Майра - Провинциалы

Вампир махнул рукой, не то сокрушённо, не то сам над собой смеясь.

– Поскольку я не сумел должным образом посолить своё блюдо, моя магическая сущность получилась крайне нервной и неуравновешенной. Стоит потереть мою любимую солонку работы Фаберже, как меня просто в трепет бросает и я несусь сломя голову туда, где находится этот маленький блестящий предмет. Ужасное ощущение, скажу я вам! Как подумаешь, что так будет ещё две тысячи лет – до следующего затмения… Как видите, я уже наказан. Вряд ли хоть один галактический Уголовный кодекс содержит кару, более жестокую, чем эта.

– Это уже дело специалистов – решать, хватит ли с вас такого наказания, – заметил Торквемада.

Мессир в ответ улыбнулся.

– В таком случае, мой будущий процесс не имеет аналогов в истории Галактики. Ни одному разумному существу на всех ста тридцати двух тысячах обитаемых планет никогда не приходилось судить бога. Пусть даже столь уязвимого и привязанного к солонке, как я.

– Ты действительно так себя ощущаешь? – спросил маэстро Жорж, и в голосе его вдруг прорезались странные, незнакомые Полонскому нотки.

– Да, – просто ответил бывший археолог, культуровед и специалист по галактической магии. – Именно так. Я могу всё, Жорж. Я не властен лишь над ходом времени, всё остальное – вполне в моей компетенции. Я могу изменить орбиты планет, повернуть ось Галактики, погасить одно светило и зажечь десяток других. Я могу присутствовать сразу во многих местах, будучи совершенно невидимым. Я не нуждаюсь в отдыхе, питье и пище, я переношусь на огромные расстояния в мгновение ока. Гигантские межзвёздные лайнеры, прежде вызывавшие у меня священный трепет, сейчас кажутся мне большими игрушками, а порой – досадными, назойливыми насекомыми. Мне трудно передать свои ощущения, мой друг, они теперь имеют очень мало общего с твоими.

– Раскаиваетесь ли вы в содеянном? – строго поинтересовались кариоги. Страстный рассказ мессира явно не произвёл на них должного впечатления.

– Ни в коем случае! – рассмеялся вампир. – Я ни о чём не жалею. Моя прежняя жизнь, полная, как я уже говорил, приключений и открытий, теперь кажется мне ненастоящей, так она бледна и скучна по сравнению с тем, как я живу сейчас. Может, это просто эффект новизны… Но если бы вы хоть на миг могли оказаться на моём месте, вряд ли вам захотелось бы возвращать свою прежнюю сущность. Всё дело в масштабе.

– И как же ты собираешься поступить с нашей бедной несовершенной Вселенной? – спросил маэстро Жорж, бестрепетно улыбаясь, в то время как все прочие в тревоге затаили дыхание.

– Никак! – пожал плечами мессир. – Я собираюсь изучать её. В ней такое множество загадок, которые были мне прежде недоступны по разным причинам, а часто и попросту неизвестны! И потом, мне нравится то, что я не одинок, что вокруг меня копошатся живые существа, слабые и хрупкие по сравнению со мной, но такие упорные и бесстрашные, и, как и я, стремящиеся к познанию скрытых законов. Я гораздо лучше понимаю теперь и тупелектцев, и людей, и фаргузийцев, и тех же самых кариогов… Понимаете, когда смотришь с такой высоты и видишь, какие страшные, слепые силы движут солнца и планеты и сколь гигантские расстояния отделяют нас всех друг от друга, совсем по-иному начинаешь относиться к чудесам. Чудо – не в том, что Вселенная велика, а в том, что мы все нашли друг друга. Рядом с этим фактом любые амбиции и недоразумения кажутся просто смешными. А теперь у меня просьба к высокому собранию. Верните мне, пожалуйста, мою солонку.

То, что пела флейта, трудно было назвать музыкой в обычном понимании этого слова, но Полонского, неожиданно для него самого, захватило неровное течение незнакомой мелодии. Иногда ему казалось, что это океан на какой-нибудь богом забытой планетке накатывает тяжёлыми волнами на скалистый берег, а иногда – что до его немузыкального слуха доносится грохот столкновения огромных глыб в открытом космосе, чего, конечно, не могло быть по всем физическим законам. Потом явственно слышался шум неизвестного инопланетного города, но он сразу сменялся высокой трелью радиосигнала SOS, который, в свою очередь, заглушался стартом межзвёздного лайнера… Словом, чего там только не было намешано!

Маэстро опустил инструмент. На его бледных губах играла мечтательная улыбка. Полонский заворочался в кресле.

– У вас был мессир Энрико, – сказал он утвердительно, поскольку задавать вопрос не было смысла.

– Да, – согласился маэстро Жорж. – Он одобрил мою новую сонату, я назвал её "Музыка сфер". Он сказал, что это просто божественно. Представляете, слышать такое от бога?

– Скорее, от джинна! – буркнул детектив.

Маэстро улыбнулся, в улыбке явственно сквозило сожаление.

– Кстати, – спросил он, – а солонку уже отправили по месту назначения?

– Сегодня утром.

– И куда же?

– Понятия не имею. Об этом знают только кариоги, это был их выбор. Думаю, можно надеяться, что никто посторонний до неё не доберётся, так что мессир в безопасности.

– Он был бы в большей безопасности, если бы солонку отдали ему, – заметил музыкант.

– И больше не имели бы никакой возможности с ним связаться? Это неразумно, маэстро.

– Он никому не причинит зла, Виктор!

– По собственной воле – конечно, нет. Но когда имеешь дело с силами такого масштаба, разве можно быть в чём-то уверенным до конца? И потом, маэстро, помните: сейчас его во многом сдерживает то, что живы те, кого он знает, к кому хорошо относится. Когда нас не будет, может быть, Вселенная станет для него безликой, и кто знает, к чему это приведёт?

– Как мрачно вы смотрите на жизнь! – маэстро вздохнул. – И вы, и ваш Торквемада – кстати, что за дикое прозвище? – и ваш юный приятель. Знаете, что сказал про него Энрико? "Все великие карьеры были испорчены этими героями из провинции. Они всегда появляются не вовремя. Вспомнить хотя бы 17 век, Францию…"

– Это он о чём?

– Я не совсем понял. А ещё он, уходя, сказал странную вещь: "Ни для кого из нас нет пути назад. И я, и вы – те, кто рядом со мной, – уже не будете прежними"…

Полонский скептически хмыкнул:

– Евангелие от Энрико! Вы действительно считаете его божеством, маэстро?

– Я завидую ему, – признался вампир. – Он уже многое изменил – во мне. Да и в вас, мне кажется, тоже.

Детектив пожал плечами.

– Не знаю, не замечал. Но, честно говоря, у меня давно не было такого запутанного и напряжённого дела. И пусть уж лучше эта власть будет в руках мессира Энрико, чем в руках Гин-Гроана! Интересно, кстати, вернулись ли к нашему наркомафиози сны?

– О да! – сказал маэстро Жорж и мстительно улыбнулся. – Ему сейчас снится встреча с Рикардо!

– Не завидую. Что ж, маэстро, пора и мне ложиться. Вы ещё будете работать?