С. Алесько - Крестный сын

Вскоре после официального представления Правитель проверил умение крестника владеть мечом. Глава государства, не откладывая, решил показать крестнику специально оборудованный Тренировочный зал, где боевыми искусствами занимались все желающие обитатели замка, главным образом гвардейцы. Зал представлял из себя просторное помещение прямоугольной формы с высоким потолком. Одну его длинную стену почти полностью занимали огромные окна, вдоль другой располагались галереи для зрителей, поднимавшиеся чуть ли не до самого верха. На торцевых стенах висело оружие, предназначенное для тренировок и украшения интерьера. С потолка, в котором тоже было проделано несколько больших окон, свешивались стяги с гербами дворянских родов Алтона. В то утро в зале звенели мечами около десяти пар, сразу же превратившихся в зрителей. Искусство Правителя было легендой. Он изредка удостаивал поединка лишь известных мастеров этого дела, нанимавшихся для повышения боеспособности его личной гвардии. Ив тоже не упустила шанс понаблюдать за сражением, как обычно, незаметно для других. Она устроилась в уголке на самом верхнем ярусе пустовавших в тот день галерей.

В первые же несколько минут и Филип, и его крестный поняли: на этот раз им достался противник по силам. Сначала Правитель наслаждался искусностью молодого человека. Он узнал пару знакомых приемов, которыми пользовался покойный герцог Олкрофт, но потом крестник перешел к виртуозной технике, подобной которой главе государства встречать не приходилось. «Не удивительно, что он раненый ушел от моих людей. Парня не возьмешь, если у него в руках меч», — промелькнуло в голове Правителя. Поединок, поначалу бывший для него удовольствием, становился все более серьезным. Давала знать о себе и разница в возрасте. Несколько раз Правитель почти достал крестника, но тот умело отражал удары. Филип видел: крестный начинает сдавать, и решил, что правильнее будет поддаться и свести бой к ничьей. Правитель почти сразу разгадал его намерения.

— Сражайся в полную силу, щенок, — злобно прошипел он, — мы тут не в поддавки играем!

Молодой человек, подумав: «Я тебе сейчас покажу щенка, старпер», — не заставил просить себя дважды. Последовал молниеносный выпад и меч оказался у горла Правителя. Зрители, наблюдавшие за поединком, затаив дыхание, разразились бурными аплодисментами. Правитель вытянул руку в сторону крестника, тот поклонился. Затем глава государства жестом прекратил хлопки восхищенных гвардейцев и отозвал Филипа в сторону.

Ив, пребывавшая в полном восторге от поединка, уже знала, каково будет ее желание. «В этот раз я не упущу шанс и научусь владеть мечом, как бы старик надо мной не издевался. Но разговаривать об этом следует только после того, как я пересплю с Филипом. Красавчик не должен знать меня в лицо, еще заартачится из уважения к крестному.»

— Ты действительно очень хорош, — с прохладцей произнес Правитель. — Но тебя обучал не твой отец. Кто?

— Я вам уже говорил — сам учился.

— Так не бывает. На ком-то ты отрабатывал удары и способы их отражения.

— Я обучал своих людей.

— Своих людей? — в голосе Правителя прозвучала ирония.

— Свою шайку, — с мрачным вызовом ответил Филип.

— Почему с тобой не занимался отец? — решил обойти острые углы Правитель, но, сам того не зная, задел еще более неприятную для крестника тему.

— Считал, у меня нет способностей, — пробурчал тот.

— А он хоть раз видел тебя с мечом?

— Видел, и не раз. Однажды даже сам снизошел и преподал урок.

— Может, ты при нем придуривался? Как пытался сейчас со мной.

— Нет, я с детства мечтал научиться. Он это хорошо знал, наверное, поэтому… — Филип замолчал, прекращая ненужную, с его точки зрения, откровенность.

Правитель удивленно взглянул крестнику в лицо: тот не шутил, наоборот, еще больше помрачнел.

— Ладно, закроем эту тему, — после небольшой паузы сказал глава государства. — У меня есть к тебе предложение: позанимайся с моими гвардейцами.

— С удовольствием! — молодой человек заметно повеселел. — Когда можно начинать?

— Хоть завтра. Я представлю тебя тем, кто сейчас здесь, с остальными сам познакомишься.

Так началась дружба Филипа с гвардейцами. Они быстро нашли общий язык, ибо молодой герцог, хотя и стоявший по рождению намного выше большинства из них, вел себя просто и дружелюбно, как с равными. Он с самого начала предложил обращаться к нему по имени. Титул, с которым он мысленно распрощался много лет назад, изрядно тяготил и смущал его. Им удобно было прикрываться, общаясь (вернее, избегая общения) с напыщенными придворными, но в веселой компании гвардейцев хотелось чувствовать себя своим.

На гвардейцев Филип сразу произвел неизгладимое впечатление мастерским владением мечом. При ближайшем знакомстве они оценили и его чувство юмора. Но больше всего располагало в его пользу не то, что можно было понять умом, а некая иррациональная притягательность, способность не желая того, вызывать симпатию у самых разных людей. Правитель сразу почувствовал в крестнике это качество, которое он именовал про себя «прирожденным лидерством», и собирался со временем использовать его по максимуму.

В казармах Филип сдружился почти со всеми, но ближе всего ему стали Шон Райли и Кайл Моррис. Они были примерно одного с ним возраста, и, как и их новый друг, очень любили позубоскалить. Шон происходил из старинного, но давно обедневшего рода, и внешне мало походил на дворянина: коренастый, широколицый, с пшеничными волосами и веснушками. Кайл был самым молодым из этой троицы, высокий, худощавый, черноволосый, с синими глазами. Его романтическую внешность нарушал тяжелый, удлиненный и несколько выдающийся вперед подбородок. Едва он появился в казармах, его сразу нарекли «красавчиком».

Ив в свое время серьезно подумывала, не остановить ли выбор на нем, но сдержалась. У родителей Кайла, помимо него имелась куча детей, и девушка опасалась, что ее симпатия может навлечь гнев Правителя на все это многочисленное и небогатое семейство. Кайл, едва увидев Евангелину, стал горячим поклонником прекрасной леди, и это, конечно же, не укрылось от зорких глаз остальных гвардейцев. В результате не проходило дня, чтобы кто-нибудь не начинал вышучивать его безответную любовь и ее «ледяной» предмет. Поначалу Кайл сердился и пытался защищать девушку, но постепенно смирился, почти ежедневно сталкиваясь с холодностью дочери Правителя и полным ее нежеланием замечать скромного гвардейца. В конце концов он даже стал смеяться над шутками своего лучшего друга Шона, когда тот прохаживался по адресу Ледяной девы. Ив, которой нравилось, когда Кайл защищал ее, один раз случайно подслушала его разговор о ней с Шоном, и тут же потеряла всякий интерес к синеглазому «красавчику».