Екатерина Пекур - Предатели Мира

— Мое благоразумие в вашем полном распоряжении, — сухо улыбнулся он. Кажется, правдоподобно.

«Только не подавись от радости.»

Он медленно вышел в коридор. Нет, не спешить. Не бежать, как испуганный школьник на первое свидание. «Потерпи ещё немного, Рыжая. Каждый синяк, который ты получишь за эти минуты — это плата за жизнь.» Там Сарги да Кордоре, напомнил он себе. Сарги — это не только синяки.

Любитель восьмого пункта, вот же Тень. Пункта, разрешающего насилие над женщинами-заключенными. Беда, с его точки зрения, была не в том, что Сарги был любителем оного пункта — когда-то он и сам часто пользовался им — а в том, что тот практиковал восьмой пункт в лёгких схемах допроса, первого-второго уровня, что возбранялось самым жёстким образом. «Как бы удержаться и не убить его..? Если он тронул её».

Ярость — как изжога, как прободная язва, запертая под каменной плотиной, глубоко внутри. Боль в левой щеке. Сейчас тик начнётся.

Он тормознул и свернул в буфет. Успокоиться. С момента, когда он заберет её, у него не будет времени восстанавливать душевное равновесие. А впереди беседа с шефом. На поле всё. Буквально.

Нет, не думать об этом. Вообще ни о чём.

Все силы, что ещё оставались в резерве, всё, что не удалось продавить следователям четвёртого отдела — всё пошло в ход. Он медленно выпил чашку кофе. Служитель буфета второго линейного, расторопный башкастый хупара, доносил шефу, а ещё стучал во внутренние расследования. При этом, в строгой, давящей и холодной атмосфере отдела, умудрялся изображать ровно столько покорности и радушия, чтобы не получать по мозгам от офицеров.

Да Кордоре. Это проблема.

Полгода назад он и Сарги лишь чудом не подрались. Допросчик имел неосторожность ляпнуть кое-что о его пути во второй отдел.

Тогда, не меняя позы, он спокойно произнес: «А теперь скажи это ещё раз». «Это зачем?» — осклабился оппонент. «Я покажу тебе, что значит по-настоящему нарушать устав». Лайза, старая комитетская стерва, ощутила его настроение куда раньше прочих. Смертоубийственное настроение человека, которому уже плевать на последствия, потому что хуже быть не может, а честь надо отстаивать любой ценой. Она взлетела со стула, рассекая их руками. «Сарги! Не смей его задевать! Оба — не с места!» — закричала она. Но он и не думал вставать с дивана. «Это что ж ты мне покажешь?» — насторожился Сарги, чуть не капая тестостероном на ковёр и хамски игнорируя начальство. «Я тебя убью», — с мертвенным спокойствием ответил он. Это была не угроза — это был факт. Пока взгляд Сарги метался к куче оружия, по традиции сваленного на входе в курилку, он глумливо скривился: «Ты думаешь, мне для этого… пистолет нужен?» Дело замяли — угрожая, он не шевельнулся, а вот Сарги хамил при свидетелях, порочил честь четвёртого отдела, да ещё и рвался в бой. К тому же, о половых злоупотреблениях в отделе дознания второго линейного Города Мудрости все отлично знали. Как и маниакальной правильности да Лигарры, кабинетного палача, вежливой скотины, привычного убивать словом, а не прямым насилием.

Пялясь в окно, он медленно восстановил дыхание. Это неважно. Даже Сарги, если он уже успел. Ничего такого, что могло бы убить или серьёзно покалечить. Рыжая не девочка-школьница. Она не была ею и до него. А это будет ещё один повод увести её из-под внимания шефа. Под предлогом стресса.

Это было в известной степенью ложью. Что неважно. На самом деле её придётся откачивать от потрясения пару недель. Но даже если Сарги уже отметился, сразу отомстить ему не удастся. А если всё пойдёт, как он задумал — то не удастся никогда.

Это не такая уж большая цена за выигранный бой с… Не думать про это.

«Если мы прорвёмся, я ей это скажу. Клянусь. Она стСит этого.

И что ты будешь делать, когда она ответит? Как после этого ты её вынудишь уйти самСй? Что ты будешь делать тогда?

Я буду делать то, что должен. И да помогут нам тогда все силы Мира».

Толкнув дверь ногой, он пошёл к лестнице. Широкие бетонные ступени, серые, в подозрительных пятнах, должны были сами по себе оказывать влияние на психику подследственных. Пролёт, ещё пролёт. Ни одной мысли в голове. Длинный коридор, мощенный казённым, гнусным кафелем. Третья дверь направо.

— Где она? — по-деловому спросил он, заходя в блок допросов.

САрги да КордСре, невысокий мужчина с крупными руками, мясистым лицом и влажным ёжиком белых волос, флегматично наливал чай из термоса, опираясь о край стола. В поднятых глазах сверкнула тщательно скрытая ненависть. Она не любила таких. Её бы вырвало.

— Там, — слишком равнодушно сказал он.

Взгляд в угол — тщательно отмерянные холодные полсекунды. Вспотел, да?

— Не успел, скотина? — неожиданно глумливо уточнил он, — Не встало с перепугу?

Не сдержался. Не выносил такого ярого и наглого непрофессонализма. Сарги явно слышал на курсах про постулат Даррека, однако фактически ничем, кроме грубых силовых методов, воздействовать не хотел. Он наслаждается махонькой ущербной властью, удовлетворением своих потребностей. Мало того, что после такого «дознания» клиент уже ни на что не годен, а про вербовку уже и речь не идёт — так работа страдает. Потому что неэффективно. Да Лорро, ясное дело, держит его на привязи для личных целей, однако же рыба гниет с головы, итак, может быть, Сарги ему «кукол» подгоняет или ещё что-то в том же духе. Пять лет назад в Дорхе за такие дела кое-кого отправили под трибунал. Заигрался в большого начальника. Хотя случай был не единичный — так что даже там начали чистку подсобок начальников линейных отделов. Он подозревал, что головы всё ещё летели, только уже тише, чем в Дорхе.

— И что тебе до этой девки, да Лигарра? — опасно процедил допросчик.

— Как дорастёшь до СантСри, так и будешь мне вопросы задавать, — с мёртвым блеском в глазах ответил он. Сарги поперхнулся. На его лице шевельнулись желваки. Сарги явно посетили сомнения — цеплять ли наглеца, посмевшего послать его по этому, жутковатому даже для Комитета, адресу? Ну и купайся в оных сомнениях. До икоты.

Отодвинув Сарги, он пересёк камеру.

— Что-то вроде простыни у тебя есть?

Проворчав что-то невразумительное, Сарги полез в шкафчик.

— На.

Приподняв с пола бесчувственную женщину, он завернул её в ткань — не слишком чистую, но лучше, чем ничего. Одежды на ней почти не осталось, зато синяков и кровоподтёков тянуло на неделю «дознания-три». Скотина бездарная. Он таких барышень убеждал на добровольное за полчаса, не вставая со стула.

Нестерпимая головная боль ударяет по вискам. Сдержаться. Неважно. Рыжая. Хорошо, что живая.

РЫЖАЯ.

— Воды дай, — холодно произнес он.

— Облить?

— Стакан, — сухо уточнил он.

— И с какой стати такие нежности? — уже примирительно, по-деловому, поинтересовался Сарги. Испугался. Мда. А как он сам-то себе язык не откусил, помянув то место..?