Антон Грановский - Посланники тьмы

Наконец они остановились у ручья.

– Можем попробовать перебраться через ручей, – хрипло дыша, сказал Замята. – Это сбивает хищников со следа.

– Верно, – согласился, восстанавливая дыхание, Глеб. – Беда лишь в том, что мы не знаем, какие твари водятся в этом ручье.

– Что же нам делать?

– Я знаю, что! – воскликнул Анчутка и, не медля больше ни секунды, бросился по склону к ручью.

– Анчут, стой! – крикнул Глеб.

Но коротышка уже вошел в ручей.

– Твою мать! – выругался Глеб и побежал за ним.

Анчутка зашипел от боли, сковавшей его ноги, когда они погрузились в ледяную воду, и упорно побрел вперед. Глеб добежал до ручья, но остановился на берегу, наблюдая за Анчуткой и готовый в любую секунду броситься коротышке на помощь.

Однако помощь не потребовалась. Анчутка благополучно перешел через ручей и выбрался на противоположный берег. Обернулся и с улыбкой объявил:

– Все хорошо!

Глеб и Замята переглянулись и быстро последовали за ним. Ледяная вода обожгла им щиколотки и едва не стянула судорогой икры.

– Леший... – простонал Замята, перемалывая ногами воду. – Чего ж она такая холодная?

– Чтобы ты спросил, – угрюмо отозвался Глеб, который тоже не испытывал никакого удовольствия от этой водной прогулки.

Наконец Замята и Глеб выбрались на берег. Замята тяжело опустился на поваленное, гнилое дерево и, поморщившись, потер правую ногу.

– Никогда не думал, что вода может быть такой ледяной, – сиплым от боли голосом объявил он, растирая сведенную судорогой ногу.

По чащобе вновь прокатился вой. Анчутка подскочил на месте и испуганно пробормотал:

– Опять освежеватель воет!

Глеб прищурился и покачал головой.

– Нет. Это не освежеватель.

– А кто же?

– Оборотень, – коротко ответил Глеб.

Замята округлил глаза.

– Настоящий оборотень?

– Похоже на то.

Дознаватель испуганно огляделся по сторонам.

– Я думал, туман пожрал всю былую нечисть. Выходит, оборотни уцелели.

– Выходит, что так.

По лесу вновь прокатился тоскливый вой. Когда вой отзвучал и лес поглотил его эхо, Глеб положил руку на кобуру с ольстрой, сдвинул брови и сказал:

– Будем надеяться, что это обычные оборотни.

– О чем это ты? – насторожился Замята.

Глеб хмуро объяснил:

– После тумана в Гиблом месте все иное. У меня нехорошее предчувствие.

По лицу Замяты пробежала тень.

– Не нравится мне твое предчувствие, ходок, – пробормотал он. – Что будем делать, коли эти твари на нас нападут?

– Сражаться, – сухо ответил Глеб. – Другого выхода у нас нет.

– Сражаться, – с горькой усмешкой повторил Замята. – Легко тебе говорить, ты ведь ходок. А я и мечом-то как следует махать не умею.

– У тебя есть еще пара стрел, – напомнил Глеб.

– Пара... – Дознаватель дернул щекой. – Будто бы они меня спасут. – Он посмотрел на Глеба, и глаза его вдруг возбужденно блеснули. – Слушай, а у тебя, случайно, не припрятано на этот случай никаких амулетов? Вы, ходоки, постоянно таскаете их с собой.

– Меня изгнали из княжества полгода назад, – сказал Глеб. – Уезжая, я распродал все свои амулеты.

– Это ты поторопился, – угрюмо проронил дознаватель. – Ладно. Будем надеяться, что оборотни нас не учуют.

Едва он это сказал, как в нескольких метрах от путешественников захрустел валежник.

– О боги! – хрипло воскликнул Замята, побледнев и выкатив от ужаса глаза.

Из кустов орешника по ту сторону ручья высунулись две огромные оскаленные морды с пылающими, красными глазами.

Глеб никогда прежде не видел таких тварей. На первый взгляд они были обычными оборотнями, разве что с более широкой грудью да на два-три вершка повыше в холке. Но стоило Глебу всмотреться попристальнее, и он увидел различия.

Передние лапы у тварей были безобразные и больше походили на мясистые клешни, заканчивающиеся мощными крючкообразными когтями. Зубы в оскаленных пастях росли вкривь и вкось, были остры, как гвозди, и загибались внутрь. Попадешь в такую пасть – обратно уже не вырвешься.

Пылающие красным огнем глаза чудовищ были меньше, чем у обычных оборотней, и зрачки в них были вытянутые и поперечные, словно у змеи.

Помимо прочего, бурая клочковатая шкура тварей была вся испачкана отвратительной черной слизью, будто они только что вывалялись в грязи.

– Что нам делать? – хрипло спросил Замята у Глеба за спиной.

– Обнажайте мечи, – ответил Глеб. – Как только они бросятся...

Договорить он не успел – чудовища ринулись в атаку. Одним огромным прыжком перемахнули они через ручей. Глеб вскинул ольстру, но оборотень ударом лапы выбил оружие из его рук, а вторым ударом отшвырнул Глеба к дереву.

– Руби их! – крикнул Глеб, выхватил меч-всеруб и полоснул первого оборотня мечом по морде.

Удар пришелся вскользь, заговоренный меч рассек зверю шкуру и срезал кончик уха. Оборотень готов был подмять Глеба под себя, но тот ловко увернулся, перекатился в сторону и вновь вскочил на ноги.

Краем глаза он увидел, как Анчутка, бледный от ужаса, рубанул второго оборотня скрамасаксом по груди, но промахнулся, грохнулся на землю, перекувыркнулся через голову и покатился по невысокому склону в ручей.

Зубы первого оборотня лязгнули в сантиметре от уха Глеба. Он вновь увернулся и ударил оборотня мечом в живот. Лезвие соскользнуло с твердой и жирной от слизи шкуры чудовища.

Промахнувшись в прыжке, оборотень развернулся и вновь бросился на Глеба. Секундной заминки Глебу хватило, чтобы отпрыгнуть в сторону, схватить с земли ольстру, развернуться и встретить оборотня выстрелом в грудь.

Пуля, начиненная огвоздками и крестовинами из белого железа, разворотила зверю грудь и раздробила нижнюю челюсть.

Глеб развернулся, чтобы выстрелить в другого оборотня, но оказался недостаточно быстр. Зверь подмял его под себя и попытался схватить его зубами за лицо. Перевернув ольстру поперек, Глеб уперся ею оборотню в челюсть и, изо всех сил сдерживая огромного зверя, прохрипел:

– Замята... Помоги...

Зубы оборотня, острые, длинные, крючковатые, покрытые черной слизью, щелкнули у самого лица Глеба.

– Замята... – вновь позвал Глеб, сдерживая монстра из последних сил.

Зубы чудовища щелкали все ближе и ближе. Черная слизь капала Глебу на щеки, зловонное дыхание обдавало ему лицо. Руки Глеба дрогнули, и он понял, что не сможет больше удерживать оборотня.

И тут что-то со свистом рассекло воздух, и оборотень замер. Глаза зверя погасли, тело обмякло, и Глеб одним рывком скинул его с себя.

За спиной у зверя, сжимая в руках окровавленный скрамасакс, с бледным, перекошенным от ужаса лицом, стоял Анчутка. Глеб вскочил на ноги и огляделся. Оба зверя были мертвы.

– Замята! – позвал Глеб, хрипло дыша. – Замята, мать твою, где ты?