Dark Window - Клан Мёртвого Кота (Dead Cat's Clan)

Когда желудок опустел, Ириска выпрямилась и безвольно прислонилась к стене. Рауль сунул ей в руку крохотный пузырёк с остроконечной стеклянной пробкой.

"Красная Москва", — вспомнились Ириске бабушкины духи. Однако пузырёк шестигранной формой ничем не напоминал знакомый плоско-округлый флакон. А когда девочка вытащила пробку, то воспоминания разом померкли. Резкий, до невозможности едкий запах шибанул в ноздри. Глаза мигом заслезились. Зато в голове прояснилось.

Рауля не было рядом. Он стоял у кресла и нараспев выкрикивал непонятные режущие слова. "Наверное, на турецком", — одинокая мысль пульсировала в опустевшей Ирискиной голове.

Длиннохвостые подпрыгнули и замерли в воздухе, а потом вытянулись вверх и вниз. Из крысиных глоток вырвалось что-то тоскливое и протяжное. Переливы голосов казались грегорианскими напевами. Крысы пели всё громче, всё торжественнее. Уходящие силуэты в прямоугольнике света из дальнего окна казались Ириске инопланетянами из сериала "Секретные Материалы".

Но мир сквозь слёзы всегда кажется не тем, каков он есть на самом деле.

На подгибающихся ногах девочка перешагнула порог комнаты. Той, что за креслом. Талию поддерживала сильная рука Рауля. И нежно, и непоколебимо.

В отвоёванных просторах не наблюдалось изысканной обстановки. Разломанный стол, да бочка, напоминавшая толстенную, наполовину оплывшую чёрную свечу с вырванным фитилём. Уставившееся к потолку днище слоилось ржавыми чешуйками. Бочка подрагивала. Кто-то ворочался в ней, кто-то скрёб по бокам, кто-то рвал и метал, силясь опрокинуть бочку и выбраться.

Рауль присел, обнял бочку, скорчил дикую рожу от напряжения и приподнял один из краёв. В щели тут же показалась пятерня в чёрных разводах, а потом на свободу вывалился перепачканный гудроном Крушило. Он открывал рот, словно выброшенная на берег рыба. Из-за треснувших очков являлась сюрреалистическая картина двух разбитых глаз. Всё ещё не могущий отдышаться Крушило переводил взор то на переминающуюся с ноги на ногу Ириску, то на Рауля, приложившего палец к губам.

— А ты не один, — улыбнулся Крушило, стёр пот со лба, избороздив его чёрными полосами. — Клан Мёртвого Кота ещё жив.

Ириска приободрилась, чуть отодвинулась от Рауля и выпрямила спину.

— Иришка — наш человек, — чуть шепелявя добавил спасённый. Девочке показалось, что её назвали именем, которое осталось в далёкой и уже ненужной жизни.

Крушило глубоко вздохнул и выплюнул чёрный сгусток.

— Ириска, — повторил он.

Теперь имя прозвучало на диво отчётливо. Настоящее имя.

В груди прокатилась тёплая волна. Это великое чувство — быть кому-то нужным. Это неописуемая радость — выиграть безнадёжный поединок. Ты не поймёшь, если сам не успел прожить эти секунды ликования, когда безжалостная судьба, обжегшись о жар удачи, выпускает тебя из рук. И над тобой ничто в мире не властно.

— Победа? — обернулась к командиру девочка.

— Не совсем, — холодно сказал он. — Во-первых, коты первого этажа. Во-вторых, нам ещё могут приготовить немало сюрпризов, — внезапно он озорно подмигнул. — Ирисочка, когда тебе говорят, что не стоит отрываться от людей, знай, в этой фразе немало истины. Что нас спасёт, так это многолюдные кварталы.

Котоборцы приблизились к концу коридора, который венчала вторая курилка. В углу рассыпали пригоршню щебня. Ни котов, ни батарей. Лестница уводила в сумерки.

— Запоминай, — жаркий шорох полился во вздрогнувшее ухо. — Не сворачивай ни в одну из дверей. В минуты ГЛАВНЫХ сражений любая дверь ведёт в Капку-Стрелку, а я не готов сейчас биться на вражеской территории.

Путь вниз запомнился смутно. Странные двери вырисовывались по бокам. Вы когда-нибудь видели двери сбоку от ступенек? Чёрные проходы неумолимо притягивали. Ноги так и хотели шагнуть в сторону. С каждым метром становилось всё труднее их контролировать. А потом двери запели. Прямоугольники ртов извергали каскады звуков. То были не песни Переулков. Звуки сплетались в странные композиции. Шорохи, шум ветра в листьях тополиной аллеи, скрип половиц, топоток таинственных созданий и удивительные, цепляющие душу переливы неведомого электронного инструмента сливались в торжественную симфонию. Но за гимном победы, за песней славы прятались зубастые ловушки. Ириску продрала противная дрожь липкого ужаса, когда Рауль свернул в одну из дверей. Не ведая, что творит, Ириска шагнула за ним. В лицо ударила тёплая волна прогревшегося воздуха. На улице царило бабье лето. Корпус завода имени Ленинского Комсомола, превратившийся в братскую могилу, нехотя выпустил победителей.

На крыльцо упали длинные тени. Ничего ещё не закончилось. Прищурив глаза, Ириска увидела трёх прощелыг бомжеватого вида. И в сердце проснулась обида. И запульсировало чувство жёсткой несправедливости. Разве стоило биться и победить целую армию, чтобы потом на тебя напали три невзрачных бомжа. А сил драться уже не осталось. Горькое оцепенение сковало и руки и ноги.

Бомжи молчали. Хитрый Крушило скользнул в сторону, проверяя путь. Троица бесшумно перетекла вправо, загораживая дорогу. Измазанная физия Крушилы превратилась в личико перепуганного ребёнка. Крушило извёрг неопределённый звук, похожий на последний вдох, и отступил. Самый высокий шагнул к Раулю. Рауль тоже не сказал ни слова. Просто махнул рукой.

С всхлипом штырь глубоко ушёл в грудь нападающего. С левой стороны, там, где сердце, расцветала красная роза, на глазах становясь чёрной.

"Хочешь быть Чёрной Розой за Пятым Переулком?"

Ноги врага подогнулись. Его соратники метнулись в сторону и исчезли. Нелепо изогнувшееся тело плюхнулось в бурую пыль. Ириска оцепенела.

— Так надо, — на бледное лицо командира украсила холодная улыбка.

Девочку пронизывали горькие волны отчаянья. Ну почему всё устроено столь погано, что единственный стоящий парень оказывается хладнокровным убийцей. А жизнь? Ирискина жизнь? Мама, готовящая обед. Папа, который через неделю вернётся из командировки. Школа с её сочинениями и теоремами. Болтовня соседок. Толпа, несущаяся в столовую и сметающая всё на своём пути. Неужели всё это существует в одном мире с трупом у Ирискиных ног. Кусочек западного боевика, неловко врезавшийся в мир обыденных реалий. А сказка? Ирискина сказка? Бревенчатые домишки переулков. Перепевки, льющиеся со всех сторон. И холмик, на котором под ослепительно синим небом вырастет Чёрная Роза. Позволит ли сказка забыть обо всех ужасах, вершащихся здесь и сейчас?

Крушило свистнул. Презрительно и непонятно. Скрюченное тело исчезло. У кроссовок распластался котяра с пробитой грудью.

— Люди так легко путают котоборотней с себе подобными, — грустно кивнул Рауль.