Далин Андреевич - Слуги Зла

– Я понимаю, – отозвался Клык. – Хочешь на горку влезть и вкусного съесть. В остатки былой роскоши вцепился мертвой хваткой, хочешь, чтобы их тебе сохранили… Не уверен, что это возможно.

– А ты спроси своих друзей, – Нетопырь печально усмехнулся. – Без всяких красивостей – спроси. Вы же всегда шли на риск, нет? Разве это больший риск, чем по лесам шариться сейчас? И потом. Ты не думай, что мы – такие неблагодарные гады. Кто уцелеет – тот в нашем клане уцелеет. Ваши раненые отдышатся, ваша девочка здесь родит, под защитой наших пещер все-таки – разве это не стоит?

– Своих-то вы не защитили, – хмуро пробормотал Пырей.

Эти слова вызвали бы взрыв негодования не только у Нетопыря, но и у бойцов из его клана, если бы Паук не двинул Пырея локтем под ребра:

– Думаешь, им это радостно?… Скажи, Нетопырь, а из ваших женщин хоть кто-то выжил?

– Еще познакомишься, – сказал Нетопырь. – Те, кто выжил, вам понравятся. Бойцы и смотрительницы. У нас теперь не поселок, а военный лагерь… Вашу тяжелую девочку будем защищать, как свою – редкое это зрелище по нынешним временам… и еще… ты, Клык, старше всех наших бойцов. Подумай, что это значит, раз такой умный.

– Все эти слова – задаток, да? – хмыкнул Клык. – Ладно. Считай, что я принял. Ты прав кое в чем. Где умирать – все равно, а драться лучше среди своих.

Нельзя сказать, чтобы его команда согласилась с энтузиазмом… но резон в этих словах был.

Те наемники, которые поднялись наверх вместе с Молнией, не пожалели – прекрасное выдалось зрелище.

Дождь давно кончился; мягкий вечерний свет пучками золотых нитей пробивался сквозь просветы в облаках, горный склон блестел влажной листвой, а дальние вершины казались острыми кусками сахара, завернутыми в мокрую серую вату туч. В глубоком ущелье клубился холодный туман – а над туманом висел мост. Его выгнутое тело из тесаных каменных плит вырастало из розово-серого массива горы, будто он возник, так же, как и гора, сам по себе, без участия чьих-то рук. Дорога, ведущая через ущелье, виднелась далеко в обе стороны – и вниз.

А "парадного входа" в поселок аршей люди вполне могли бы и не заметить. Тяжелые створы каменных ворот, поросшие мхом, выглядели так же естественно и природно, как мост – люди бы так не сделали.

– Видал? – сказал Молния самодовольно.

– Видал, – Паук вздохнул. – Замечательный мост. Жалко.

– Может, обойдемся как-нибудь без взрывов? – спросила Шпилька с надеждой. – Очень здорово…

Паук промолчал, ответил Пырей:

– По этому мосту могут проехать три всадника в ряд. Запросто. Кому это надо?

– А вот, кстати, и они, – подал голос второй лучник, который сопровождал наемников в разведку – Ястреб, светловолосый молодой арш с безразлично-мрачным лицом. Верхние фаланги обоих мизинцев на его руках были откушены в знак нестерпимой скорби, и до сих пор он не сказал ни слова. – Легки на помине…

– Ничего себе! – фыркнула Шпилька. – Как у себя дома разъезжают!

Скулу Ястреба свела судорога – Паук хотел толкнуть его плечом, но воздержался. Отряд людей верхом на конях, под золоченым штандартом короля Теодора, того самого, которого мечтал сбросить с трона Карадрас, сиял надраенными панцирями и яркими бляхами на лошадиной сбруе в трех-четырех полетах стрелы внизу и слева. Кони шли неторопливой рысью. Люди держались непринужденно и спокойно, как полагается победителям – они не могли видеть аршей, занявших позицию довольно высоко над дорогой. Разведчики укрылись с той тщательностью, которая поражает людей, заставляя их сочинять сказки об орочьем колдовстве. Горы всегда берегли аршей по-матерински нежно; любой куст, любой камень, любой скальный выступ становились для них куском крепостной стены с удобной бойницей, любая трещина и щель прятала, позволяла подобраться к врагу бесшумно и неожиданно и следить за ним со всем возможным комфортом.

– Смотрите, – сказал Паук, – рыцарь королевы Маб.

Рыцарь на тонконогом белоснежном коне ехал рядом с командиром отряда и знаменосцем. Его зеленый плащ тек по ветру струей дыма.

– Он что, шест проглотил? – хихикнула Шпилька.

– У людей это называется благородной осанкой, – сказал Паук. – Спесь эльфийская…

– Обалдеть, – пробормотал Молния. – Совсем страх потеряли. Это им лес, что ли?

Тем временем всадники подъезжали все ближе. Зоркие глаза аршей уже различали черты обветренных физиономий королевских солдат и точеного лица эльфийского рыцаря, бледного и неподвижного, как у статуи. Оружие горело в вечернем свете белым холодным огнем.

– Глупо делать мечи блестящими, да? – начал Пырей, и тут рядом тренькнула тетива. Надменный рыцарь тяжело рухнул с коня с черной стрелой, торчащей между бровей. Белый конь шарахнулся и заржал.

– Ястреб, ты – дурак! – прошипел, было, Молния, но накололся на взгляд Ястреба, как на отравленный шип. – Все равно не стоило, – снизив тон, закончил он с досадой.

– Теперь поздно препираться, – Паук выдернул стрелу из колчана. – Вали их, пока не смылись!

Строй людей смешался. Ближайшие к убитому всадники соскочили с коней, кинулись осмотреть труп, будто могли ему чем-то помочь. Командир озирался, подбирая поводья – и лошадь под ним танцевала, нервно перебирая ногами. Ехавшие в арьергарде схватились за мечи, совершенно бесполезные в данной ситуации.

Арши, вооруженные на сей случай не арбалетами, а большими луками, весьма наглядно показали королевским солдатам, что в качестве лучников на белом свете хороши не только эльфы. Паук и Пырей очень быстро поняли, что эти люди, эти пижоны в блестящей одежде на холеных лошадях, не столько телохранители рыцаря, сколько его почетный эскорт. Те, другие, с которыми наемники встречались в свите Карадраса, не стали бы так глупо суетиться, стоять в полный рост без малейшего прикрытия, изображая собой дивные мишени, браниться, стрелять наугад по кустам, размахивать руками и призывать на помощь валаров. Им не надо было разоряться и ждать неизвестно чего – им надо было гнать коней прочь, причем во весь опор, но статус, вероятно, не позволял им позорного бегства. В результате люди спохватились, когда из двух десятков солдат уцелело лишь пятеро – и те непростительно медлили.

Паук уже радостно думал, что рассказывать о стычке у моста будет некому – Шпилька очень изящно выбила из седла одного из беглецов, а он снял второго стрелой в затылок – но выжившие так отчаянно пришпорили коней, что стрелы Ястреба и Пырея упали, не долетев до цели.

Молния в сердцах швырнул лук на камни:

– Ястреб, пропади все пропадом, зачем ты, зачем?! Не можешь себя в руках держать – не сопровождай разведчиков, Барлог побери! Теперь эти гады растреплют о засаде – и на мост целая армия припрется…