Степан Мазур - Слёзы Солнца

Сёма воздел палец к небу:

– Будем пить чай с силовиками, спросим напрямую. А пока меня больше волнуешь ты. Ты говорил, что она коснулась лба?

– Говорил.

– Ну, вот и договорился.

– Знаешь, я давно подозревал, что человек изначально может гораздо больше, его как будто держат некие блоки, запреты. Словно знает обо всём, но как будто забыл… гм… заставили забыть или сам себя заставил… Не знаю пока. – Скорпион выключил радио, вылез из машины и облокотился спиной к колесу. – Думаешь, что-то информационное? Наподобие тех людей, что неожиданно вспоминают опыт прошлых жизней, языки, обычаи, там всякую разную чепуху, кто с кем спал, и кто кого убил?

– Да. И проявляется вся эта муть обычно в момент чего-то экстренного, необычного. Ну, там шок какой-нибудь или по голове треснули чем-нибудь тяжёлым. А то и полтергейста какого-нибудь встретил…

– Разберусь с этим механизмом блоков и попробуем снять твой. А то вещичка-то полезная, быть полиглотом и знать все языки. Только весь вопрос в том, как бы нам до Токио добраться, даже зная язык? Ну, я, конечно, могу неделю не есть, не пить, могу даже всё это время идти. Но боюсь, не успеем…

Сёма вздохнул, поднял голову и улыбнулся:

– Главным уроком, который преподал мне Токаява стал такой – не токаявничай. В транскрипте с монгольского это можно облачить в фразу типа: “На бога надейся, а сам не плошай”. – И Сёма достал кредитную карточку.

Сергей присвистнул:

– Да никак тебе бабушка из пансионата вязанные трусы с кармашком подарила? А то что-то в кимоно особо карманов не доищешься.

Сёма резво подскочил:

– Ага, дождёшься. Батя с головой оказался. Иногда полезные вещи говорит.

Скорпион улыбнулся солнцу, подвёл итог:

– И так, что мы имеем? Знаем язык, деньги есть, есть время и цель ест. Мы хоть и в чужой стране, но при голове. Так что вперёд, навстречу приключениям! – Скорпион запрыгнул в салон, показал восходящему солнцу большой палец – всё здорово!

Сёма обошёл автомобиль, залез на переднее сидение, подогнул ноги под себя.

– Шофёр, до метро не подбросите? Я слышал, в Японии очень даже скоростное метро. На всю страну. Что снизу, что сверху.

– Оцень карашо, оцень бистра. – Ответил Скорпион и вдавил педаль в пол.

Тойота рванула с места, вздымая пыль.

Туман рассеялся окончательно, обнажая пики гор и вулканов. Безлюдный клочок земли скоро закончился, на окраинах города Кагошимы пришлось бросить машину и ловить такси.

Как же удобно знать язык незнакомой страны!

Скорпион одних только обращений к нему насчитал пять. Не типичные “ты” и “вы”, а: – сан, – сама, – кун, – чан, – боши. Приставки после имени. По-разному обращались к маленьким, ровесникам, старшим, господам, равным, знакомым, незнакомым. Даже себя можно было представить пятью “формулами вежливости”, выбирая любое из местоимений “я”.

Но чем больше Скорпион понимал, тем сложнее становилось проникнуть в корни языка. Решил не особо напрягаться и оставить чудесный дар без поправок и объяснений. Не всегда стоило разбирать и проверять, как работает. Не всё поддаётся логическому объяснению. Скорпион с Сёмой были тому ярчайшим примером, шлёпая по чужой земле, что когда-то была своей.

– … Так что не правы японцы про “северные территории”, это будущие японцы пришли с материка на современный архипелаг островов. Тот, что ныне зовётся японским, а наши предки здесь были и тысячелетия назад… – объяснял Скорпион Сёме. – К несчастью, племя Айнов, русовласых арийцев, было всего лишь мирным народом рыболовов, а с материка пришли более воинственные переселенцы. И сейчас в полной нищете из когда-то могущественного народа осталось в живых лишь жалкие тридцать тысяч людей, доживающих свой век в чахлых умирающих деревеньках на острове Хоккайдо, хотя раньше жили на каждом “японском” острове. Айны считали, что места хватит всем, и не противились переселению иноземцев. Будущие японцы думали иначе.

– Что ж, везде культура начинается по-разному, – закончил Сёма.

Скоростной суперэкспресс, так похожий на сверкающий наконечник стрелы, выпущенный из тяжёлого составного лука, мчал по рельсам со скоростью около четырёхсот километров в час, покрывая большие расстояния чуть медленнее пассажирского самолёта.

За плечами остров Кюсю, он остался далеко позади в сотнях километров.

На поезд сели едва добравшись города, благо с кредитной карточкой не было проблем. Язык чужой страны – ключ к её пониманию.

На железнодорожной станции купили атлас карт Японии и выбирали маршрут до Токио. Три дня времени позволяли не только успеть добраться вовремя, но и остановиться в паре городов, посмотреть достопримечательности, проникнуться культурой страны восходящего солнца.

Первую остановку решили сделать в Хиросиме, в том самом городе, где американцы шестого августа 1945 года сбросили первую в истории атомную бомбу. Так началась “холодная” война между двумя империями.

Мелькали вечнозелёные лиственные леса, разная причудливая растительность и кустарники. Япония имела богатый обильный растительный мир и флору. Один говорливый попутчик с приклеенной улыбкой, словно долго тренировался по буклету “вопросы и ответы в мимике лица”, рассказал Сергею, что в их стране примерно 168 видов деревьев. Тогда как во всей Европе только 85, а кустарников более 850 видов, опять же, с улыбкой добавил, что в Европе только 460. Наверняка, думал, что ребята в кимоно европейской внешности могут быть только западными туристами.

Позади подземный туннель между островом Кюсю и Хонсю. Суперэкспресс мчал дальше по железнодорожному полотну, по главному японскому острову, наиболее заселённому и обширному. По громкоговорителю объявили, следующая станция – Хиросима.

Через десять минут туристы бодро вышагивали по вокзальному плацу, вращая головами в разные стороны как китайские болванчики.

Было от чего.

После атомной бомбардировки, миру казалось, что Хиросима навсегда погрузилась в прошлое. Когда над чёрной выжженной дотла землёй рассеялся дым, унялась пыль, и спал жар, открылась ужасная картина смерти. По первоначальным заключениям экспертов, город ожидал печальное и мрачное будущее: человек здесь не сможет жить лет 70–90, а новая растительность появиться не ранее, чем через 75 лет.

Но вся научная деятельность полетела в пропасть, когда вмешался человеческий фактор. Бойцам предстали не разрушенные и забытые руины, а цветущий и кипящий жизнью живой город. И никто из жителей в предсказания учёных не верил ни на йоту.

Люди после сорок пятого года, как могли, обустраивались на руинах, всё большее число беженцев возвращались назад. Уже в 1954 году было принято официальное постановление, о восстановлении города. Начались создание мемориала, музея и памятников. Японцы доказали, что всё восстановимо, если приложить максимум усилий. В настоящее время численность города составляла более миллиона человек. От прошлого остались только геройски погибшие от радиации люди, восстанавливающие город.