Виталий Сертаков - Кузнец из преисподней

Раненого демона так и не догнали. Последний раз псы взяли след далеко за городом, в парках Царского Села. Волхвы посчитали, что богомерзкая тварь уползла умирать под землю, в старые катакомбы. Но теперь еженощно кто-то из подручных Касьяна занимал пост в отдельной комнате на верхнем этаже дворца, как раз между покоями президента и интернатом для детишек Качалыциков. Но даже эта мера не успокоила полковника Карапуза. Супругу президента, Надю ван Гог, неотступно оберегали четверо чингисов из гвардейской сотни, четверо казаков из президентского конвоя, и еще двое молодых волхвов, из тех, кого в народе шепотом обзывали «детьми Красной луны».

Двое заспанных денщиков и горничная наводили в спальне порядок. Вытаскивали из шкафов воткнувшиеся стрелы и ножи, подметали полы, меняли постель.

– Плохо, герр президент, – германец упрямо поджал губы. – Вы сами резали ленточку, да? Открывали новый завод по выпуску патронов. Дас ист гут, идея замечательный. Выпускать миллион патронов под револьверы. И две тысячи револьверов, фабрика в Нижнем тоже гут, хороший объем, хороший торговля. Но оружие свободно продается, теперь любой может сказать – зачем мне стрелять в президента из арбалета, когда есть револьвер? Надо тренироваться, много работать. Я работаю с вашими казаками, это мало. Они любят стрелять из винтовок, это дальний бой…

– Будем тренироваться в пути, фон Богль, – успокоил старательного бодигарда президент. – Я просил половину вагона оборудовать под тир. Будем стрелять…

– Ваше высокопревосходительство, – вытянулся дежурный офицер, – к вам господин Касьян. Ждет уже час.

Дежурный явно нервничал, воровато косил через плечо.

– Сейчас?! Ночью? – Артур смахнул с макушки перья, ошалело взглянул на часы. Только что пробило три. – Проси его сюда немедленно. Что стряслось?

– Господин Касьян желает говорить с вами в отдельном кабинете. С ним еще два человека. Непонятно, как они проникли во дворец. Они не из тех, кого вы поселили в гостинице, но собаки и тигры их не трогают…

«Собаки и тигры не трогают». Это могли быть только уральские Качалыцики. Они не боялись животных, птиц и гадов, они их сами творили.

Безликие подчиненные Мити Карапуза лязгнули оружием, в мгновение ока окружили хозяина дворца.

– Не доверяю я этим Озерникам… – проворчал полковник Карапуз. – Уж больно пронырливые. Только прикатили, а всюду нос суют!

– Пригласи гостей в кабинет, – Артур спешно натянул кольчугу, пригладил волосы, облил лицо холодной водой, смывая остатки сна.

Он сразу понял, что Дед Касьян нарочно выбрал для визита ночь. Значит, Озернику было чего или кого опасаться во дворце. Слишком любопытные уши или глаза мешали ему днем.

Часовые у дверей и на лестничной площадке вытаращили глаза – Озерник пришел не в обычной рясе чернокнижника, увешанной сушеными косточками, а в коротком кафтане, подпоясанный и обутый по-дорожному. Даже бороду и патлы малость подкоротил, под шапку убрал. Только посох прежний был, с глазом огненным. Страшный посох, от которого самые дюжие псы бегут, хвосты поджавши. Артур даже не стал спрашивать, каким образом колдун проник в Эрмитаж.

– Ты не спишь? – только и спросил президент. – Я думал, ты в Гдове. Неужели все молодые Внуки и Сыны разболелись, раз сам приехал?

– Дела смутные, дела темные, – невнятно ответил колдун. – Дошли слухи, что нынешней ночью кой-какие гости к тебе пожалуют и что без меня не управиться тебе. Дай, думаю, малехо опережу…

В приемной кабинета двое казаков из президентского конного конвоя с удивлением наблюдали за поведением своих свирепых подопечных. Здоровенные болотные коты ластились к ногам и брали мясо из рук высокого человека, закутанного в светлый кожаный плащ. Заслышав шаги, мужчина откинул капюшон. Перед президентом стоял валдайский отшельник Кристиан, лучший из Хранителей памяти.

– Нам не нужны уши. – Хранитель говорил глухо, лицо его закрывала влажная волосяная маска, пропитанная целебным отваром.

Президент отослал караульных, гадая, кто же такой, низкорослый и молчаливый, прячется под серым капюшоном. Наконец, и третий гость разоблачился. Перед изумленным взором президента предстал… книжник Лева Свирский! Первый библиотекарь Зимнего дворца, давным-давно покинувший столицу. Любитель древностей, полиглот и, пожалуй, единственный серьезный ученый, которого встретил Коваль в разоренном эпидемией Петербурге. Свирский немного сгорбился, усох, но глаза глядели все так же остро, чутко обшаривали все интересное вокруг. Для старика семидесяти лет он выглядел на удивление молодо.

– Я рад тебе, Лева, – только и произнес Артур. – Я рад, что ты вернулся.

– Я уехал в Миасс, когда увидел, как ты берешь власть… – Свирский нервно откашлялся. – Мне нелегко было бросить Эрмитаж, ведь я прожил в коммуне папы Рубенса всю жизнь, с детства… Мне нелегко было бросить библиотеку, ведь я собирал ее в подвалах, вырывая книги из рук тех, кто топил ими костры. Но когда я увидел, как твои псы стреляют и вешают, когда ты расправился с соборниками всех мастей, а затем вышвырнул в Сибирь семью губернатора и дочку Рубенса, Арину… А ведь именно она подняла тебя к власти! Так вот, я сказал себе, что не вернусь, но нынче вижу, что твоя правда. Только так и можно сильное государство собрать, через лишения да через кровь. А коммуны никогда бы Думу не собрали – так и дрались бы между собой…

– Лева, я… – начал Коваль, но книжник остановил его неожиданно властным жестом:

– Мне неплохо жилось в Миассе, но я вернулся. Потому что меня попросил об этом Дед Касьян.

Артуру оставалось только молча изумляться. Похоже, этой ночью все сговорились преподносить ему сюрприз за сюрпризом.

– Лева, вот уж не думал, что ты знаком с Озерниками! Дед Касьян, а ты знал, где прячется Свирский, и не сказал мне?! Да Леву же давно в Питере ждет министерское кресло. Мы так искали тебя, чтобы образование в стране поручить…

– Не до кресел теперь, – отмахнулся книжник. – Дед Касьян – умный мужик. Он меня отыскал, потому как мы одним делом занимались, и оба запутались. Видать, донесли люди добрые Озерникам о моих расчетах. А ведь я двадцать два года по старым рукописям считал, да по доносам караванщиков, вот так… Потому и вернулся, что срок подходит.

– О чем ты? Какой срок?.. – Коваль вспомнил, как в свое время Левушка энергично отстаивал теорию возрождения сказочных существ на Земле. – Ты говоришь о Книге Качалыциков?

– Мне предсказания волхвов неинтересны, – отмахнулся Свирский. – Я ученый, книжник, и горжусь этим. По всем данным, что удалось собрать, выходит так. После Большой Смерти население Земли сократилось где-то в пятнадцать раз. Дальше численность не возрастала примерно сорок лет. Зато количество новых видов, мутантов, полуразумных тварей и прочих – тех, кого я сумел как-то классифицировать, – росло с каждым годом. Затем появились Мамы… Ты сам помнишь, как мы раньше охраняли тех, кто был способен рожать. Мамочек на руках носили, платили за них стадами коров. Я еще мальцом был, застал дни, как за мамочек дрались… Но вот что странно. Я думал, что народ народится, заселит снова деревни да города, а нечисть сама передохнет. Но вышло иначе…