Екатерина Пекур - Дети Мира

— Я выгляну!

Карун издал какой-то звук, точно отчаялся удержать меня от безумия. Но он был слишком занят управлением — спина его окаменела — так что я решилась.

Поднеся нос к краю борта, я пожалела, что мои глаза не выдвигаются на палочках, как у некоторых животных. Я бы эти палочки тихонько вынесла за борт… Но увы! Мне пришлось ещё и тянуть шею… Взвизгнув, я отпрянула.

— Тамммм… бездна!

— Полпуня, не больше. Если верить приборам.

— Мда? — с сомнением и надеждой уточнила я. Полпуня в целом не казались мне большой величиной, — Тогда я ещё раз выгляну.

Да Лигарра издал какой-то нервный, но явно восторженный звук.

— А если бы я сказал вам — пять пуней? — ехидно, хотя и не без напряжения, уточнил он.

Подумав, я парировала:

— Это невозможно. В Предгорьях нет объектов выше двух пуней. Пять — это уже из области интересов контрразведки. Там эти живут.

Да Лигарра помолчал, а я в это время снова прилипла к борту. Медленно — но я всё же заставила себя увидеть то, что было под нами. Земля была такой далёкой — будто я смотрела на неё с высоты нескольких многоэтажных домов, стоящих один на другом: я начала различать её детали и с изумлением узнавала деревья, заросли кустарника, нагромождения камней, ленту шоссе — но всё было такое крохотное, словно нарисованное на листе бумаги! Справа и слева от нас были скалы.

— Санда, вы чудо, — с восторгом проговорил Карун. — Вам что же, не страшно?

Вообще, судя по его голосу, его это тоже веселило.

— Страааашно! — потянула я, — Но ещё любопытно. А вы сами не боитесь?

Он пожал плечами.

— Вам станет легче, если я скажу, что да? Только ведь глупо давать себе бояться, когда нам надо выжить. Но вниз… наверное, я бы не смотрел. Не уверен.

Потрясающий человек. Ну что тут добавишь? Даже не верилось, что он правдив — но я отчего-то знала, что Карун не станет позировать. Так спокойно признавать границы своих возможностей — и при этом так жёстко контролировать свой страх!

— Санда, я сейчас попробую всё-таки управлять этой штукой. Пока она летит по прямой, но так же не будет вечно. Не вертЗтесь, пожалуйста. И не пугайтесь.

Я поняла, почему он предупредил, с опозданием. Пока я крутила головой, стараясь уследить за движениями всех частей машины, начало происходить что-то невероятное. Машина пошла вниз. Я коротко взвизгнула, но… время шло, и ничего страшного (как я боялась) не случилось. С некоторым напряжением да Лигарра наклонил рукоятку слева от себя, и мы снова начали набирать высоту. Он попробовал поворачивать и ещё раз — снижаться.

— Кажется, основные маневры оно выполняет. Будем надеяться, что этого хватит.

Мы замолчали. Всё заполнил ветер.

Я медленно начинала воспринимать детали. Земля неспешно плыла под нами, а облака казались такими близкими, что хоть руками бери… У меня замирало сердце, но я приказала себе относиться к этим вещам спокойно. Он же сказал — через пару лет на них будут запросто летать. Если найдут ещё пару сотен психов-водителей. Но что же, разве не найдут? Потрясут какой-нибудь Тер-Карел и кадровые закрома контрразведки. Там этого дела, как я понимала, целые залежи! А ещё по частным клиникам можно пробежаться — старших врачей зазвать в ряды. Хотя иногда это тот же Тер-Карел, правда? Меня пробрал нервный смех.

Отец, видел бы ты меня — что бы ты сказал? Наверняка отлупил бы меня — а потом сам заперся с риннолётом в одиночку…

На земле постепенно исчезли знаки цивилизации. Мы двигались на северо-восток. Почему так? — спросила я себя — и сама дала ответ. Южнее все земли были подконтрольны да Райхха, а мы пока вряд ли удалились на большое расстояние от «Белой Башни». Западнее начинался Отрог — гиганский выступ Гор, у самой стены которого и приютилось гнездо глав Десятки. Втянув голову в плечи, я постаралась занять как можно меньше места в кабине. Мне вдруг стало неуютно при мысли о том, что от бездны меня отделяет лишь тонкая корочка корпуса под ногами.

Думать об этом было тяжело. Я начинала и впрямь бояться — ко мне подступал холодный ужас, которой был мне слишком неприятен, чтобы впустить его в свой живот.

Я вздохнула. Как я не боролась с собой, мои мозги скоро настолько пресытились эмоциями от полёта, что поневоле соскочили на дела земные — и теперь всё пережитое за последние часы стало перед моими глазами, как живое. Каждое слово звенело в ушах — даже ещё яснее, чем я воспринимала, пока всё это происходило. Комната для допросов, пальцы Каруна, хладнокровно нажимающие на курок, бегство сквозь коридоры, суровая забота, с которой да Лигарра бесцеремонно выдергивал занозы из моих плеч.

Он всё бросил. Целый Институт «Каурра», лежавший на нём. В разгар расследования по делу об АУО. Теперь у него будут очень, очень, очень большие неприятности… Наверное, я умру от стыда, зная, что именно я тому виной — и ни в чём, кроме патологической честности, невиновный, странный и злой, но все-таки очень хороший человек пострадает. Вся его безупречная репутация прахом. Хотя он и не принял моего Долга Жизни, но всё-таки мысленно я ему этот Долг вручила. И твердо решила, что исполню его во что бы то ни стало. Если так будет надо, я буду выгораживать его даже перед его начальством, до последнего — хотя эти люди страшили меня до ледяной крошки в животе.

— Карун, — тихо сказала я, — Вы же нарочно меня обманываете, правда? В нашей с вами истории речь идет про далеко не одно нарушение. Если вы всё подробненько в рапорте изложите, то вас же зароют, наверное!

Обернувшись, он улыбнулся.

— Санда. Я же сказал, что мои проблемы я решаю сам. Не зароют. Всё не так плохо. Мой руководитель всё-таки хорошо ко мне относится. Он сможет понять по-человечески. Я, конечно, получу за превышение полномочий, но, надеюсь, по минимуму.

— А со мной что будет? — жалобно пробормотала я.

— Упадём шефу в ноги, будем за вас просить. Человек он неплохой и с моим первым куратором дружен. Он поймет. Пусть берёт вас полным сотрудником в отдел. Пройдёте подготовку, будет у вас интересная работа с хорошей зарплатой и какая-никакая защита от всяких сволочей. Если не хотите квалификацию терять, у нас ведомственная больница есть. Приличная. Главное старшим по званию улыбаться, и всё будет путём.

— Это получится? Чтобы нас простили и меня взяли?

По губам Каруна почему-то стрельнула мрачно-ироническая улыбка — по какому-то, как мне показалось, только ему одному известному поводу.

— Если я хоть что-то понимаю в людях и в своём начальстве — получится, — ободрил он.

Кивнув, я снова затихла. Он умел так здорово меня успокоить. Хотя и напугать было — раз плюнуть. Одно слово — хороший психолог.

Мы молчали, а ветер наполнял пустоту вокруг нас. Мне казалось, что ветер плачет. Или, быть может, что-то нашептывает — только это что-то нехорошее. Ведь мы же летим. И ветер здесь был не такой, как на земле. Не часть Мира, а какой-то… чужой. Ветер сам по себе. Что-то псевдоживое. А ещё, оглянувшись, я вдруг увидела по правую руку громадные силуэты — чёрные, как смоль, в косых лучах послеполуденного солнца, повитые дымкой, заслоняющие пол-Мира.