Виталий Сертаков - Даг из клана Топоров

– Эй, малыш с когтем, а ты у нас силач!

– Давай, Даг, покажи нам, как ты прирезал того глупого вепря!

– Он спас меня, нечего корчить рожи! – осаживает домашних Сверкер.

Даг снова и снова показывает, как огромный вор бросается на дядю Сверкера и как получает удар ножом. А после сын Халльварда Жаворонка рассказывает удивительные истории про отважных йомсвикингов, живущих где-то за морем. Мальчишки, затаив дыхание, снова слушают о битвах и героях…

– Мне рассказывал Ульме Лишний Зуб, это кормчий вашего Свейна, а уж Ульве я доверяю как себе, – шепчет младший Жаворонок. – Так вот, в земле вендов правил конунг Мешко, а теперь и сын его – Бурислейв. Конунг вендов предложил доблестному викингу Пальнатоки землю в удобной гавани. Этот Пальнатоки сам вышел из Дании, совершил много набегов и вгонял в страх многих королей. Тогда венды отдали ему землю под названием Йом, чтобы он поселил там дружину и защищал свою новую страну от врагов… Пальнатоки согласился и стал строить крепость в устье реки. Ульме Лишний Зуб видел это чудо, там выкопана гавань вместо узкого пролива. В гавани могут встать на зиму сразу триста кораблей! А внутри города такие законы, что позавидует всякий правитель… – Жаворонок многозначительно оглядел притихших мальчишек. – Херсир йомсвикингов Пальнатоки принимает к себе людей из любой земли, с любым оружием и языком. Но берет лишь тех, кому от восемнадцати до пятидесяти лет от роду. Женщин же в крепость не пускают, даже ночью. Если какой из викингов желает провести время с женщиной из местных, он отпрашивается у своего младшего херсира и уходит не больше чем на три дня. Если викинга нет больше трех дней, его считают изменником и навсегда изгоняют из крепости, без права на его долю добычи…

– Вот это да! – ахнул Даг. – А куда же они ходят за добычей?

– Зимой они упражняются в боевом ремесле, а весной уходят в набеги. И мощь их дружины так велика, что никто из окрестных кейсаров не может им противиться. Потому что херсир йомсвикингов установил такие суровые законы для своих людей, что проще самому прыгнуть на меч, чем нарушить правила братства! Ульме говорил – им нельзя хоть раз показать страх в бою или спину врагу. Им нельзя бросить товарища. Иначе тебя самого выгонят из города. Каждый, кого мудрый вождь Пальнатоки принял в крепость, считается братом, и мстить за него полагается как за брата… И добычу они делят не так, как наши хавдинги. У них все поровну, для каждого равная доля!

– Вот бы попасть туда! – У мальчишек разгораются глаза. – Надо узнать туда дорогу, мы вырастем и сами поплывем…

– Мало туда доплыть, – урезонивает Жаворонок. – Надо стать достойным, чтобы тебя приняли в дружину! Ульме рассказал мне о людях из крепости Йом. Для них честь – это самое главное. Они будут драться на обрыве даже против сотни бьорсьерков. Если им предлагают рабство взамен смерти, йомсвикинги выбирают смерть! Каждый из них гордится хотя бы одним геройским подвигом. Каждый должен отдать часть добычи на строительство города, новых кораблей или мостов в округе Йома. Каждый должен позвать товарищей на пир и выполнить все свои клятвы! Они никогда не обижают крестьян или торговцев, никогда не откажут в гостеприимстве путнику, никогда не солгут своим товарищам и вождям…

В тот вечер Даг услышал много интересного. Всем было весело, и весело было еще долго, до середины лета. Может оттого, что Гудрун вымолила у богов довольство для всей семьи, а не только легкого пути для покойного мужа? А может, это был год такой, щедрый на приплод у людей и скотины, щедрый на жар Земли, супруги великого Игга? А может, Земля чуяла, что ждут ее тяжкие испытания, кровь, войны и мор, и спешила набраться сил, дать мощный приплод перед лицом беды?

Затяжелели сразу три работницы, и вдова Снорри родила девчонку, и сразу несколько коров разродились двойнями, и поросята в этот год не сгинули от хворей. Хусманы Олава сыграли три свадьбы, сын Халльварда Жаворонка посватался к вдове Снорри, а для Сверкера сообща стали строить новый дом, ничем не хуже прежнего…

Год был щедрым на добрые дела. Восьмилетний Даг вовсю помогал старшим. На хуторе Северянина никто не сидел без работы. Трелли и женщины занимались овцами и ягнятами, свободные мужчины после обеда возводили новые стены для Сверкера, младшего из братьев-кузнецов. Дом поднимали взамен сгоревшего, где пропало много имущества. Олав сам решил – пусть новый дом будет ближе всего к семейному кургану и к коровникам, но зато все будут жить рядом. Сверкер мечтал до первых снегов покрыть крышу…

Богатое лето простиралось над Свеаландом. Немало жертвенной крови пролилось в чаши Фрейра и Тора. Даг Северянин утром помогал таскать торф и камни, потом работал в отцовской кузнице, потом до вечера махал учебными мечами…

Так отгуляла сытная осень, высыпала первый снег зима. По белому пушистому покрывалу к Олаву Северянину прискакал посланник лагмана, вручил полированную палочку – приглашение на тинг. Гонца угостили зайчатиной, налили забродившего меда. Он выпил, неспешно заговорил:

– Как встанет лед, всех бондов херада ждут на большой тинг. Первое дело – новый лейдунг, набор по приказу конунга. Ваш маннгерд должен выставить троих дружинников, дать каждому по два коня и оружие. Мечи можно не ковать, конунг обещал свои дать. Второе дело – судебные разборы. По вашему обвинению тоже будем говорить. Рагнар Пустой Живот ушел на полгода в викинг, зато изловили его двоюродного брата и еще троих из его воровского хирда. Их надо узнать. Олав Северянин, ты – свидетель их злодейств!.. Это второе. Третье дело тоже важное. Весной в священной роще назначен праздник Девяти. Надо выбрать достойных для помощи жрецам.

Гонец вылил остаток меда в чашу у ног Тора, забрал свою палочку с рунами и ускакал.

– Отец, ты свидетель? – спросил тогда Даг. – Кого тебе надо узнать?

– Тех разбойников, которые напали на нас. Пожалуй, я возьму тебя с собой, сам увидишь. Мама тоже с нами поедет. Большой тинг тянется несколько дней.

– А как же… – Даг задохнулся от счастья, но вовремя вспомнил, что хотел спросить. – А как же ты узнаешь разбойников? Было же темно…

– Хо-хо-хо, – сказал Олав. – Их не надо узнавать. Надо быть свидетелем, вот и все, сын мой. Судьи решат за тех, кто сильнее. Ты понял, сын мой?

– Нет… Ты говорил мне, что надо всегда решать справедливо, тогда люди станут меня уважать. К говорителю закона ходят все, потому что он решает справедливо!

– Хорошо быть справедливым с теми, кто намерен решить дело честно, – Олав Северянин переглянулся с женой. Порой совсем непросто объяснить восьмилетнему сыну, что правда не всегда на стороне обиженных. – Мы поедем на тинг, и люди Харека Менялы наверняка соберутся туда. Мы выставим свидетелей, которые подтвердят, что Рагнар Пустой Живот угрожал Сверкеру, и что именно он поджег дом. Но Харек Меняла – хитрый человек. Наверняка он выставит своих свидетелей. Те скажут, что Рагнар не нападал на нас и дом не поджигал. Потом они спросят, кто видел, как Рагнар, сын Харека, убил Снорри. Никто этого не видел, потому что моего брата убил другой человек. Тот разбойник, убийца моего брата, тоже погиб. Но мы не можем так сказать, сынок. Мы скажем, что Снорри Северянина убил Рагнар и другие его люди, которые живы.