С. Алесько - Крестный сын

— Они помогли Евангелине сбежать?

— Я все сделала одна.

— При всем моем теперешнем уважении к твоим способностям, что-то не верится.

— Ваше право, — она пожала плечами.

— Так что с Шоном и Кайлом? — не отставал Филип.

— Сам-то как бы поступил на моем месте? Молодчики готовы были предать меня, ты это прекрасно видел. Странно, что не воспользовался.

— Я б воспользовался, если бы Ив этого хотела. Но она, к счастью, лишена вашей неразборчивости в средствах, — усмехнулся молодой человек.

— Правитель из тебя не получится: тобой слишком легко управлять, — сказал глава государства с изрядной долей презрения.

— С чего вы взяли, что я хочу занять ваше место? — рассмеялся Филип. — Мне это не нужно. А управлять мной может только ваша дочь, и то не всегда (при этих словах Правитель с нарочитым удивлением поднял брови), все остальные, кто пытался, где сели, там и слезли: что мой отец, что вы.

— И почему же я должен простить твоих дружков? — решил вернуться на менее скользкую почву Правитель.

— Они случайно оказались втянутыми в ваши семейные дела. Шон и Кайл не виноваты, что вы не можете найти общего языка со своими близкими. Мне они пытались помочь, зная: я никогда не причиню вреда ни вам, ни Евангелине. Ваше же обращение с ней и со мной их несколько удивило. А мы с Ив всего лишь хотели и хотим спокойно жить подальше от всех. Нам удалось хорошо спрятаться: никто о нас целый год не слышал, и дальше все шло бы также, потрудись вы путешествовать с нормальным сопровождением.

— Ладно, уговорил, — проворчал Правитель, — твоим друзьям ничего не грозит.

— Спасибо.

— И все же, почему ты сдался?

— Не хотел подставлять Шона и Кайла.

— Как трогательно! А почему ты, Ив, так спокойно к этому относишься?

— Надеюсь вытащить его законным путем.

— Это как же?

— Поговорю с адвокатом, узнАю. У меня прекрасные отношения с братом лучшего адвоката в столице.

— Ладно, удачи, — хмыкнул Правитель.

Такой расклад его вполне устраивал: не нужно самому проявлять излишней заинтересованности в деле знаменитого разбойника. А Евангелина выжмет из адвоката все, что можно и даже больше: веревки вить из мужчин она умеет, и ради Филипа на все готова. Видимо, потому, что только ему удается вить веревки из нее. Правитель с неудовольствием вспомнил, как легко крестнику удавалось успокаивать девчонку, когда та выходила из себя или была расстроена. Да и сейчас, глядя на сидящую напротив парочку, он никак не мог решить, кто из них больше жмется к другому: он к ней или она к нему. Некоторое время ехали молча, потом Правитель спросил дочь:

— Как тебе удалось вызволить его с каторги?

— Элементарно: за деньги, — с присущим ей цинизмом ответила Ив, дерзко глядя на отца.

— И во сколько же его оценили? — в голосе Правителя звучала неприкрытая издевка.

— Я сама назначила цену, чтобы не торговаться и не тратить время.

— Сколько?

— Полторы тысячи.

Глава государства присвистнул точно также как Филип, когда узнал сумму выкупа.

— И как, не жалеешь? — с интересом спросил он.

— Вы же видите: не жалею, — усмехнулась дочь, давая понять, что его недовольство их близостью не осталось незамеченным.

— Где ты взяла столько денег?

— Продала кое-какие драгоценности.

— Сама продала?

— Естественно. Повторяю: мне никто не помогал.

— Кроме твоей няни.

— Что вы с ней сделали? — заволновалась Ив.

— Ничего, еще и заплатил за услуги. Старушка уморительно прикидывается выжившей из ума.

Филип, разозленный разговором о его рыночной стоимости, хмыкнул.

— Крестный, вы на себя не похожи, даже удачно пошутили. Раз уж вы в ударе, расскажите, как собираетесь объяснять суду, что я полгода жил во дворце и постоянно с вами общался?

— Придется сказать правду и покаяться. Люди это любят, — усмехнулся Правитель, глядя на угрюмого крестника. — А суд устроим закрытый.

— Хорошо. Только не втягивайте Ив. Я не буду рассказывать о наших отношениях. И не желаю, чтобы ее допрашивали или вызывали как свидетеля.

— Я и не собирался привлекать ее к этому. Но если она сама захочет…

— Нет, не захочу, — успокоила Ив отца. — Но на суде я должна присутствовать.

Филип и Правитель чуть не хором сказали:

— Конечно!

Солнце садилось, и начинали сгущаться холодные зимние сумерки, когда путники подъехали к постоялому двору. Правитель и его пленники вышли из кареты и направились к дому, сзади следовали люди сопровождения и понурые Шон с Кайлом. Не успели они наполовину пересечь просторный двор, как входная дверь распахнулась, и оттуда быстрым шагом вышел Кендрик. Он приблизился к Правителю, низко поклонился и сказал:

— Здравствуйте, мой лорд! Я уже стал беспокоиться и собирался с людьми отправиться вам навстречу.

— Не зря беспокоился, — проворчал Правитель, — на тракте шайка разбойников орудует, а ты ни сном, ни духом. Пришлось твоей леди за меч браться.

Он усмехнулся, глядя, как изменилось лицо вассала.

— Моей леди? — растерянно спросил тот.

Правитель вытолкнул дочь вперед.

— Ты жаждал засвидетельствовать ей свое почтение. Пожалуйста!

Ив, видя написанное на лице Кендрика недоумение, не стала жеманиться и напускать туману, чего явно ждал от нее отец, а сказала:

— Здравствуй, Кендрик. Я — твоя леди, герцогиня Адингтон.

Кендрик несколько мгновений с изумлением разглядывал ее, потом опустился на одно колено и склонил голову.

— Здравствуйте, ваше высочество. Рад служить вам. Простите за недосмотр на тракте, похоже, старею.

— Встань, пожалуйста. У меня нет к тебе претензий. Я хорошо знаю, насколько ты бдителен: год назад моему спутнику с трудом удалось убедить тебя, что он не беглец с каторги.

Кендрик вгляделся в упомянутого спутника и узнал того почти сразу. Филип, которому не понравилась издевательская откровенность крестного с вассалом Ив, с вызовом проговорил:

— Привет, Кендрик! Приятная встреча. Может, сегодня удастся вместе выпить, если ты не очень спешишь и заночуешь в этой дыре. Извини, я в прошлый раз назвался не своим именем. На самом деле я — герцог Олкрофт, и «браслеты» у меня…

— Филип! — заорал Правитель, чуть не дав крестнику пинка.

Молодой человек усмехнулся и замолчал.

— Здравствуйте, мой лорд, — поклонился Кендрик — надеюсь, вы не держите зла за мои подозрения.

— Не держит, не беспокойся, — быстро сказал Правитель, не давая Филипу раскрыть рот, но тот, видя, что крестный уже сам не рад своей откровенности, молчал.

Кендрик, не будучи дураком, прекрасно понял — лучше ему побыстрее удалиться и поменьше думать об этой встрече. Во время поездки в столицу он слышал кое-что о дочери Правителя и герцоге Олкрофте, а происходящее лишь подтверждало: нет журчанья без ручья. «Девочка, судя по всему, сногсшибательно красива, еще лучше матери», — подумал Кендрик и, не удержавшись, бросил на свою госпожу оценивающий взгляд. — «Парень, небось, на все ради нее готов, вот и доигрался: пришлось уголька поломать, Правитель-то наш со своими близкими всегда не в меру суров был… С каторги мальчишка сбежал, и не без ее помощи, но это тоже понятно: на таких, как он, бабы гроздьями вешаются.» Вассал герцогини вздохнул, вспоминая собственную молодость. «Да не мое это дело, пусть сами между собой по-родственному разбираются. Девочке я всегда буду верой и правдой служить в память о матери, а если парень станет ее мужем, тоже неплохо: скучать не придется.» Его размышления прервал Правитель.