Дэвид Геммел - Друсс-Легенда

— Взываю к тебе, Ровена, дитя гор. Взываю к тебе от имени Друсса. Взываю к тебе через просторы небес и через земные долины. Приди, где бы ты ни была — в темных глубинах земного океана или в бесплодных пустынях ада.

Сначала не произошло ничего — потом жрец вскрикнул и обмяк на стуле, уронив голову на грудь.

Рот его открылся и произнес:

— Друсс! — Голос был женский, и Зибен вздрогнул, а с лица Друсса исчезли все краски.

— Ровена!

— Я люблю тебя, Друсс. Где ты?

— В Вентрии. Я приехал за тобой.

— Я здесь и жду тебя. Ах нет, все исчезает... Друсс, ты слышишь меня?

— Ровена! — закричал Друсс, вскочив на ноги. Жрец вздрогнул и очнулся.

— Прости, — сказал он. — Я не нашел ее.

— Я говорил с ней. — Друсс рывком поднял жреца на ноги. — Верни ее!

— Не могу. Здесь никого не было! Она не пришла!

— Друсс, пусти его, — вскричал Зибен, схватив друга за руку.

Друсс отпустил жреца и вышел вон.

— Не понимаю, — прошептал жрец. — Никого ведь не было!

— Ты говорил женским голосом — и Друсс его узнал.

— Это очень странно, сын мой. Когда я говорю с умершими, я всегда слышу их слова, а теперь я точно спал.

— Ладно, не волнуйся. — Зибен стал рыться в кошельке, ища серебряную монетку.

— Денег я не возьму, — с застенчивой улыбкой сказал жрец. — Однако я обеспокоен и хотел бы понять, что произошло.

— Друсс тоже хотел бы, я уверен.

Друсс стоял у алтаря, пытаясь схватить золотой рог. Он сосредоточился, мышцы его напряглись.

— Что ты делаешь? — осторожно спросил Зибен

— Жрец сказал, что он способен возвращать мертвых.

— Да нет же, дружище. Это всего лишь легенда. Пойдем отсюда. Отыщем где-нибудь таверну и выпьем.

Друсс грохнул кулаком по алтарю, но золотой рог остался на месте.

— Не хочу я пить! Хорошая драка — вот что мне нужно. — Он схватил топор и ринулся вон из храма. К Зибену подошел жрец.

— Боюсь, мои благие намерения пропали втуне.

— Ничего, отец, он переживет. Скажи, что тебе известно об одержимых демоном?

— Слишком много и слишком мало. Ты думаешь, что тобой владеет демон?

— Не мной, Друссом. Жрец покачал головой:

— Будь это так, я почувствовал бы, когда коснулся его руки. Нет, твой друг сам себе господин.

Зибен присел на скамью и рассказал жрецу обо всем, что видел на палубе корсарской триремы. Жрец выслушал его и спросил:

— Как к нему попал этот топор?

— По наследству, насколько мне известно.

— Если демон и существует, сын мой, он, полагаю, прячется в топоре. На старинное оружие часто накладывали чары, чтобы придать его владельцу сил или хитрости. Иные клинки способны даже врачевать раны — так говорят. Приглядись к его топору.

— Если оно даже и так, то ведь в бою это Друссу только на пользу?

— Если бы, — покачал головой жрец. — Зло существует не затем, чтобы служить, но затем, чтобы властвовать. Если в топоре сидит демон, у него должна быть история — темная история. Расспроси Друсса. Когда ты услышишь историю топора и его хозяев, ты поймешь мои слова.

Зибен поблагодарил жреца и покинул храм. Друсса нигде не было, и поэт не имел желания приближаться к городской стене. Идя по опустевшему городу, он вдруг услышал звуки музыки. Заглянув за решетчатую калитку, он увидел в саду трех женщин. Одна играла на лире, две другие пели нежную любовную песню. Зибен вошел в сад и сказал:

— Добрый день, прекрасные дамы. — При этом он пустил в ход самую обольстительную свою улыбку. Музыка оборвалась, и все три уставились на него. Они были совсем юны и очень красивы — старшей, на взгляд Зибена, не больше семнадцати. Глаза и волосы у нее были темные, губки пухлые. Младшие, чуть меньше ее ростом, были светловолосы и голубоглазы. На них были платья из блестящего атласа — на старшей голубое, на младших белые.

— Вы пришли к нашему брату, сударь? — спросила темненькая, вставая со скамьи и кладя на нее лиру.

— Нет, меня привлекли сюда ваша сладостная музыка и нежные голоса. Я чужестранец, поклонник красоты, и могу лишь благодарить судьбу за прекрасное видение, которое здесь узрел.

Младшие рассмеялись, а старшая лишь улыбнулась уголком губ.

— Красивые слова, сударь, гладко сказанные и, несомненно, выученные назубок. Они точно затупившееся оружие, много раз бывавшее в деле.

Зибен поклонился.

— Вы правы, госпожа моя, я имел честь и удовольствие замечать красоту везде, где бы ни находил ее, воздавать ей должное и преклонять перед ней колено, но это не делает мои слова менее искренними.

Девушка улыбнулась более открыто, а потом и рассмеялась.

— Вы негодник, сударь, и большой повеса, и в былые времена я велела бы слугам вытолкать вас вон. Но раз уж у нас война и развлечься совершенно нечем, оставайтесь — но лишь до тех пор, пока будете нас веселить.

— Готов служить вам чем могу, прекрасная госпожа, — и словом, и делом. — Она не покраснела при этих словах, хотя младшие залились краской, и Зибену это понравилось.

— Пообещать можно что угодно, сударь, но, думаю, у вас поубавится хвастовства, если вы узнаете, как развлекались мы в недавнем прошлом.

Настал черед Зибена посмеяться.

— Если вы скажете мне, что к вам являлся Азраль, принц небесный, и уносил вас в Чертоги Бесконечного Разнообразия, то я, быть может, и призадумаюсь слегка.

— Об этой книге нельзя упоминать в приличном обществе, — упрекнула она.

Он поднес к губам ее руку, повернул и поцеловал в ладонь.

— Отчего же? Это очень полезная книга — она, словно фонарь, освещает все потайные места. Она снимает покровы и ведет нас по тропе удовольствий. Для новичков — для новичков в любви я рекомендую шестнадцатую главу.

— Меня зовут Аша, и надеюсь, что ваши дела не уступят речам, ибо я не люблю разочарований.

— Ты грезишь, Патаи, — сказал Пудри. Ровена открыла глаза и вновь увидела себя при свете дня на берегу озера.

— Не знаю, что случилось со мной. Точно мою душу увлекли прочь из тела. Я оказалась в какой-то комнате, а напротив меня сидел Друсс.

— Печаль порождает видения, дающие надежду.

— Нет, это было взаправду, но нить ослабла, и я вернулась назад, не успев ему сказать, где я. Пудри погладил ее руку.

— Быть может, это случится снова, но теперь ты не должна отвлекаться. Хозяин принимает у себя великого сатрапа Шабага. Сатрап намеревается возглавить осаждающие Капалис войска — постарайся, чтобы твои предсказания были благоприятными.

— Я могу говорить только правду.

— Правд много, Патаи. Положим, некоему человеку остается жить всего два дня, но за это время ему суждено встретить большую любовь. Пророчица, которая скажет ему, что он скоро умрет, причинит ему великое горе — но это будет правда. Пророчица, которая скажет, что его ждет любовь, тоже скажет правду, но доставит обреченному радость.