Виталий Сертаков - Даг из клана Топоров

– Это хорошо, – довольно покивала тетушка Ингрид. – Быстро поднять мачту – это хорошо. Плохо только, что передние весла такие тяжелые.

Даг попытался поднять одно из готовых весел. Их только что осмолили, покрасили и выставили из цеха на просушку. Весло было выше отца раза в три, Даг не сумел даже сдвинуть его с места.

– Ничего не поделаешь, – развел руками Ивар Скоморох. – Нельзя строить корабль с низким носом, он зачерпнет воду. Так никто не делает.

Тем временем красильщик стал пробовать оттенки алого прямо на форштевне.

– Так – хорошо, настоящая кровь! – издалека крикнула ему тетушка Ингрид. – А ниже покрасишь черным!

Даг в последний раз оглянулся на грустного Торкиля. Невзирая на все столкновения и ссоры, все же это был его брат. А его близнеца Сигурда Снорри уже увез, далеко-далеко в усадьбу к приморской родне. И сын мясника Руд куда-то уехал, и конопатый Аки, и заика Ивар, и другие… На ферме появились маленькие, Дага уже не называли обидным словом «младший». Младше его теперь был мальчик, сын Снорри и рабыни. Еще младше был сынок Одноногого Горма, которого родила служанка…

– Олав, Снорри, я угощу вас удивительным напитком, – тетушка Ингрид быстро выставила на стол угощение.

Напиток действительно оказался удивительно вкусным. Дагу дали попробовать самую малость, он отхлебнул и попросил еще. Но отец отказал. Тетушка Ингрид стала рассказывать, сколько она отдала купцам за сладкое римское вино. Такое вино можно было купить только у данов в Хедебю или в Шлезвиге, там жили люди, владевшие секретами его хранения.

– Как идут твои дела? – осведомился Олав. – Не хочешь ли уступить мне поле под овес? Ты все равно не засеваешь…

– Дела идут всяко, – тетушка Ингрид одним махом осушила кружку с вязким пурпурным вином. – Приезжали люди из казны ландрмана. С этого года требуют не три, а четыре белки с каждой моей лодки. И на эртог серебра подняли подати за каждый проданный торговый корабль.

– Нет предела их жадности, – выругался Снорри. – Наш отец еще помнил время, когда за малые лодки ничего не платили.

– Я сказала сборщикам, что плачу больше, но это последний раз, – твердо заявила Ингрид. – Младшему конунгу нравится пировать в моей усадьбе, я не против. Но мне не нравится, что он таскает за собой больше сотни бездельников…

Отец и дядя Снорри быстро захмелели. Принесли лиру, рыжеусый паренек заиграл и запел драпу о похождениях славного викинга Ролло. Не так красиво, как Горм Одноногий, но тоже неплохо. Даг с большим интересом выслушал историю о том, как храбрец Ролло переплыл море и завоевал город Париж:. Потом Ролло неоднократно пытались выгнать из далекого Парижа, но у недругов ничего не вышло. Ролло взял в жены несколько красавиц, взял себе все золото и честно разделил среди викингов…

После дивного вина Ингрид угостила родичей сладкой уткой и копчеными морскими змеями из реки Невы. Тайну приготовления сладкой утки тетушке открыли низкорослые узкоглазые люди, державшие торговый двор в Бирке. Они охотно покупали у Ингрид белку и песца. Даг жутко удивился. До сего момента он не предполагал, что люди умеют готовить столь разные кушанья.

Потом Дагу снова принесли «солнечный камень», и под удивленные возгласы корабельщиков, он верно определил стороны света.

– Приезжай ко мне, если захочешь, – вполне серьезно предложила мальчику хозяйка верфей. – Ты можешь стать настоящим кормчим, это почетно и приносит много серебра.

– Я не забуду вашей доброты, – сказал Даг вежливую фразу, которой заранее научил его отец.

– Нам пора, сын, – Олав забросил Дага в седло. – Дома надо закончить много дел. Со следующей жертвы Тору наш Горм начнет приучать тебя к оружию. Пора уже, тебе скоро семь…

– Твои ноги точно к земле приросли! – Горм в очередной раз стукнул Дага палкой по коленке. На сей раз получилось так больно, что мальчик еле сдержал слезы. Вместе с Дагом занимались еще старшие мальчишки, сыновья родичей и соседей. Они как всегда захихикали и начали строить рожи. Они вечно радовались, когда Горм ругал кого-то за бестолковость.

– Прыгай, не стой на месте, – повторял скальд, – иначе станешь таким, как я. В бою тебе отрубят ногу. Все время кружи, переступай, не давай врагу покоя!

Он принялся лупить острой палкой вокруг ступней Дага, а мальчишки смеялись. Даг вначале здорово злился на них, но после привык и не обращал внимания. Этому тоже научил его одноногий скальд.

– Если ты будешь кидаться на всякого, кто засмеется тебе вслед, ты никогда не доберешься до цели пути, – внушал бывший викинг. – Обернуться и наказать наглеца следует тогда, когда затронута честь твоего рода или хирда…

– Значит, они будут насмехаться надо мной, а я должен молчать? – вспылил Даг, указывая на хихикавших подростков.

– А ты – смеешься над ними? – спросил Горм. – Нет? Это хорошо, что не смеешься. Значит, у тебя есть другие важные дела, верно?

– Верно, – шмыгнул носом Даг, не слишком понимая, куда клонит доморощенный педагог. Ему приходилось часто переступать ногами, чтобы не угодить под удары палки.

– Очень хорошо, – Горм убрал тупое копье, скупо потрепал своего любимца по щеке. – Ведь пока они корчат рожи, ты будешь учиться. Ты научишься лучше их драться, стрелять из лука и рубить мечом, верно? И кто тогда останется глупцом? Тот, кто занимался и стал ловким и сильным? Или тот, кто насмехался над товарищем?

– Верно! – приободрился маленький Северянин. Его насмешливые приятели, напротив, притихли. – Я все понял! Пусть они смеются. А я буду учиться и стану самым сильным херсиром!

– Но это не значит, что нужно терпеть оскорбления, – погрозил узловатым пальцем Горм. – Если ты едешь на старом коне, и кто-то зубоскалит над твоим конем – это повод к драке?

– Не-ет… – задумался Даг. – Только глупые люди смеются над конем.

– Если ты пьешь кислое молоко и жуешь лепешку, а кто-то смеется над твоей едой? Вагн, говори.

– Э-э-э… – тугодум Вагн растерялся. – Я предложу им разделить трапезу. Если они откажутся – значит, они презирают меня. Тогда я буду драться…

– Приглашать к столу тех, в ком нет учтивости? – фыркнул Горм. – Торир? Рольф? Что скажете?

Задиристые приятели Торир и Рольф, как всегда, сошлись на самом жестком варианте.

Человека, посмевшего насмехаться над убогой едой, следовало насильно ею накормить, затем убить и вдобавок – преследовать весь его род до последнего колена!

– О, вы оба скоро отправитесь в небесную усадьбу, – вздохнул Горм. – Что ты скажешь, Даг?

– Я не стану драться. Только глупые люди смеются над бедной едой.