Йон Колфер - Артемис Фаул. Парадокс времени

Она приблизила изображение сердца Артемиса и увидела тепло еще одного, накладывающегося поверх первого, которое можно было отличить только по чуть более темным оттенкам красного.

Даже в этот безнадежный момент, Опал не смогла ничего с собой поделать – она восхищалась этим молодым человеком, который пытался замаскировать тепло лемура своим собственным.

– Умно, но не слишком изобретательно.

А ему нужно было быть чертовски изобретательным, чтобы победить Опал Кобой. Привести обратно второго Артемиса было ловким трюком, но она все еще может поймать его.

– Меня однажды уже чуть не погубила моя самоуверенность – поняла она. -Больше подобное не повторится.

Шлем автоматически настроился на частоту переговорного устройства, установленного на Цессне, и Опал отправила Артемису небольшое сообщение.

– Я иду за лемуром, мальчишка, – сказала она, и импульс магии заставил затрепетать крылья ее костюма. – И в этот раз другого тебя, чтобы спасти тебя, рядом не будет.

Артемис не мог чувствовать или видеть множество лучей, которое пронизывало Цессну, но предполагал, что Опал использует тепловизор, встроенный в шлем, чтобы узнать, сколько теплокровных существ находится в самолете. Возможно, она также использует ренгтеновские лучи. Со стороны могло показаться, что он в самолете один, но попытка замаскировать сердцебиение Джей-джея своим собственным была весьма логичной, и эта уловка не смогла бы обмануть Опал, которая распознала бы второе сердцебиение. Когда пикси окончательно уверится в том, что ее приз ускользает от нее, как она могла может не последовать за ним

Артемис взял право руля, чтобы Опал была в области видимости камеры и остался удовлетворен, увидев, как из отверстий костюма Элфи расправляются крылья.

– Погоня началась.

Настало время сыграть роль наживки, притворившись, что он пытается уйти.

Артемис взял курс в сторону от поместья, направив самолет над глубоким, окрашенным в пурпур, морем, совершая трудные маневры, и был приятно удивлен тем, как самолет плавно набирает скорость. Аккумуляторы равномерно питали двигатели энергией, при этом не загрязняя атмосферу ни граммом углекислого газа.

Он посмотрел на камеру, установленную на хвосте самолета и не очень-то удивился, когда обнаружил летящую пикси на своем мониторе.

– Ее контроль над магией подавлен снотворным – предположил он. – Опал, возможно, едва хватило энергии, чтобы стартовать. Но вскоре действие дротика закончится, и крылья моего самолета вполне могут озариться молниями магического происхождения.

Артемис повернул к югу, следуя изрезанной линии побережья. Шум и суета Дублинских высоток, смрад, источаемый трубами и рой гудящих вертолетов – вот что было на пути к распростершимся серым скалам, оттененным лезвием железной дороги, протянувшейся с севера на юг. Море обрушивалось на берег, пропуская через миллионы своих пальцев песок, гальку и глинистый сланец.

Рыбацкие лодки с пыхтением плыли от буя к бую, оставляя за собой пенный след, похожий на белую змею на поверхности моря. Матросы с помощью бугров вытаскивали из специальных горшков пойманных лобстеров. Свинцовые облака висели на уровне четырех тысяч метров, дождь зрел в их утробах.

– Тихий, мирный вечерок, если только никто не посмотрит в небо.

На такой высоте скрытую облачностью фигуру Опал можно было спутать с орлом.

Самолет Артемиса вел себя хорошо несколько долее, чем он на то надеялся. Ему удалось улететь на целых шестьдесят миль, и даже не претрепеть столкновения с Опал. Артемис позволил себе слабую надежду.

– Скоро, – думал он. – Подкрепления ЛеППРЕКОНа скоро будут здесь.

Затем его радио ожило.

– Артемис Где ты, Артемис

Дворецки. Его было еле слышно, и так было всегда, прежде чем выяснялась вся серьезность происходящего.

– Дворецки, мой друг. Есть хорошие новости

Телохранитель выдохнул в микрофон, пытаясь справиться с оцепенением.

– Они не отправятся за Цессной. Не ты их приоритетная цель.

– Номер Первый. – сказал Артемис. – Им нужно поскорее спрятать его под землей. Я понимаю.

– Да. Его и…

– Больше ничего не говори, старый друг, – резко оборвал его Артемис. – Опал нас тоже слышит.

– ЛеППРЕКОН прибыл, Артемис. Я хотел бы, чтобы ты повернул и летел назад.

– Нет. – кратко ответил Артемис. – Я не стану еще раз подвергать мою мать риску.

Артемис услышал странный скрипучий звук и догадался, что Дворецки только что согнул подставку микрофона.

– ОК. В таком случае в другом месте. Где-нибудь, где мы могли бы окопаться.

– Очень хорошо, я по-любому направляюсь на юг, почему бы не…

Артемис так и не окончил свои завуалированные подсказки, поскольку был оглушен всышкой белого шума. Еще некоторое время эхо от пронзительного звука раздавалось в его ушах, и на миг он позволил Цессне дрейфовать.

Не успел он восстановить управление над самолетом, как гулкий взрыв фюзеляжа опять вырвал летательный аппарат из его рук. Несколько красных огоньков мерцали на дисплее – проблема с солнечными панелями. По меньшей мере десять панелей пострадали от удара. Артемис потратил секунду, чтобы проверить заднюю камеру. Опал больше не преследовала его. Неудивительно.

Голос пикси порвал тишину радио, в нем слышалась резкая раздражительность и дьявольская решимость.

– Теперь я сильна, Мистер Умник, – сказал она. – Действие твоего яда прошло, он вышел из моего организма. Моя сила растет и я хочу еще больше.

Артемис не участвовал в разговоре. Все его навыки и быстрое мышление были нужны для пилотирования Цессны.

Опал еще раз ударила,на этот раз по левому борту, колотя руками и предплечьями по солнечным панелям, ломая их как ребенок, который обламывает тонкий лед на поверхности бассейна, радостно молотя по нему своими кулачками. Крылья гудели, пытаясь сохранить темп. Самолет вздрагивал и не слушался управления, Артемису приходилось изо всех сил бороться со штурвалом.

– Она безумна, – думал Артемис. – Крайне безумна.

Еще он думал

– Эти панели уникальны. И она еще смеет называть себя ученым.

Опал скакала вдоль крыла, ударяя бронированной перчаткой по фюзеляжу. Все большее число панелей выходило из строя и небольшие, величиной с кулак, вмятины появлялись в поверхности корпуса из полимера над плечом Артемиса. Крошечные трещинки пошли по поверхности вмятин, и через них стал продувать ветер.

Голос Опал в микрофоне стал громче. – Приземляйся, Фаул. Приземляйся, и, может быть, я не вернусь в особняк, когда закончу с тобой. Приземляйся! Приземляйся!

Каждый следующий приказ приземляться подчеркивался ударом по кабине. Ветровое стекло обрушилось вовнутрь, осыпая Артемиса острыми крошками плексигласа.