Виталий Сертаков - Кузнец из преисподней

– Я срочно подниму гарнизон! – взвился Руслан Абашидзе.

– Тихо! – гаркнул Рубенс. – Но… видели ли… – вице-президент запнулся. – Видел ли кто-нибудь тело Кузнеца?

– Да, да, – поспешно подтвердил папа Саничев, преданно глядя вице-президенту в глаза. – Его опознали шестнадцать человек из свиты. Его убили прямо в вагоне. У нас огромная беда… Кузнеца больше нет.

Невзрачный особняк на набережной Карповки с утра принимал гостей. За плотно задернутыми шторами, в накуренной зале, собрались главные заговорщики.

– Что же будет? – в который раз спросил высокий, в маске.

– Прекрати метаться! – Женщина хлопнула ладонью о подлокотник дорогого кресла. Затем нервно набила трубку табаком. Слуга поднес ей огонь.

В дверь постучали. Вошли те же двое, что подсаживались возле Мариинского дворца в бронеавтомобиль. Оба в темных плащах, но без масок. В свете последних событий обозначать свою принадлежность к силовым структурам становилось опасно.

– Что там? – Высокий брезгливо кивнул на дверь, имея в виду улицы и площади столицы.

– Чернь бунтует, – коротышка вздохнул, расстегнул застежки плаща и оказался в военном френче со споротыми знаками отличия. – Слухи невозможно сдержать. Как только стало известно о гибели Кузнеца, эти подонки посходили с ума.

– Так они радуются или плачут? – осведомилась женщина в бриллиантах.

– Вы разве не знаете собственный народ, госпожа? – угодливо склонился второй гость. Это был тот краснолицый вельможа, подговаривавший депутатов Думы к бунту. – Они смеются и плачут одновременно. Им всего лишь нужен повод для пьянки и драки. Они уже начали громить магазины и склады.

Тихонько скрипнула внутренняя дверь. В жарко натопленную комнату вошел пятый участник совещания. Широкий, седой и грузный, он, тем не менее, передвигался с хозяйской львиной грацией. Оба гостя вскочили и вытянулись по струнке.

– Сидите-сидите, – махнул им седой. Наклонился, поцеловал руку женщине. – Я только что от старого Рубенса…

– Как он? – жадно подалась вперед женщина.

– Он пьет, – седой отошел к плотно занавешенному окну, в щелочку посмотрел на улицу. – Милая, тебе надо навестить его. Ты все-таки его дочь. Все давно забыто. Возможно, сейчас самое время…

– Самое время помириться с папашей? – грустно усмехнулась женщина. – Слушай, помолчи-ка. Кузнец загнал меня в Сибирь, и за что?! За то, что я поставила его начальником стражи моего же каравана! Ты разве забыл?! Кто он был такой, этот пре-зи-дент? Никто. Проснувшийся Демон. Глупый мальчишка, выживший после Большой смерти в хрустальном гробу. Мой отец накормил и обогрел его и принял в коммуну Эрмитажа. Другие продали бы его подземникам или в рабство к шептунам! А Рубенс взял его к себе, и я взяла его в торговый караван. Я приподняла его из грязи, а он продался Качалыцикам, окружил себя колдунами и убийцами. А кого не успел убить, сослал в леса! А что же сделал мой отец, чтобы спасти родную дочь?.. – Женщина обвела притихших слушателей горящим взглядом. В ее зрачках плясало пламя свечей. – Мой отец отправился лизать сапоги новому губернатору! Он служил Кузнецу много лет, пока я гнила в землянке, среди сугробов! А нынче ты предлагаешь мне пойти и броситься папаше на грудь?!

Повисла тишина. В тишине стали слышны далекие выстрелы и рев пьяной толпы.

– Я предлагаю тебе власть, – напомнил седой. – Многие помнят о твоем унижении. Многие помнят о твоем супруге, бывшем губернаторе Петербурга. Многие будут рады увидеть тебя во главе города. Сильные люди. Хозяева нефти и леса.

В дверь поскреблись. Зашли еще двое мужчин, степенных, объемистых. Поклонились, присели в сторонке.

– Давайте говорить о деле, – кашлянул высокий, который так и не снял маску. – Рубенс сделал все, как мы планировали. Разогнал Думу. Разогнал клерков Кузнеца. Лучшим генералам пришлось уехать в войска. Мятежи вспыхнули повсюду. Народ не желает больше воевать, не желает платить военные налоги. Но главное не это. Хозяева лесных угодий и приисков не желают отдавать Кузнецу свои хозяйства! Военный Совет заменил министров. Это даже хорошо. Там половина разделяет наши взгляды. Осталось удалить от власти главных вояк из трибунала, полиции и секретных служб…

– Короче, – перебила дочь Рубенса. – Вы сделали все, чтобы Кузнец стал царем. Императором. Сложная игра, слишком сложная для меня.

– Мы сделали все, чтобы царь остался без подданных, – тихонько напомнил краснолицый. – Сегодня Борк отправляет очередную партию каторжан. Прямо из зала суда их ведут на баржи, там же заковывают в кандалы и отправляют по Неве, на ладожские острова. Мы сделаем все, чтобы они не вернулись. Кузнец станет царем без верных псов…

– Стал бы царем, – поправил седой.

– Да… стал бы. Он стал бы царем на троне с бумажными ножками. У него остались бы только бумажки, чтобы управлять страной. Мы же не зря провели без него решение о печатании новых бумажных денег. Мы напечатали бы столько денег в наших типографиях, что царь захлебнулся бы в них…

– Чего теперь зря болтать? – перебил седой. – Одно дело мы завершили хорошо. Руками Рубенса убрали больше сотни ближних дружков Кузнеца. Гидра почти обезглавлена. И главное, что его оставшиеся дружки верят – все делается так, как хотел бы Кузнец. Они верят, что сдерживают бунты ради его будущего царствования.

– А доносчики ваши все готовы? – обратилась дочь Рубенса к краснолицему.

– Только и ждут, – служака щелкнул каблуками. – Собран такой материал, что Кузнец должен лично перестрелять всех своих немцев, евреев и грузинов. Собраны неопровержимые улики, что эти люди готовили захват власти под себя. Только под папу Рубенса мы ничего не копали…

– Из уважения к вам, госпожа, – добавил коротышка.

– Мы желаем, чтобы корону получила династия Рубенсов, – от всех заговорщиков, вслух высказал главную мысль высокий.

Донеслось несколько пушечных выстрелов. В печной трубе посыпалась зола.

– Что слышно о Кирилле Лопате?

– Ничего. Похоже, Рубенс ему поверил. Они пока на плаву, заняты своими обязанностями. И Лопата, и Саничев. Они сделали свое дело, подняли Урал против засилья.

– Вы странно рассуждаете… – Дочь Рубенса нахмурилась. – Вы хотите вручить мне страну. Хотите, чтобы мы разыграли этот смешной театр с коронацией, патриархом и золотой каретой из Эрмитажа. Но не понимаете главного… я люблю эту страну.

– Мы тоже…

– Молчите! Я люблю мою страну и ненавижу людей, ее населяющих. Разве так возможно? Что молчите? Я вас спрашиваю. Я ненавижу тех, кто хочет подарить нашу землю. А покинуть Сибирь, уступить ее косоглазым – это значит подарить мою землю инородцам! Я ненавижу Кузнеца, но я не желаю, чтобы граница империи прошла по Уралу. Я тоже видела старые карты и училась по старым учебникам. Границы России надо искать в океане, запомните это!