Мария Семёнова - Ошибка 2012. Джокер

Пока шли, к Варенцовой этак бочком пристро­илась фрау Эльза.

— Милочка, — мурдыкнула она практически без акцента — вы не хотели бы немного заработать? Мне хочется увезти домой несколько сувениров из новой России на память о наших сегодняшних при­ключениях. Не продадите ли мне эту серёжку, эти боттен, мешок или верёвку?

— Не продаётся, — мотнула головой Оксана а Ти­хон завозился и зашипел в рюкзачке.

— Мне хотелось бы загладить нашу маленькую размолвку,— продолжала дородная немка— Мои воз­можности позволяют сделать мои извинения очень ве­сомыми. Называйте вашу цену, прошу вас, не стес­няйтесь.

— Да я не стесняюсь, — косясь на дауфмана, нюхавшего траву, буркнула Оксана. Некоторая не­ловкость мешалась со смутным ощущением под­воха.

— Сколько вы хотите нулей? — совсем тихо спросила фрау Эльза. — Шесть, семь, восемь, десять? Ещё раз повторяю, мои возможности это вполне по­зволяют. В каком банке открыть вам счета? В Пари­же, в Швейцарии, в Нидерландах, в Нью-Йорке, в Монако, в Афинах, в Каире, в Катманду?.. Можете не отвечать сразу, милая, но прошу вас, подумайте.

Оксана вскинула глаза... Зрачки немки расши­рились, подбородок окаменел, породистое лицо по­бледнело, на ухоженной коже багрово-кровавой по­лосой выделялся шрам... Такие вот Снежные Коро­левы с повадками еврейских менял. Аура опасности, исходившей от фрау Эльзы, стала физически ощу­тимой.

«О Господи, опять, — мысленно застонала Варен­цова. — Да отвяжись ты, стерва! Рассыпься! Сгори синим огнём!..»

Какие, к хренам, банки в Цюрихе, счета в Мона­ко?.. Она хотела видеть Краева, держать его за руку, говорить с ним на земные, до оторопи реальные те­мы... а её бессовестно отвлекали.

Тихон справился с молнией рюкзачка и высунул­ся наружу.

— Пш-ш-ш-ш-ёл, — гремучей змеёй зашипел он то ли на дауфмана, то ли на его хозяйку и выпро­стал одну лапу. — Кровь пущ-щ-щ-щу!

Кисточки у него на ушах встали дыбом, клыки жутко оскалились, в зеленых глазищах загорелись сатанинские огоньки. Оксана торопливо спустила лямку с плеча и перехватила кота, пока не дошло до беды.

Доктор Киндерманн хотела ещё что-то сказать, возможно, она намеревалась перейти от уговоров к запугиванию... За неё всё решил её четвероногий пи­томец. Овчар явно не поверил в способность Ок­саны действительно удержать страшилище, лезущее из рюкзачка. Потомок лагерных псои окончательно понял, что здесь ему не Освенцим и закусывать бес­помощными заключёнными не получится', того и гляди самому по морде дадут. Назад, к обжитому джипу, дорога была отрезана — там молча и грозно вышагивал чёрный, как туча, Шерхан. И дауфман, поджав хвост, рванул по тропе вперёд, утаскивая с собой хозяйку, вцепившуюся в поводок.

— Ты у меня ещё пожалеешь, — только и успе­ла бросить фрау Эльза. — Стоять, Зигги! Фусс1 Нлатц!!!2

Так вот кто у них был Зигфридом.

— Как мне страшно, прямо вся дрожу, — хмык­нула Варенцова, ускорила шаг и двинулась по мос­тику через ручей. Щелястому, узкому и древнему. Единственному ещё не сожжённому...

— Да, князь, у вас тут чистый парадиз. — Кейс посмотрела на море роз, источающих чудное благо­ухание, блаженный вздох приподнял высокую, изыс­канной формы грудь, и мисс Хелли неожиданно тонко улыбнулась. — А мы с вами в этих эдемских кущах, словно Адам с Евой. Где же яблоня?..

Блистательная, в белоснежном платье, она бы­ла похожа не на Еву — на ангела в огн&мо -золотом ореоле волос.

— И змея тоже не видно, — в тон ей улыбнулся князь и молодцевато подал руку. — Прошу! Одними разговорами сыт не будешь.

Они, наверное, уже с час гуляли по парку, зелёной стеной обступавшему княжеский дворец. Весело зве­нели фонтаны, деревья шелестели листвой, бесчис­ленные розарии, клумбы и цветники превращали воз­дух в нектар. И впрямь — как в раю!

— Видит Бог, Ваше Высочество, наше с вами зна­комство дурно отразится на моей талии. — Кейс взяла князя под руку. — Моллюски прошлый раз были столь же великолепны, сколь и бессчётны. Что гро­зит моей фигуре сегодня?

Прошлый раз был не далее как вчера. Князь лич­но готовил моллюсков, готовил по-старомонегасски — в морской воде, прямо в раковинах.

— Наш монегассгсий рацион за семь столетий ещё никому не повредил, усмехнулся князь. — Мы, слава Богу, не какие-нибудь там французы с их лягушачьи­ми лапками, излишествами и пьянством. Простая и здоровая пища, причём в меру, вот наш девизI Есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть, вот наше кре­до. На том стоим вот уже семь веков/

Они мшювахи фонтан, обогнули клумбу, и узкая тенистая аллейка привела их к порогу беседки. Во­круг густо стояли подстриженные кусты, за ними чуть в стороне дымила печкой кухня. Место было очень уютное, укромное, хорошо спрятанное от по­сторонних глаз.

— Прошу! — кивнул князь, приосанился и повёл свою спутницу внутрь, к накрытому на две персоны столу.

Там всё было просто и без излишеств. Конечно, никаких лягушачьих лапок. А главное — шкаких дво­рецких, прислуги, лишних глаз. Можно говорить о чём хочешь, ках хочешь — и плевать на утомительный этикет.

— Так... — Князь достал шампанское из серебряно­го ведёрка со льдом, опытной рукой снял мюзле и мас­терски, так, что не раздалось ни звука, открыл. — Кейс, ваш бокал! — Налил, поднял свой и провозгласил тост: — За самую привлекательную и обаятельную из женщин, которых я встречал! За вас, милая моя!

Он ничуть не кривил душой, ибо его восторженное поклонение лишь крепло день ото дня. Мисс Кейс Хелли была красива, умна, не щждалась — это сразу чувствовалось — в деньгах, а главное, держалась как настоящая королева. За неполную неделю знакомст­ва они побывали в Океазшриуме, осматривали Бота­нический сад, катались >ш «ЛасточкеМисс. Хелли была спутницей, о которой наследник рода Грималь­ди мог только мечтать.

— Благодарю вас, князь, - кивнула она и благо­дарно улыбнулась со влажным блеском в глазах. — Мне особенно приятно, что этот тост подняли вы...

Закуски были простенькими по-деревенски (фар­шированные яйца, заливное в <}>ормочках, овощи под соусом, курица с орехами...), ничего особенного. Всё как бы подчёркивало, что за этим столом главным была беседа. С Кейс можно было поистине говорить о чём угодно, и князь отводш духиу. Он рассказывал ей о кишечных паразитах у своих питомцев в океа­нариуме, о препарировании земноводных, и тш не морщила носик. Он что-то объяснял об остойчивости судов, о «Ласточке Я»\ о рельефах морского дня — и она не отворачивалась со скучающим видом, более того, выказывала осведомлённость, рассуждала о ко­раблях греков и финикийцев