Андрей Смирнов - Безумная роща

Вслух же Зерем сказал:

– Так или иначе, но если ты согласен со мной, нам следует придумать, как застать Мъяонеля врасплох.

Сказал Келесайн:

– У меня нет на этот счет никаких идей.

Сказал Зерем:

– А у меня есть одна мысль. Я слышал, что с помощью некоего магического инструмента, называемого Зеркалом Судьбы ты можешь видеть, как прядутся нити времени. Загляни в прошлое Мъяонеля, и посмотри, нет ли там чего-либо, что укажет нам, как действовать. Возможно, существуют какие-то вещи, посредством которых можно уничтожить, изгнать или хотя бы ограничить его Силу. Возможно, у него есть могущественные враги, которые многое отдали бы за то, чтобы найти его.

Сказал Келесайн:

– Не знаю, улыбнется ли нам удача, но попробовать стоит. Приходи через несколько дней.

По прошествии этого времени Зерем посредством колдовского зеркала связался с Келесайном и спросил его, нашел ли тот что-нибудь; Келесайн же сказал: «Пока ничего» и наскоро попрощался. Зерем подождал еще два или три дня и повторил попытку, однако в ответ услышал все то же: «Ничего». После седьмого «Ничего» терпение его лопнуло. Подозревая, что Келесайн отыскал некое могущественное оружие, секретом которого не желает делиться, Зерем без приглашения прибыл в Грозовую Цитадель и не уходил от ворот до тех пор, пока раздраженный хозяин наконец не впустил его.

Когда они остались одни, в восьмой раз повторил свой вопрос Повелитель Бестий.

– Глупец, – сказал ему Келесайн. – Ты сам – лжец и оттого всех подозреваешь во лжи. Я не отыскал в прошлом Мъяонеля ничего, что могло бы помочь нам. Я смог проследить его путь до той поры, как он стал Обладающим Силой, но не нашел ни значительных поражений, ни каких-либо явных уязвимых мест. У него есть несколько могущественных врагов, однако обращаться к ним бесполезно, ибо они знают о Мъяонеле еще меньше нашего. Например, Йархланга, Повелителя Падали, одного из Лордов Темных Земель, Мъяонель сначала подчинил себе, а потом, не иначе, как по какому-то капризу, освободил от оков своей воли. Полагаю, Йархланг мог бы стать нашим союзником в новой войне, но я бы погнушался таким союзником, да и пользы от него будет немного. Немногим отличаются от Йархланга и другие враги Мъяонеля. Увы, Зерем, неудачливой оказалась твоя идея.

Но сказал Повелитель Бестий:

– Если мы не можем действовать силой, надлежит обратится к хитрости. Говоря об уязвимых местах, я вовсе не имел в виду только лишь какие-нибудь предметы или Лордов, которые знают о Мъяонеле нечто тайное. Уязвимым местом может быть и привязанность. Нет ли у Мъяонеля чего-либо такого, что он ценит более всего на свете, что отнимает у него разум и может заставить забыть о всяческой осторожности?

Некоторое время размышлял Келесайн, а потом сказал так:

– Мне кажется, что нет. Его душа холодна; выбирая свои привязанности, друзей или женщин, он относится к ним так, как будто бы в любое мгновение может потерять их. В этом нет ничего странного: если он – ван, как он сам утверждает, то он должен помнить зарю мира и бесконечно долгие времена, последовавшие за тем. Ничего удивительного, что он научился терять. Удивительно, что он вовсе не разучился любить.

Сказал Зерем:

– Ты говоришь так, будто бы, вникнув в прошлое Мъяонеля, перестал считать его своим врагом.

Сказал Келесайн:

– Я никогда не считал его врагом, ибо у меня вовсе нет врагов. Есть существа, от которых Сущее должно быть избавлено – и я один из немногих, кто вполне понимает и покорно несет это бремя. Изучая прошлое Мъяонеля, я пришел к мысли, что прежде – до того, как стать Лордом – он был не так уж плох. Как ван, он не был лучше или хуже любого другого живущего. Однако с тех пор как он обрел Силу, в нем поселилось Безумие, которое стало использовать оболочку прежнего Мъяонеля для своих целей. Поэтому может возникнуть иллюзия, что ничего не изменилось и Мъяонель остался таким же, каким был когда-то. Но это не так. Его истинный облик – отвратителен и более чем красноречиво свидетельствует о его истинной природе. Я борюсь с Безумием, которое правит Мъяонелем, а не с ним самим, но, к сожалению, их нельзя разделить, и уничтожить Безумие можно только с тем, в ком воплощено оно.

Сказал Зерем:

– Меня успокаивают твои слова, ибо я начал уж было опасаться, не переметнулся ли и ты в стан друзей этого проходимца. Вернемся, однако, к уязвимым местам. Ты сказал, что наш враг не разучился любить. Кого же он любит?

Сказал Келесайн:

– Колдунью из Башни Луча, чародейку Ролу. Однако эта любовь – не страсть. Он не слишком-то часто приходит к ней, и, хотя они и делят ложе, во многом они – более друзья, чем влюбленные.

Спросил Зерем:

– Есть ли у нее другие любовники?

Сказал Келесайн:

– Нет. Изредка она предается любви с демонами, ибо не считает это изменой. Мъяонелю, впрочем, нет до этого никакого дела, и, если бы она спала с другими мужчинами, или с женщинами, или с животными, полагаю, ему не было бы дела и до этого.

Сказал Зерем:

– Странная это любовь.

Сказал Келесайн:

– Она нечиста, как и вся его Сила.

Рассмеявшись, добавил Зерем:

– Либо же это – свидетельство о природе ванов, которая извращена изначально. Но, как бы там ни было, такая любовь нам не нужна. Есть ли другая?

Сказал Келесайн:

– И да и нет. Обретя Силу, Мъяонель потерял сердце, но впоследствии купил сердце у влюбленного юноши, Тайленара, обещав юноше отомстить за него. Это сердце страстно любило девушку по имени Айнелла, и зов его превозмог все – и волю Мъяонеля, и его безумие. Повинуясь этому зову, Мъяонель желал обладать Айнеллой, но она отказала ему и покончила с собой.

Сказал Зерем, потирая руки:

– Великолепно! Это именно то, что нам необходимо! Но почему Мъяонель не воскресил ее?

Сказал Келесайн:

– Я не знаю. Ибо не все поступки и уж тем более – мотивы поступков можно прочесть по пряже времен. Но как раз это решение легко объяснить. Мъяонель любил ее больше себя и ставил ее желания превыше своих собственных. Он бы не стал брать Айнеллу силой, или отнимать у нее воспоминания о Тайленаре. Воскреснув, она бы снова стала терзать себя, возможно – снова бы попыталась свести счеты с жизнью. Что же, ответь, могло быть лучше для нее, чем отдохновение в Стране Мертвых перед новой жизнью?

Хихикнув, сказал Зерем:

– И в самом деле!… Но вот что я скажу обо всем этом: нам следует немедленно найти душу Айнеллы, воскресить ее и использовать против Хозяина Рощи.

Поморщившись, сказал Келесайн:

– Мне бы не хотелось этого. Когда я проник в прошлое Мъяонеля и увидел этих двоих – Тайленара и Айнеллу – то передо мной будто бы на мгновение развернулся весь мир – такой, каким он должен быть. Я жалею их обоих, и юношу и девушку, и не желал бы в нашем деле использовать их.