Екатерина Пекур - Предатели Мира

Переговоров не будет. Угроз не будет. Арестов, наверное, тоже — разве что парочку для отчётности… Они никого конкретно не искали, имён не спрашивали и в бумажки не глядели.

Выходило, они не затем пришли. Они явились убивать. Просто снести это место с лица Мира.

Хотела бы я знать, зачем.

Стравив эмоции сквозь зубы, я кашляя, ужом, через Тайков огород, просочилась на внутренюю сторону улицы. Пока мой дом не прогорел, это защита. Боги, это всё со мной происходит? Со мной. Я усилием выкинула из головы всё — мысли о своём пылающем жилище, эмоции, гнев, ярость. Надо выжить. А для этого мне нужны оружие и вода. Ты хотела найти пистолет? Так найди его… Ты же не любишь, когда твои планы срываются.

Позади, шагах в двадцати, ещё стояло с десяток комитетских мобилей, улица была озарена пожарами — но я надеялась, что жар заслонит меня от карателей… ползком протянувшись по красной пыли, я вынула оружие из обмякшей руки Суррана.

Хотя бы так. Назад.

Маровский «Кайсар» стоял за домами, в сторонке, всё ещё накрытый от жары ламинированным брезентом. Я автоматически отметила расположение мобиля, снова кидаясь через линию домов. Мне нужны хоть какие-то припасы, а ещё не мешало бы выяснить, что с моими.

Мобили карателей носились по посёлку. Стрельба раздавалась повсюду… Тем не менее пленных они всё-таки брали — я почти с облегчением увидела, как один из этих скотов швыряет в мобиль младшего сына Лавиньи… Но это было ужасно. Где она сама?! На миг мне стало дурно — в посёлке было не менее двух десятков детей — что с ними?! Но мысли мои мелькали так же быстро, как и события вокруг.

Споткнувшись о тело, я далеко не сразу поняла, кто это. Пули прошили человека насквозь, через грудь и живот, тёмное лицо заливала кровь… И я узнала его.

От ярости и ощущения иррациональности происходящего у меня всё-таки перебило дыхание, и ноги у меня подкосились.

— Ты живой! Кинай, держись! Я сейчас помогу тебе..!!!

Ночь грохотала над нашими головами. С бульканьем вдохнув, тяжело раненный хупара разлепил глаза и — неожиданно — резко и сильно схватил меня за руку.

— Госпожа Санда! Боги вас привели… я не мог… так… — истерично прохрипел он.

— Молчи, тебе нельзя говорить.

— Важно…

— Кинай, молчи.

— Госпожа Санда… — прошептал Кинай, мотая головой. Я явственно видела, что он «уплывает» — раны были слишком тяжелы, а я всё ещё колебалась, стоит или нет мне так «светиться», чтобы Исцелить его, — Я побоялся сказать вам… простите меня…

— Кинай, о чём ты, Тень тебя дери?!

— Его заставили… Этот просил… Не виноват… он… там…

— Кто?! — заорала я. Но мой собеседник был мёртв, и его голова безвольно сползла на черный от крови песок. Всё это было слишком скоро для массы событий вокруг меня. Ещё и предсмертный бред тяжелораненого человека в моём сознании не помещался, а минуты бежали. Я уронила тело на песок и метнулась за угол. Мимо пробежали какие-то типы в форме, поминутно слышалась стрельба.

Я заметила Мара. Но позвать его не успела — он увидел тело Киная. Да Луна упал на колени и взвыл, он кричал проклятия охрипшим, бессильным голосом и плакал, бил кулаком по песку, не обращая внимания на продолжающуюся облаву, и совершенно не видел несущийся по улице мобиль карателей.

— Маааар!!!

Но Мар даже не оглянулся на меня. Он закричал и кинулся наперерез военному внедорожнику. С голыми руками. Не знаю, на что он рассчитывал, но стрелок отреагировал на его прыжок именно как на серьёзную атаку — автоматная очередь перерубила Мара пополам. Вокруг творилось Тень знает что… Времени на крик не было. И на испуг тоже. Я метнулась вперед с поднятыми руками, рыча сквозь сжатые зубы, и подхватила осевшего Мара с гравия. Неожиданно с другой стороны из темноты вырос Тайк. Вдвоём мы утащили да Луну за первый ряд домов, в неверной темноте и зареве пожаров я торопливо стянула брезент, и мы затолкали истекающего кровью Мара в кабину его собственного «Кайсара».

— Тайк, надо уходить отсюда. Нам нужна вода и какие-то припасы, пару аккумуляторов, а ещё одеяла бы не помешали.

Он кивнул и бросился к ближайшему дому. Линия оцепления теперь сжималась на улицах Тер-Карела, так что мы, ускользнувшие, имели шанс выйти в пустыню… Но сможем ли? Я залезла в кабину — времени не было вообще ни на что, и я даже не надеялась, что Тайку и впрямь удастся принести всё необходимое — но что мне оставалось делать? В пустыне не выжить без воды.

Рука моя лежала на стартере, и, едва Тайк с огромным мешком из простыни и с пластиковой бадьёй в руках прыгнул на заднее, я вдавила стартер до пола. Взревев, мобиль понёсся прочь от погрузившейся в хаос общины.

Ну не могли мы так долго и безнаказанно скрываться за домами! Вслед нам застрочили автоматы — несколько пуль вгрызлись в заднее стекло, но так и не разбили его. Хоть бы не бомба! Молясь всем Богам мира, я неслась в ночь, в кромешную темноту, с погашенными фарами, оставляя позади шлейф взбитой красной пыли — мне оставалось только надеяться, что никто не станет всерьёз преследовать самоубийцу, уходящую ночью в самые глубины Бмхати, на восток.

Мар, уткнувшись носом в торпедо, даже не стонал, я иногда зыркала на него и в мерцании приборов видела, как на его одежде расползается огромная лужа крови. Всё хреново. Но я подолжала гнать — не будет никакого смысла останавливать кровотечение у одного, если мы все погибнем, правда?

Постепенно всё стихло, слышался только рёв мотора и вой ветра за стеклом. Я включила подфарники и понеслась дальше по ухабам — приходилось всё-таки освещать дорогу, чтобы не отправиться к Братьям-Богам и не сделать за Комитет его работу. Я ехала час или полтора — не помню. Наконец я заглушила мотор. Тайк молчал. Выскочив из кабины, я оббежала мобиль вокруг и распахнула дверь пассажира. Мар выпал мне на руки — уже почти неживой.

Я отволокла его от раскаленного борта мобиля. Мне следовало действовать очень быстро, потому что долго оставаться на одном месте было опасно.

Пуля в животе. Всё в крови. Дыхание слабо срывалось с его побелевших губ. Голова безвольно болталась. Мар был тяжёлый, и он умирал. Я привалила Мара к плечу и левой рукой скрутила только мне видимый светящийся (но ничего не освещавший) шар. Сжав зубы, я вбила его в живот Мара, словно поршень.

Наверное, это было до Тени больно. Мар орал. Бился в судорогах. Кровь выхлестнула из раны, а потом её как выключили, рана затягивалась прямо на глазах. Кровотечение останавливалось, ткани сростались, но это происходило слишком быстро. Мара трясло и корчило. Он кричал, наверное, на всю пустыню. Но дыхание, жёсткое и надрывное, уже принадлежало живому человеку. Наконец Мар обмяк на моих руках, весь покрытый холодным потом.