Мария Семёнова - Ошибка 2012. Джокер

— Имела честь быть представленной, — улыбну­лась Варенцова. — Спасибо большое.

Телефон Фраермана вдруг выдал «Вечерний звон», весьма похожий на похоронный.

— Так... - Матвей Иосифович глянул на дисплей и нажал кнопку соединения. — Да, Акакий Акакие­вич, привет. Что? Как? Где? Кто? Во сколько? Ну и?.. Лады. — Медленно спрятал сотовый, фыркнул, глянул на Колю Бороду. — Слыхал?

— Ну да, - пожал плечами тот. — Очередное ЦУ?

— Очередное ЧП, — глянул на свой «Ролекс» Фраерман.— Немцы, мать их, до места сбора не до­ехали, встали. У них какая-то там дорожная пробле­ма. Более точной информации нет, зона покрытия живёт как хочет, спасибо и на том, что вообще вы­шли на связь. Ладно, будут знать, какие тут яйки и млеко... Ну добро, поехали!

Варенцова загружалась в «Хаммер» медленно и осторожно.

— Шерхан, свои, — строго предупредил кобеля Наливайко. Тот обиженно сделал домиком рыжие брови — дескать, что, у кого-то сомнения?.. — и по­тянулся обнюхать новую пассажирку.

— Вякнешь — кастрирую,— предупредила Оксана притихшего в рюкзачке кота. Тишка в ответ чихнул.

Собачья морда оказалась щекотной и тёплой.

— Отстань от тёти, — вмешался Василий Петро­вич, но влажный нос уже ткнулся в Оксанину щёку,

а когда азиат вполне дружески лизнул её в ухо, Ва- ренцова неожиданно для себя расхохоталась. Она начинала постепенно осознавать, до какой степени ей повезло.

Она ехала к Краеву.

Да как — с полным комфортом...

Оксана обняла устроенный на коленях рюкзачок, где сидел её мохнатый ангел-хранитель, откинулась к подголовнику — и сама не заметила, как задремала

Разбудила её перемена в характере движения. Джип начал плавно притормаживать, а потом встал совсем. Оксана оторвала голову от уютного подго­ловника поперёк дороги раскинулся «ёж» — гибкая лента с металлическими шипами. Чуть подальше виднелась колючая проволока и нависал шлагбаум, увешанный надиисью на фанерке: «Стоять! Буду стрелять!»

Рядом на обочине громоздился военный грузо­вик, выглядевший совершенно в своей стихии, и кра­савец внедорожник «Х5» от «БМВ», который, напро­тив, хотелось как можно скорей переставить куда- нибудь на паркет и протереть бархатной тряпочкой. Поблизости, покуривая, причём настоящую сигару, прохаживался бравый вэвэтпник с автоматом напсрс- . вес. Он стерёг трех атодеев-задержанных. Они опи­рались ладонями на капот, широко расставив ноги и низко опустив головы — так, чтобы взгляды в зем­лю. Судя по причёске и калибру зада один из него­дяев был женщиной. А четвёртым персонажем этой жуткой истории была собака — немецкая овчарка метавшаяся в запертом джипе.

— Господи, Боже ты мой,- тихо простонал Фра- ерман. — Так это ж напш немцы. Влипли в Сталин­градский котёл...

— А га, точно, всё сходится, — злорадно подтвер­ди;! Коля Борода — Джип, как у них, опять же, баба ну и кобель. Ух ты, зеалоротый какой... Василь Пет­рович, — неожиданно обернулся он к Наливайко. — А что будет, если он на Хапю наскочит?

— Наскочит, я его сам задушу, — буркнул Нали­вайко. — Тут ему не Освенцим!

— Самая гнусная порода — с чувством поддер­жал Никанор. — Сколько людей нормальных из-за таких вот тварей по лагерям да зонам...

— Ну всё, хорош разговоры разговаривать, — при­открыл дверь Фраерман, и в это время к заграждению быстро подъехал УАЗ. Только не синий, как у Нали­вайко, а зеленый, с раскачивающейся антенной и с пропуском за стеклом. Лязгнула дверца, и появился человек в форме конвойнот майора Часовой у джипа сразу выплюнул сшару, а из кабины грузовика выско­чили двое, и один, прапорщик, хрипло закричал:

— Смирно! Товарищ майор, за время моего де­журства..

— Раз решите-ка мне... — Оксана сунула рюкзак с котом в руки Фраерману. — Рыжий к деньгам, смот­рите, чтоб не покусал. Я быстро.

Спрыгнула с подножки «Хаммера» и спокойно подошла к главнокомандующему.

— День добрый, майор.

Всё очень доброжелательно, но насчёт того, кто здесь будет принимать все решения, двух мнений быть уже не могло.

— Здравствуйте, товарищ подполковник, вы уже здесь? — оглянулся Колякин. «Нет, меня здесь не­ту,— невольно подумалось Варенцовой. — И, кстати, полковник!» А майор продолжал: — Вот это опера­тивность, нам бы такую... — И сурово уставился на прапорщика; — Да не тарахти ты так, Сердюков! Да­вай излагай толком. Товарищ подполковник тоже должны быть в курсе, у нас от ихнего ведомства секретов нет.

Если Оксана что-нибудь понимала Колякин су­дорожно соображал - где стукач? Кто на особистов работает? Сердюков? Замкомвзвода? Водитель? Ра­дист? Рядовые конвойцы? Писарюга-штабист?.. А мо­жет, это вообще засада, подстава, внегласка, капкан? На предмет проверки бдительности и боепгговности?..

— Значит, так, — вытер вспотевший лоб прапор­щик - Где-то с час назад стою с Абрикосовым, смот­рю — едут. Ну, как положено, стопорю и по уставу говорю: «Машину к осмотру». Может, они в багаж­нике беглого Нигматуллина везут, мне почём знать? Они в ответ: «Бу-бу-бу-бу», вроде и по-нашему, а с акцентом. Стало быть, вдвойне надо прюверить. «А ну,— говорю, • из машины вылазь!» И вынимаю для убедительности «Макарова», а они... Как начали руки гнуть и двигать ими, точно Чумак с Кашпиров- ским! Тоже мне, блин, баба Нюра с внучком Де­нисом...' Ну, в общем, задержали мы их, взяли под охрану, джип досмотрели, компромата не нашли.

> Если кто забыл, баба Нюра — целителънина. пользовавшаяся га вестиостмо несколько лет казах Какое-то время выступала вместе с внуком Денисом.

Беглого Нигматуллина — тоже... Разрешите идти нести службу дальше?

— Неси, — жестом отпустил прапорщика майор, насупился, посмотрел, как Сердюков с Абрикосо­вым по новой раскуривают сигары. — Такие-то вот у нас, Оксана Викторовна, нынче пирожки. С котя­тами... Сперва неф свинтил, теперь ещё и этот-. Ну что за напасть? Утром товарищ генерал-майор мне так и сказали — я, мол, тебе устрою, Колякин, весе­лье на всю оставшуюся жизнь. Ты у меня отчалишь в народное хозяйство каким пришёл, с голой жопой. Ни пенсии, ни льгот, ни свинарников с курятниками и прочими безобразиями... — Колякин аж всхлип­нул.— Так прямо и сказали — безобразиями... А не­бось как свининку под водочку... да всем кагалом... Это ещё не считая Нового года, Первого мая и Пас­хи.» про всякие там дни рождения я вовсе молчу...

— Да, ситуация, — мягко перебила Варенцова — А вот как всё же, по-вашему, почему сбежал Нигма- туллин? Ему ведь, сколько я знаю, у вас совсем не­плохо жилось? Даже вроде змеиной фермой коман­довал, кобр доил».

При упоминании о змеиной ферме Колякин вко­нец зафустил.

— Господи, Оксана Викторовна, ну есть хоть что-нибудь в природе, о чём вы не в курсе?.. Да, командовал фермой, да, выдавал яд на-гора, да, тол­кал его по своим каналам... А почему убёг? — Он задумался, вздохнул, почесал голову. — А Бог его знает. Всё вроде у него было — и «ноги»и уваже­ние, и почет. Только чует мое сердце, кто-то или что-то спугнуло его, и теперь он отсиживается в бо­лотах. Знает отлично, сукин сын. что за ним следом никто не сунется.