Александр Сухов - Меж мирами скользящий

К сожалению, перед отважным зверем сейчас не было ни какого-нибудь враждебно настроенного соплеменника, ни грозной, но очень осторожной росомахи, ни косолапого медведя — хозяина леса. Перед ним находился противник, для которого когти и клыки его не представляют никакой опасности и убежать от которого он и мальчик были неспособны. Хотя сам Острый Коготь вполне мог бы спастись, прыгнув в чащу леса и затаившись там до первого луча утренней зари. В этом случае туман его не тронет, ибо колдовскую субстанцию не интересует волк, даже столь умный и решительный. Древняя магия всего лишь пугает таких, как Острый Коготь, но охотится она исключительно за такими, как этот маленький человечек, и прочими людьми и, конечно же, за теми, кто встает у нее на пути. Но, поскольку бывший вожак стаи уже сделал свой выбор, пусть и не вполне логичный с точки зрения инстинкта самосохранения, он понял и успел смириться с мыслью, что до первого луча дневного светила не доживет.

«Ну и пусть, — обреченно думал зверь, — может быть, мне удастся отвлечь внимание этой мерзости на себя и оттянуть гибель детеныша».

Преодолевая первобытный ужас перед кошмарными порождениями светящегося тумана, гордый волк издал столь грозный рык, что кривляющиеся рожи и щупальца, обступившие их со всех сторон, подались чуть-чуть назад. Воодушевленный этой пусть незначительной, но вполне явной победой, волк собрался издать еще более устрашающий рев, забыв о том, что рядом безмятежно посапывает малое дитя. Но этому не суждено было случиться.

Малыш проснулся, но не испугался и не заплакал. Он всего лишь захлопал спросонья своими глазенками и с удивлением начал разглядывать окружающую обстановку. При этом мальчик радостно гукал и чмокал, словно вид леденящих душу образов доставлял ему несказанное эстетическое наслаждение. Затем младенец своими слабенькими ручками неожиданно цепко ухватился за шерсть стоящего рядом волка и попытался, может быть, впервые в жизни встать на ноги. К величайшему удивлению самого мальчика, этот маневр у него получился довольно легко. Теперь перед лицом страшной опасности стояли два бойца: изрядно потрепанный жизнью хищник и беззащитный маленький человечек — определенно, крайне забавная команда. Однако то, что произошло в следующее мгновение, выходило за рамки понимания не только видавшего виды Острого Когтя, но и любого здравомыслящего существа, если бы таковое ненароком оказалось неподалеку.

Радостно бубня что-то неразборчивое себе под нос, несмышленый младенец зашевелил перстами свободной руки. Так продолжалось около минуты. Сразу же после того, как малыш прекратил свои ведомые лишь ему одному манипуляции, посреди поляны, как раз над тем местом, где остался лежать расстеленный плащ, вспыхнул невыносимо яркий шар метрового диаметра. Появление столь мощного источника света не было не замечено туманной субстанцией. Страшные образы заколебались и начали расплываться, вновь превращаясь в белесоватую пелену. Тем временем сам колдовской туман, словно почувствовав губительное свойство огненной сферы, попытался уползти как можно дальше в лес, но это ему не удалось. Вскоре характер свечения шара резко изменился, с нарастающей частотой он начал пульсировать, увеличиваясь и уменьшаясь в размерах. Мало того, за время каждой пульсации он успевал поменять спектр своего излучения от ультрафиолетового до инфракрасного. Огненный шар, подобно мощному пылесосу, принялся втягивать в себя колдовскую субстанцию. На глазах потрясенного до глубины своей волчьей души Острого Когтя остаточный продукт колдовских манипуляций древних чародеев, терроризировавший окрестности на протяжении многих веков, втягивался внутрь пульсирующего шара, будто дым в печную трубу. Что же касается малыша, заварившего всю эту кашу, он лишь радостно взвизгивал, пританцовывал на своих кривоватых ножках и время от времени похлопывал ладошкой по лохматому боку зубастого опекуна.

В конце концов, новые порции колдовского тумана перестали поступать внутрь загадочного шара. Без дополнительной подпитки он поначалу стал уменьшать частоту своих пульсаций и еще через какое-то время сжался до размеров небольшого арбуза. При этом он засверкал и стал переливаться чистым голубым светом, подобно подсвеченному драгоценному сапфиру, достойному стать главным украшением короны какого-нибудь могучего монарха.

На самом последнем этапе своей трансформации «сапфир» начал неравномерно тускнеть, но совсем не погас, а стал вращаться вокруг собственной оси, расположенной перпендикулярно поверхности земли, при этом он издавал громкое шипение, каким обычно сопровождается соприкосновение раскаленного металла с водой. Вскоре шар раскрутился до такой скорости, что в результате вращения центробежные силы заметно сплющили его с полюсов, и по форме он теперь скорее походил на обыкновенную тыкву. В какой-то неуловимый для реакции живого существа момент вращающаяся с бешеной скоростью «тыква» исчезла из поля зрения наблюдателей, а вертикально вверх ударил ослепительно яркий луч света. На несколько кратких мгновений огненный столб разогнал тьму, озаряя Ведьмин лес и высвечивая каждый его потаенный уголок своим завораживающим и вместе с тем пугающим светом, после чего бесследно растаял в непроглядном ночном мраке.

Острый Коготь несколько раз чихнул — яркий свет вызвал невыносимое щекотание в его чувствительном носу — и, закрыв глаза, резко замотал головой, отгоняя прочь назойливые звездочки и светящиеся пятна, в преогромном количестве мельтешащие прямо перед его мордой. Кое-как избавившись от этих навязчивых «букашек», волк обратил все свое внимание на присевшего на травку откровенно зевающего мальчика, потерявшего всякий интерес к любым чудесам и диковинам. Каким-то шестым волчьим чувством он понял, что благодаря этому малышу Ведьмин лес отныне перестал быть опасным для зверей и людей. Серый не стал долго размышлять над этим чудесным фактом, а принял его как данность, ниспосланную свыше. Он лишь проникся еще более теплыми чувствами к такому маленькому, но, как оказалось, очень непростому комочку живой плоти. Еще старый волк понял, что отныне судьба этого человеческого детеныша и его собственная неразрывно переплетены между собой, и разлучить их способна лишь смерть одного из них.

В то время как зверь стоя размышлял о странных сюрпризах, которые на старости лет преподнесла ему судьба, малыш свернулся калачиком и безмятежно засопел, препоручив дальнейшую заботу по своей охране лохматому другу. Впрочем, в радиусе десятка верст от этой поляны вряд ли отыскался бы кто-нибудь, способный хоть как-то навредить этой парочке. А если учесть скрытые возможности беззащитного на вид детеныша, едва ли вообще кто-нибудь в этом или каком другом мире был в силах их одолеть.