Сильнее жизни

Как это ни странно, я никогда не верила в загробную жизнь, особенно теперь зная, что ада, как такового не существует. Они устроили свой ад на земле, означает ли это, что после смерти каждый из нас будет равен друг другу и получит лишь одно — забвение? Что же, меня это вполне устраивает, раз я так и не обрела того, чего больше всего хотела, о чем не смела и мечтать: тихую жизнь рядом с тем, кого я люблю. Валар, ты ушел от меня первым, и во что бы ни верили люди, мы не встретимся с тобой ни в аду, ни на небесах. Нет больше надежды, нет веры, осталась только любовь и воспоминания, которые разрывают мою душу на части. А это значит, что самое лучшее для меня будет покинуть этот мир, в котором я пусть недолго, но была счастлива. Благодаря тебе…

— Мне стоило бы убить тебя прямо сейчас, но я переборю себя и сделаю то, что должен был сделать уже давно, — не повышая голоса, произнес Данталион, — я не единственный, кто может предъявить тебе счет. Удивительно, как общая ненависть сближает старых врагов. Знаешь что, девочка, тебе не стоило появляться на свет. И очень скоро ты сама в этом убедишься.

Я слушала жестокие слова Данталиона, понимая, что, возможно, в какой-то мере он прав. Мое рождение не принесло счастья ни моей матери, ни доброй женщине, что меня воспитала. Прикрыв глаза, я старалась справиться со слезами, когда почувствовала его. Резко обернувшись, я замерла, не способная отвести взгляд с лица того, кто последнее время являлся мне в кошмарах.

— Здравствуй, Люцифер, — спокойно сказал Данталион, — ты выполнил наш уговор, сохранив жизнь моему сыну и позволив ему покинуть дом Валара. Благодарю тебе за это. Теперь она твоя.

Подтолкнув меня к Падшему, Данталион поспешил покинуть комнату. И смотря вслед исчезающему демону, я внезапно осознала — только что он совершил самую страшную ошибку в своей жизни.

— Ты права, Регина. Когда он это поймет, будет уже поздно.

— Ты не мой отец, — склонив голову набок, я всматривалась в совершенные черты, пытаясь увидеть в них хотя бы отголосок сожаления. Я сумасшедшая! Неужели я действительно жду этого от Люцифера?

— Нет. Иначе, ты никогда бы не пережила тех мук, что выпали на твою долю. Барбело сделала неверный выбор, полюбив недостойного. Но кто я, чтобы ее осуждать? Я лишь пользуюсь плодами ее ошибок.

— Барбело?

— Так звали твою мать там, на Небесах. Ангел изобилия, веры и честности. И она была честна со мной до конца, — Люцифер тихо рассмеялся, — когда она подалась моему зову, и сошла на Землю, я не рассчитывал, что это займет столько времени. Но, поломав мои планы, и полюбив демона, она лишь оттянула неизбежный конец.

— Она никогда не была твоей любовницей, — утвердительно произнесла я, — ты обманул всех, заставил их поверить в ее предательство. Для чего?

И только задав этот вопрос, запнулась, озаренная жуткой догадкой. Неужели все это правда?

— Кто как не отец, должен пожертвовать своим чадом? — повторил он недавние слова Родгара, в эту минуту приобретшие такой страшный смысл, — он отдал тебя мне, словно жертву на заклание. Безусловно, немного позднее, я сообщу ему о том, что он сделал. Истинный «праведник» должен быть почитаем еще при жизни.

— Для чего? — повторила я.

— Все ради тебя, Ангел, — с неподдельной нежностью глядя на меня, сказал Люцифер.

— Я не Ангел, — возразила я.

— Пока что нет. Но ты им станешь, — уверенно заявил Падший, — совсем скоро, когда в небе погаснет утренняя звезда, холодное пламя очистит твое тело от греха, явив миру ту, что восстанет из тлена и праха. Но не Бог, а я буду твоим создателем. Я сотворю ангела своими руками, и уже никто и никогда не сможет сказать, что он сильнее меня. Я создам тебя заново, вдохну в тебя новую жизнь, и только мне ты будешь обязана своим существованием. Это будет вызов ему, и всем, кто посмел меня свергнуть.

— И это то, ради чего ты разрушил столько жизней? Создать ангела, чтобы поспорить с Богом? — искренне удивилась я, еще не до конца осознавая собственную участь. Меня ждет холодный огонь, и Люцифер не даст мне спокойно умереть. Ангел, присягнувший дьяволу — что может быть страшнее?

— Это лишь начало! — в голосе Люцифера послышалась какая-то мальчишеская радость, — вместе мы станем непобедимы. Им придется с этим смириться, а он… он пожалеет, что отверг одного из своих сыновей. Я не его орудие, чтобы быть марионеткой в его руках!

— Ты обижен, и я могу тебя понять. Но то, что ты пытаешься сделать… Разве это принесет тебе счастье? Или вернет тебе его любовь?

— Мне больше не нужна его любовь, — прогремел голос падшего, — если он дарит ее лишь рабам и слугам. Я выше этого. Я равен ему.

Улыбнувшись, он посмотрел на меня, и бережно взяв за раненную руку, легонько провел по ней своей ладонью. В ту же минуту боль утихла, и я удивленно воззрилась на него.

— Это лишь начало. Будь со мной, и ты получишь все, о чем только могла мечтать. Не стоит меня бояться, сейчас в тебе говорит не здравый смысл, а страхи, заложенные глупыми существами, не понимавшими, что их предназначение быть нашей тенью. Я дам тебе другую жизнь, и в ней не будет страха и боли. Ты обретешь власть над миром, а когда я научу тебя всему, что знаю сам, мы вместе, на руинах этого мира, создадим другой, другую Землю. И не допустим ошибок, какие допустил он.

— Я не хочу этого!

— Возможно, сейчас ты действительно не готова к тому, что я для тебя уготовил. Но скоро ты подчинишься мне и будешь благодарна за жизнь, которую я тебе дам.

— Сгорая в холодном огне?

А ведь он прав, черт бы его побрал! В тот момент, когда пламя подкрадется ко мне совсем близко, кто знает, на что я буду согласна, чтобы прекратить эти мучения? Я никогда не считала себя ни храброй, ни смелой. Вдруг боль окажется сильнее ненависти, что я испытываю к этому существу? Не это ли пугало меня в последнее время, заставляло так глупо искать смерти? Мама, Лариса, тетя Вера, Валар. Я любила их, и лишилась, только потому, что кто-то вдруг решил поиграть в Бога. Мой собственный отец, ненавидящий меня всю мою жизнь, отдал меня в руки дьявола. Что я могу ему противопоставить, кроме собственной слабости и страха?

— Смирение, — будто прочтя мои мысли, сказал Люцифер, — только смирение перед неизбежным облегчит твои муки.

— Я жива?

Необычное чувство невесомости не покидало Барбело с того момента, как она пришла в себя и открыла глаза. Незнакомое место, но она и не надеялась его узнать. Люцифер умел выбирать себе убежище, хотя, было не похоже, что он от кого-либо скрывался. Роскошные особняки, дорогие рестораны — он никогда не отказывал себе в земных удовольствиях, беря от мира все, что только мог. Таким она увидела его впервые после изгнания, когда он пришел в ее номер, где они с Данталионом проводили свой медовый месяц. Странный человеческий обычай пришелся ей по душе, а новоиспеченный муж занимал все мысли. Отбросив подальше все сомнения, она мечтала лишь об одном — чтобы ее неожиданное счастье никогда не заканчивалось. Все остальное — ее положение в этом мире, ангельская сущность, которую приходилось скрывать, даже странное отношение к ней сына Данталиона не могло испортить этих счастливых дней.