Антон Грановский - Война демонов

Бряцанье оружия веселило сердце Бычеголова. Одно лишь огорчало его – нойон Бекет обманул нелюдей и не привел своих газаров на подмогу.

Ну, ничего. Придет день – доберемся и до Бекета.

Сам Бычеголов за прошедшую ночь тоже изменился. Кожа на его голове разошлась, и из черепа выползли наружу два больших острых рога. На остриях рогов еще темнела запекшаяся кровь.

Мышцы вождя взбухли, а глаза глубоко запали под толстые надбровные дуги, придав ему еще больше сходства с огромным разъяренным быком.

Бычеголов шел по лесу в окружении ближайших помощников, главным из которых был Ворон. Панцирь Ворона отливал серебром, меч колотился о его крепкое, мускулистое бедро, а из-за спины торчало огромным крылом навершие большого, костяного лука.

Немногословно и быстро продвигалось страшное воинство по лесу, и дикие лесные звери при его приближении разбегались в стороны.

Завидев вдалеке напуганного бурого медведя, Бычеголов пожалел о том, что не велел Дионе поставить в боевой строй лесных зверей – медведей, волков, росомах, рысей. Великое было бы подспорье в битве.

Но что сделано, то сделано, переиначивать поздно.

Дойдя до каменной межи, отделяющей Гиблое место от мира людей, свирепое воинство Бычеголова разметало в щепки стену из наваленного бурелома и двинулось дальше.

Через две версты Бычеголов остановил дружину.

Впереди виднелась еще одна стена бурелома. Это был стан атамана Самохи. Но не вид нагроможденных друг на друга стволов и веток остановил Бычеголова. У стены он увидел большой отряд всадников. Один из всадников отделился от отряда и неспешно двинулся навстречу нелюдям.

Лагин подошел к Бычеголову и сказал:

– Это атаман Самоха.

При имени главного мучителя нелюдей лицо Бычеголова потемнело. Заметив это, вампир спокойно добавил:

– Он идет с нами на Хлынь.

Бычеголов пригнул голову и недоверчиво сверкнул глазами.

– Зачем ему это? – прорычал он.

– Я пообещал ему денег, – ответил стригой. – К тому же, Самоха влюблен в княгиню Наталью. Каждому из нас нужно свое. Тебе – человеческая кровь, мне – княжий трон, а ему – княгиня.

Бычеголов прищурил налитые кровью глаза.

– Это правда?

– Да, – ответил Лагин.

– Люди – странные существа, – проговорил Бычеголов. Затем чуть повернул голову и негромко позвал: – Диона!

Колесница с Дионой подъехала и остановилась рядом.

– Проверь разбойников, – так же негромко распорядился Бычеголов.

Диона взглянула на приближающегося всадника и подняла правую руку. Темный глаз у нее на ладони раскрылся, от ладони пошло слабое золотистое свечение. Диона поводила немного ладонью, затем опустила руку и сказала:

– Упырь прав. Самоха хочет получить княгиню, и он двинется на Хлынь с нами.

Тем временем Самоха остановился, со страхом поглядывая на сидящих перед строем чудовищ, глянул на Бычеголова и начал:

– Вождь Бычеголов, я…

– Ты хочешь идти с нами на Хлынь, – перебил Бычеголов. – Что ж, пусть будет так. Езжай со своей ватагой впереди, а мы пойдем за вами.

Самоха недовольно нахмурился.

– Но…

– Езжай, – спокойно и коротко повторил Бычеголов, и в голосе вождя было что-то такое, отчего у атамана Самохи пропало всякое желание спорить. Атаман кивнул, повернул коня и поскакал к своим разбойникам.

Воинство двинулось дальше, теперь уже в большем составе, чем прежде.

Армия Бычеголова прошла еще пять верст, как вдруг кто-то из нелюдей крикнул:

– Ратники!

Бычеголов поднял руку, и воинство его остановилось. На холме, в четверти версты от нелюдей, стояли всадники. Семеро, в полном вооружении. Посмотрев на нелюдей, они повернули коней и, съехав с пригорка, скрылись из вида.

– Разъезд охоронцев, – сказал Ворон. – Теперь они знают, что мы идем.

Бычеголов гордо поднял голову с воздетыми к небу острыми рогами.

– Пусть знают! – прорычал он. – Вперед!

И он первым сорвался с места.

Впереди мчались, высунув языки, волколаки и оборотни. За ними неслось темное воинство нелюдей. Даже упыри, подстегнутые Силою Дионы и почуявшие запах людей, проворнее зашевелили ногами.

Взбежав на холм рядом с Бычеголовом и Вороном, Глеб на мгновение остановился. Долина была густо заполнена всадниками. Над головами ратников полоскались в воздухе флаги. Загрохотал боевой барабан.

– Их кто-то предупредил! – яростно крикнул Ворон. И вдруг прищурил глаза, напряженно вглядываясь в даль, и с ненавистью процедил сквозь зубы: – Кирлымкумайрген! Проклятый коротышка – он с ними!

– Плевать! – рявкнул в ответ Бычеголов. – Вперед!

И армада нелюдей потекла с холма вниз, навстречу не-многочисленным отрядам княжьих охоронцев, храбрых и готовых стоять насмерть, но обреченных на неминуемую гибель.

Вот тогда-то в ушах у Глеба и зазвучал спокойный голос охотника Громола.

– Я не могу действовать в вашем мире, Первоход, – сказал этот голос. – Не могу, ибо принадлежу иному.

Глядя на орду нелюдей, стекающую с холма навстречу ратникам, Глеб усмехнулся. «Хорошая отмазка, – подумал он. – Громол не может действовать в мире живых, потому что он мертв. А я должен умереть, чтобы мир живых остался прежним. Не слишком-то это справедливо».

Глеб облизнул губы и потянулся за кинжалом. И вновь слова Громола, как неотвязный голос богини мщения, зазвучали у него в голове:

– Я хочу тебе кое-что дать, Первоход. Но будь с этой вещью осторожнее. Она способна погубить тебя.

«Умник, – недовольно подумал Глеб. – Приятно, должно быть, загребать жар чужими руками».

Голос охотника был неумолим:

– Ты должен кое-что сделать, Первоход. Вещь, которую я тебе дам, может стать нашим спасением. Или нашей гибелью. Всё зависит от тебя.

– Ну, конечно, – насмешливо пробормотал Глеб. – От кого же еще? Похоже, в вашем темном мире я – единственный лучик света.

Комната тогда была освещена несколькими лучинами, и при их свете Глеб видел, каким напряженным, несмотря на все кажущееся спокойствие, было лицо охотника. Как лицо кардиолога перед сложной операцией на сердце.

Подумав об этом, Глеб снова почувствовал боль от того удара кинжалом. Громол вспорол ему бедро с легкостью и изяществом опытного хирурга, словно в руке у него был не громоздкий скрамасакс, а меленький, остро отточенный скальпель.

Вспоров Глебу бедро, охотник быстро вставил в окровавленный разрез серый шарик.

Шарик был маленький, меньше горошины. Трудно было поверить, что в такой ерунде может быть заключена столь страшная сила. Хотя… В Гиблом месте любая мелочь может привести к большим последствиям.

Впрочем, в устах охотника все звучало серьезно с самого начала.

– Это чудна ́я вещь, – объяснял Громол, аккуратно зашивая разрез суровой нитью. – За сотни лет у нее было много названий. Я называю ее Собирателем. Воздух Гиблого места пронизан Силой. Этот кристалл вбирает в себя Силу. Долгие годы. А отдать ее может за один миг.