Валерий Иващенко - Черный Ярл

Когда канцлер ушел, на ходу обдумывая свои дела, Император повернулся к ярлу.

— Ну хорошо, а что ты на самом деле задумал?

Ярл долго молчал, глядя в ночь за окном. Наконец, негромко спросил.

— Ян, ты мне доверяешь? Даже если я попрошу о таком, что ни в какие ворота не лезет?

— Да, Valle. Если не доверять тебе, то тогда уж и вовсе некому.

— Так вот. У меня есть план. Не просто, а План с большой буквы. Пока что там очень много слов «если», которых я не люблю. Просто буду бороться, и однажды попрошу тебя о немыслимом. Ставка — жизни. Наши и тех, кого мы любим больше всего. В случае победы, победитель получает ВСЕ. Но до тех пор, тебе как Императору, не следует знать кое о чем. И о Плане тоже. Возможно, мне понадобится помощь, возможно, нет. Но мне нужно главное — твое доверие. Полное, слепое и безоговорочное.

Император помолчал, затем встал и в задумчивости прошелся по ковру.

— … не следует знать кое о чем… И победитель получает все?

— Именно, — подтвердил ярл.

— Добро, — подытожил свои мысли хозяин кабинета. — Только… сколько у нас времени на все?

— В Стигии надо все уладить за год. Еще один — итого два, чтобы воспитать из Айне волшебницу. Обучение ее придется форсировать. Да и мне надо кое-что изучить. Затем — малый Парад планет… — в голосе Valle слышалась озабоченность.

— Ого! Что требуется лично от меня?

— Пока что — только уцелеть. — ярл вздохнул, — За девчонками я присмотрю.

— М-да… уцелеть. Я с семьей уцелел только благодаря чуду. Чуду по имени Айне. Хорошо, что у нее чутье на черное , да и к выстрелу была готова. А тут еще нелепая смерть брата…

Император, уже не сдерживаясь, расхаживался по комнате, как он всегда делал, будучи в напряженных размышлениях. За окнами тихо шуршал дождь, и в стекла постукивали капли.

— Ладно. Ты в гостиницу?

Ярл кивнул.

— А я — попрощаюсь с Эстреллой.

Императрица не спала. Откинувшись на подушки, она следила, как ее супруг в задумчивости неслышно расхаживает по спальне, то убыстряя, то замедляя шаг в соответствии с ходом мысли.

— Ян, что тебя тревожит?

Император остановился и присел на краешек огромной кровати.

— Что-то неладно у меня на душе. Покушение на нас, и гибель Густава… Хоть Беркович и не нашел ничего, но тревожно мне, не верю я в такие случайности. Да и черная магия тут примешана…

Эстрелла некоторое время смотрела, а затем решилась.

— Не беспокойся ни о чем, дорогой, — шепнула она.

Император медленно повернул голову, — Тебе что-то известно?

— Не совсем. Но, милый мой, я ведь из тех женщин, которым не надо складывать два и два, чтобы получить правильный ответ.

Император молчал, пока его супруга не извлекла из-под подушки маленький амулет.

— Узнаешь? Это ведь мой локон, и я подарила тебе его после того самого бала, когда мы с тобой познакомились.

— Ох, а я уж думал, что потерял твой подарок во время охоты! Откуда он у тебя?

— Из центра магической звезды в подвале твоего брата.

— ЧТО?! — Ян вскочил, — Зачем ему… И кто тебе его…

— Дорогой, — вкрадчиво произнесла Эстрелла, — Вспомни, кого не было в день турнира в ложе рядом с нами?

Император нахмурился.

— И кто получил бы корону, если бы…? Сложи два и два, супруг мой. А ведь он тоже был сильный и смелый. И тоже не привык отступать после неудач.

Лишь желваки заиграли на скулах мужчины, а в глазах медленно разгорался ад.

— … клянусь как волк рвать глотки твоих врагов… — нараспев продолжила его супруга, покачивая перед глазами мужа медальоном.

Император молчал, стиснув зубы и невероятным усилием воли сдерживая себя.

— Жил-был лев и его любимая, а с ними трое маленьких детенышей, — говорила Эстрелла голосом, которым читала дочерям сказки на ночь, — А вокруг рыскал верный волк — не подкрадываются ли шакалы к маленьким львятам?

На императора было страшно смотреть.

— Так вот, если лев подымет лапу на серого, то, дорогой мой, боюсь, симпатии мамы-львицы будут все-таки на стороне волка.

Ян медленно выпустил воздух из легких.

Эстрелла не отпускала взглядом его глаза, — А коль шакалы умеют черное , то львица ляжет костьми, но не допустит ничего такого… Как сказала одна остроухая леди — Пока волк на страже, женщины и дети могут спать спокойно.

Долго, наверное с пол-квадранса, Ян молчал, а затем улыбнулся.

— Да, лев хоть и силен, но дурак. А ты, любимая, самая лучшая в мире львица. Иди же ко мне, и спрячь свои коготки…

Зима в Городе Эльфов выдалась на редкость хорошая. После осенних бурь пришли холода, потом снегопады выстелили поля и леса белым ковром, да и в самом городе навалило изрядно, на радость детям и грусть дворникам. Вот и сейчас, после ночного снега по расчищеным улицам проезжали сани или всадники, а на обочинах высились сугробы в рост человека. Детвора с визгом носилась, то строя снежные крепости, то атакуя их, то просто скатываясь кувырком сверху. Смех, визг, розовощекие детские лица лучатся радостью.

— Наддай!

Молодой еще воин в коротком плаще, наддал вдоль по улице. Подбежав к маленькому двухэтажному домику, развернул и притормозил санки, которые тащил за собой, так что они пошли юзом и вывалили свою ношу прямо в сугроб у крыльца. Это оказались две молодые девицы, раскрасневшиеся на морозе. С хохотом они вылезли из сугроба, переглянулись. Подсечка, бросок через колено, и теперь уже воин полетел кувырком в снег.

— Дети, — с осуждением проворчал Углук с арбалетом в руке, открывая дверь прибывшим.

В окно второго этажа выглянула на крики Аэлирне.

— Малолетние хулиганы, — улыбнулась она.

Алисия и Айне — а на санках ехали они — за ноги вытащили из сугроба воина. Кое-как отряхнувшись от снега, вошли в дом.

— Ну ладно эти пигалицы, — продолжал Углук, чья смена была охранять дом. — Но вы, вашсветлость… Да и кольчужка заржавеет, неровен час.

И он неодобрительно покачал головой.

Ярл только хохотнул, вешая свой плащ и подбитую мехом шапку.

— Может, и тебя вывалять? Чтоб не ворчал зазря.

— Э-э, нет! Я вроде как при исполнении… — на всяк случай полуорк отодвинулся подальше.

— Ага, намек поняла! — воскликнула Лара, в предвкушении потирая руки, — Как сменишься, зови. Все сугробы твои будут!

Углук пожал плечами, а на лицо его помимо воли выплыла дурацкая улыбка.

Ярл с Айне переглянулись и понимающе кивнули, придя, очевидно, к одному и тому же выводу. А затем подались поискать чего перекусить.

— Куда, оглоеды? Ужин скоро! — взвилась повариха Нгава, обнаружив угрозу в своей кухне. Выпятив необьятную грудь и уперев руки в бока, она встала на защиту своих исконных владений и запасов. В свитере грубой вязки, в белоснежном фартуке, в меховых шлепанцах, с изрядной поварежкой. И с белозубой улыбкой на лоснящемся черном лице. — Сегодня ж праздничный пир! Да… куда ж вы, леди, бутерброды тянете? Valle, негодный мальчишка, оставь в покое индюшку!