда не спешили, и бегать, кажется, не умели вовсе. Однако ж, при этом являлись основным транспортным средством Дамира. Изменчивых, которые сами излишней суеты не терпели, подобное вполне устраивали. Чего не скажешь о пришедших извне. Пару раз те пытались привести в королевство лошадей, но животные Захребетья жить на полуострове не смогли. И приходилось смиряться беднягам с неторопливым темпом бытия хозяев. Тем более, что роки отчего-то наотрез отказывались возить на себе не дамирцев. В отличие от флегматичных тапиров.

Еще одной особенностью этих гигантов — если подобное качество можно назвать особенностью — являлся необычный, умопомрачительный вкус. По крайней мере, так утверждали те, кто пробовал. А отведывали немногие. По традиции блюда из тапиров давались лишь приговоренным к смертной казни, которая приводилась в исполнение именно поеданием смертниками изысканного обеда. Дело в том, что мясо этих животных ядовито, а противоядие неизвестно. Если оно вообще существует. Потому, как это ни странно, природных врагов у тапиров не существовало, болезни, которыми они могли оказаться подвержены, оставались неизвестны, и если таковые и наблюдались, то не по эту сторону Хребта. И умирали тапиры только естественной смертью или же при чрезвычайно редких несчастных случаях. Продолжительность жизни для зверей у них казалась довольно высокой, около ста лет. А вот рождаемость мала…

Тайшат вздохнул и беспокойно заерзал на широченной спине своего транспортного животного. Какое-то неясное, но неприятное чувство отвлекло его от философских мыслей, уже начинавших плавно переходить в легкий дневной сон. О том, что ощущение не его, а Кьята принц понял, но что взволновало телохранителя не разобрал. Парень еще не до конца освоился с этой связью. Оттого сейчас чуть приподнялся и обернулся к едущему чуть позади Изменчивому для уточнения — и тут же натолкнулся взглядом на фигурку эльфа, пристраивающего рядом своего желтого тапира. Маленький Перворожденный совершенно терялся на широченной спине, что выглядело забавно. Однако принц не улыбнулся, да и желания такого не возникла. А вот недовольную гримасу еле сдержал.

— Добрый день, Ваше Высочество, — поздоровался арраш, несмотря на то, что утром, при отбытии из замка, они виделись. Тай не стал напоминать, лишь склонил голову в вежливом намеке на поклон.

— Господин Тан-Киот.

Эльф поморщился — обращение ему не нравилось. Он терпел его, когда прибывал в Дамире, однако теперь, когда хоть формально из королевства они не выехали, но были на пути к внешнему миру, Перворожденному терпеть надоело.

Вообще в этом мире у длинноухих существовал специальный термин, заменяющий приславутого «господина». Слово эльфийского происхождения, переводить которое те отказывались и требовали, чтобы к ним обращались только так. Никто, в общем, особо и не спорил, мало ли какие у кого причуды бывают. Однако с айранами вышла осечка. В их языке существовало одно крайне… нехорошее словечко, в приличном обществе, разумеется, не употребляемое, которое оказалось созвучно этому самому обращению. Так что дамирцы всеми силами старались избегать оного. Первое время длинноухие обижались. Однако когда им объяснили, в чем дело, решили согласиться на господина. Но подъехавшему к Таю эльфу такое положение судя по всему надоело чрезвычайно и терпеть его далее он видимо не желал. Что в полной мере подтверждали дальнейшие слова:

— Ваше Высочество, в данном путешествии, в котором я по договоренности буду вашим проводником и гидом в чуждом для вас мире, — Тай в изумлении поднял брови, не припоминая подобной «договоренности», однако эльф на его гримасы внимания не обратил, продолжая, — а также наставником и тренером для участия в Игре, нам с вами придется общаться чрезвычайно интенсивно. Не считаете ли вы, что в подобной ситуации для большего удобства следует отречься от формальностей и перейти к более непринужденному способу обращения?

Тай помолчал, переваривая, затем восхитился способом построения фраз и только потом подумал о смысле. Никаких причин для отказа не нашел и пожал плечами, бросив равнодушно:

— Да пожалуйста.

Эльф доброжелательно улыбнулся:

— Превосходно! Тогда называйте меня просто Элианель, а я буду обращаться к вам Тайшат. Или даже Тай, как и ваш слуга.

Принц поморщился. В устах именно этого ушастика сокращение резануло слух.

— Лучше Тайшат, — сухо сказал парень.

— А мне более по душе Тай, — мягко произнес перворожденный. Но от этой мягкости явно повеяло определенным… нажимом. Помня о сложившейся ситуации Тайшат ооочень не хотел ссориться с Элианелем. Потому вторично пожал плечами.

— Да как хотите.

— Вот и отлично! — воскликнул арраш, продолжая мило лыбиться. — Тогда перейду к делу, по которому и осмелился тебя побеспокоить, Тай.

— Что?! — резко выдохнул принц, круто, всем телом, оборачиваясь к эльфу. Гнев опалил с неожиданной силой. Почувствовавший это Кьят подъехал к тапиру Элианеля с другой стороны, а Тайшат сжал кулаки, пытаясь справиться с яростью.

В райне — языке айранов — было такое же разделение на «вы» и «ты», как и в русском, что очень нравилось Таю — привычно все-таки. Однако, существовали и отличия. Если в русском «вы» употреблялось при разговоре с незнакомым, неблизким человеком, или со старшем по возрасту, либо званию — не важно — то у айран не совсем так. «Выкали» они всем. За исключением членов семьи и равных по положению, да и то с последними только будучи в особо близких отношениях. То есть не важно, выше твой собеседник тебя по званию или ниже, местоимение «вы» обязательно, даже если называете друг друга по имени. Правда, представители рода аур Та иногда позволяли себе нарушать данный порядок, но только с хорошо знакомыми, особо верными слугами. Это являлось чем-то вроде завуалированной похвалы, словно бы принятие за члена семьи. Однако в обратном порядке нарушение оставалось недопустимо. Для принца равным является только другой принц/принцесса — даже король обращаться на ты не имел право. Если он не твой отец, конечно. Вот в последнем случаи как раз непозволительно было выканье. Для ближнего круга семьи такой формализм считался недопустимым. Так что Тайшат как-то весьма сильно оскорбил отца, обратившись к нему как к Его Величеству. Удивительно, почему Конрад тогда стерпел подобное, ограничившись довольно мягким замечанием. Но с другой стороны, и состояние самого принца в то время оказалось далеко от нормального. Впрочем, это дело прошлого. Сейчас же оскорбляли как раз его.