Евгений Малинин - Волчья звезда

Потом стерлось и это… Перед его открытыми глазами замелькало что-то неразборчивое, и в следующее мгновение он оказался в огромном темном зале, освещенном дымными факелами. Но теперь он был уже не в обличье волка — он был человеком!

Он стоял на высоком помосте, полностью обнаженным, и густые, темные, спутанные волосы падали ему на глаза, мешая видеть окружающее. Да он и не желал ничего видеть! Его сильные руки с мощными буграми мышц были безвольно опущены вниз. А в его душе клокотало пламя обиды, возмущения, ненависти! Прямо перед ним стоял пожилой седовласый мужчина, одетый в богатый наряд с княжеским плащом на плечах, в вытянутых руках он держал тускло отблескивающий нож с длинным клинком и затейливо изогнутой рукоятью. А позади старого князя в странно сгустившейся тьме можно было различить высокую тощую фигуру в уже знакомой Вотше темной хламиде. Волхв! Судя по плавным движениям рук, волхв что-то говорил, однако слов Вотша не слышал. Да и что можно было услышать, когда его мозг терзала единственная мысль — ПРЕДАЛИ!!! Когда в груди билось единственное желание — ОТОМСТИТЬ!!!

Но вот волхв вскинул руки и что-то прокричал. Слова были неразборчивы, но голос, срывавшийся на визг, больно резанул уши. Факелы вспыхнули ярче, и в этот момент князь резким движением сломал клинок у самой рукояти, а затем медленным, брезгливым движением бросил обломки под ноги ему — маленькому Вотше.

Свет померк, тьма пришла в его сознание, влилась в его душу, наполняя ее ужасом и безысходностью, все чувства замерли, и даже ток крови в жилах, казалось, остановился.

Мир его — маленького Вотши — прекратил свое существование!!!

Извивающиеся отблески в быстро мутнеющем зеркале свивались в повторяющемся, уже не несущем информации узоре. Дважды посвященный волхв Ратмир с усталым вздохом откачнулся от полированного обсидиана, вытер дрожащей рукой мокрый от пота лоб и взглянул в лицо лежавшему на столе мальчику. Навстречу ему ударил прямой, острый, как клинок, взгляд темно-серых широко открытых, не детских глаз! И второй раз откачнулся пораженный волхв.

— Закрой глаза!.. — глухо пробормотал он, и его голос уже не был холодным и безразличным, в нем плавала муть тревоги, в нем трепетала дрожь опаски.

Но мальчик не слышал этого голоса, его глаза, подчиняясь приказу кудесника, медленно закрылись.

В комнате воцарились тишина и темнота!

Когда дверь кабинета гостевых покоев приоткрылась и Ратмир позвал Милу, она не узнала его голоса. Слабый и какой-то обреченный, он настолько не соответствовал образу строгого, отстраненного от мира волхва, что она на мгновение растерялась, но привычка к дисциплине мгновенно взяла верх, и служанка быстро вошла в темное помещение. Свет, проникавший через открытую дверь из главного зала покоев, позволил ей разглядеть лежащее на столе обнаженное тело ребенка, а вот сам волхв старательно прятался в темном углу кабинета.

— Забери мальчика и отдай его Скалу… — медленно, словно бы с трудом проговорил волхв. — Пусть он внимательно наблюдает за ним… Мальчик будет спать… очень долго спать… возможно, больше суток. Если он вдруг перестанет дышать, пусть Скал немедленно пошлет за мной!

Молоденькая извергиня, на ходу подхватив с пола одежду Вотши, подошла к столу и взяла маленькое, худенькое тельце на руки. Выходя из кабинета, она на мгновение обернулась, но волхв продолжал оставаться в густой тени. Только когда она вышла из кабинета, волхв пошевелился — протянул руку и отдернул штору с ближнего окна.

Дневной свет проник в комнату и сразу же стер таинственный, мистический флер, наполнявший ее. Правда, на пустом письменном столе, выдвинутом в центр комнаты, оставалась оплывшая свеча зеленого воска, и темнели два пятна темно-серого пепла от сгоревшего колдовского зелья, но они казались случайностью, остатками какой-то неумной шутки. И магическое зеркало потеряло свой мистический налет, теперь оно выглядело обычной пластиной черного камня, отполированной и обрамленной темной, кованой металлической рамой.

Волхв оглядел кабинет и едва заметно пожал плечами. Он уже давно привык к двойственности предметов, к их зависимости от освещения, способа их употребления, отношения к ним человека… Он уже не удивлялся превращению самой необходимой вещи в совершенно ненужный хлам.

Откинув капюшон с головы, Ратмир медленными, неуверенными шагами двинулся вдоль стены, раздвигая шторы на окнах, наполняя кабинет светом. Так он добрел до большого покойного кресла, несколько секунд разглядывал его, словно не понимая назначения этого предмета, а затем осторожно и в то же время неловко опустился в него. Сил не осталось совершенно, невыносимо хотелось лечь в постель и провалиться в беспамятство, в сон, но он не мог позволить себе этого. Именно сейчас, по горячим следам, необходимо было спокойно обдумать все, что открылось ему в Пророчестве. А оно было на редкость ярким, точным, практически не допускающим разночтений. Мальчишка нес в себе простую и ясную альтернативу — он мог стать основой поразительного возвышения принявшей его стаи или же причиной гибели всего сущего Мира!

Только многолетняя тренировка, железная выдержка, воспитанная годами ежедневных занятий, привычка размышлять обо всем отстраненно, без эмоций позволила волхву унять бившую его нервную дрожь и внешне спокойно, даже безмятежно обдумывать полученную информацию:

«Самым простым будет промолчать, скрыть все, что тебе стало известно… Тогда мой драгоценный братец, скорее всего, прикончит мальчишку и вместе с ним любую из его возможных судеб. Но ты прекрасно знаешь, что Рок обмануть нельзя — Рок немедленно приведет в Мир нового… Вотшу, только ты уже не будешь знать, как он выглядит, в какой стае он появился, тем более что он снова, скорее всего, будет… извергом! И тогда уже, Ратмир, ты не сможешь держать в руке узелок его Судьбы. Правда, ты и не будешь ни в чем виноват. Но ты — волхв, ты для того и предназначен, чтобы держать в своей руке судьбы простых людей… в том числе и извергов!

Значит, это будет изменой самому себе. Значит, этот вариант не подходит».

Ратмир чуть шевельнулся в кресле, словно подчеркнув первый вывод из своих размышлений. Его темные, с зеленью глаза переместились от окна к полированному металлу магического зеркала.

Мальчишку можно забрать с собой в университет, в Звездную башню… Но тогда Ратмиру надо будет смириться с тем, что его родная стая никогда не поднимется до того поразительного величия, которое маленький изверг может ей принести! Ратмир, конечно, не настолько любит своего старшего брата, чтобы помогать ему возвыситься над всем Миром, но других вожаков… другие стаи… он любит еще меньше. В конце концов, именно эта стая вынянчила его, именно эти волки — родная для него кровь! А в университете сразу же найдутся желающие наложить лапу на его находку, особенно, если станет известно, какая Судьба уготована этому… извержонку. О-о-о, Ратмир хорошо знает посвященных — из всего совета не найдется и трех, которые не потянут к маленькому волчьему извергу жадные лапы ради возвеличивания своей стаи! И никакой кодекс их не остановит! А что тогда? Хватит ли у него сил, связей, изворотливости, чтобы сохранить извержонка за собой?!! Вряд ли… Кроме того, в Звездной башне слишком велика вероятность того, что мальчишка попадет под случайное ментальное воздействие, от которого он, Ратмир, тоже вряд ли сможет его прикрыть — случай, он потому и случай, что непредсказуем!