Дэвид Геммел - Повелитель Серебряного лука

В отдалении Аргуриос услышал звук горна. Он взглянул на Геликаона.

– Это сигнал для других полков, – закричал Счастливчик. – Идет подмога!

Люди на галерее радостно закричали, многие из них начали высмеивать микенцев и угрожать им.

– С вами сейчас разберутся! – заревел один из мужчин. – Вы попались, как мыши в мышеловку!

Но микенцы не побежали. Вместо этого они предприняли новую попытку подняться по лестнице. Аргуриос продолжал сражаться. Наконечник его копья откололся, ударившись о щит противника. Отбросив в сторону бесполезное оружие, он вытащил меч. Огромный воин, кинулся на него, пытаясь сбить с ног. Его меч был направлен в лицо Аргуриоса. Увернувшись от него, Аргуриос бросился великану под ноги и схватил его за лодыжку. Тот зашатался. Аргуриос поднялся и вонзил меч в руку противника, в которой тот держал копье. Микенец отскочил назад, но меч застрял. Желая ослабить хватку великана, Аргуриос отклонился и ударил ногой в бедро противника. Микенец тяжело завалился. Через него перелезли другие воины.

– Аргуриос! – закричал Полидорус, протягивая свое копье воину.

Взяв его, Аргуриос повернулся всем телом, бросился вперед и, нацелившись острием копья в горло противника, вонзил оружие в шею другого микенца. Микенские воины отступили от лестницы, повернувшись навстречу новым войскам, которые вошли в мегарон. Аргуриос не мог их видеть, но слышал звуки битвы. Затем он увидел Колано-са, стоящего у дальней стены с луком в руках. В этот момент микенский воин прыгнул на Геликаона, сбив его с ног. Наполовину потеряв сознание, Счастливчик попытался перевернуться на спину. Микенец поднял свое копье для смертельного удара. Аргуриос подпрыгнул и блокировал его удар своим щитом. Что-то острое и горячее вонзилось ему в бок, прошло сквозь ребра и вышло из груди. Он зашатался, но устоял и ударил копьем в воина, угрожающего Геликаону. Когда тот упал, другие микенцы отвернулись от лестницы, отступив к мегарону. Аргуриос хотел их преследовать, но его ноги внезапно ослабли, и он упал на ступеньки. Щит Илоса выпал из его рук, воин посмотрел на стрелу, глубоко вошедшую в его бок. Стрела попала между доспехов.

Геликаон и Полидорус бережно отнесли Аргуриоса в галерею. Могучего воина охватил жар, он сжал зубы, пытаясь справиться с болью. Геликаон снял с него шлем и присел рядом. Полидорус положил руку на стрелу, готовясь ее вытащить.

– Нет! – воскликнул Аргуриос. – Эта стрела убивает меня, но она позволит мне прожить еще какое-то время. Если ее вытащить, моя жизнь вытечет из меня вместе с кровью.

– Нет! – настаивал Полидорус. – Я приведу лекаря. Он найдет способ ее вырезать. Ты будешь жить, Аргуриос. Ты должен жить.

Молодой воин убежал прочь. Микенец вздохнул, затем посмотрел на Геликаона.

– Мальчик ничего знает о ранах, – сказал он. – Но мы-то знаем, Счастливчик.

– Да, – согласился Геликаон, снимая свой шлем. – Я сожалею, Аргуриос.

Пришел царь Приам и встал на колени слева от Аргуриоса. Секунду он ничего не говорил, затем сжал руку Аргуриоса.

– Я пообещал, что ты можешь меня просить о чем угодно, – сказал он.

– Больше не о чем просить, царь Приам. – Микенец мрачно улыбнулся. – Если бы у меня были силы, я бы спустился вниз и спас моих друзей, отнес их назад к микенцам. Я узнал многих из них.

– Я могу что-нибудь для тебя сделать? Или для твоей семьи?

– У меня нет семьи. Мне ничего не надо.

Приам вздохнул, затем встал на ноги.

– Я благодарю тебя, микенец. Щит Илоса вернется на почетное место на стенах моего дворца, но теперь он будет известен как щит Аргуриоса. Люди никогда не забудут то, что ты сделал. – С этими словами царь в сопровождении орлов спустился вниз в мегарон.

Полидорус вернулся с лекарем Зеотосом, который только подтвердил то, что Аргуриосу и так было известно. Стрела вошла слишком глубоко. Полидорус сел рядом с умирающим воином, в его глазах стояли слезы.

– Я не могу передать, как горжусь, что сражался рядом с тобой, Аргуриос, – сказал он.

– Оставь немного гордости для себя самого, мальчик. Ты хорошо сражался. Иди и присоединись к своим товарищам, оставь меня одного ненадолго.

Полидорус наклонился и поцеловал Аргуриоса в лоб. Затем взял меч и побежал за царем вниз по ступенькам. Пришла Андромаха.

– Оставят меня в покое? – спросил Аргуриос. По ее лицу трудно было что-то понять, но он увидел следы слез на ее щеках.

– Ты нужен Лаодике, – сказала она.

– Я не хочу, чтобы она меня видела в таком состоянии.

– Нет, ты должен идти. Она… она тоже умирает, Аргу-риос.

– Нет! – застонал микенец. – Этого не может быть!

– Лаодику ранили. Ты должен идти к ней.

Аргуриос посмотрел на Геликаона.

– Помоги мне подняться, – сказал он. Счастливчик взял раненого за руку, чтобы он смог опереться. Микенец застонал, стрела немного сдвинулась, и на него нахлынула новая волна боли. Он зашатался и прислонился к стене, но Гелика-он удержал его. Они медленно пошли в покои царицы. Там повсюду лежали раненые, и Аргуриос увидел на кушетке Лаодику, ее глаза были закрыты. Собравшись с силами, он велел Геликаону отпустить его, подошел к кушетке и сел рядом. Микенец взял ее за руку. Лицо девушки было очень бледным, а веки тяжелыми. В этот момент Аргуриос понял, что никогда не видел такой красоты. Лаодика улыбнулась, ее лицо озарилось счастьем.

– О, Аргуриос, – сказала она. – Ты мне снился.

– Это был хороший сон? – спросил он ее.

– Да. Все мои сны о тебе замечательные.

– И что тебе снилось?

– Это был наш дом. Мне нужно было это видеть. Ты… полюбишь его. Там был большой сад и фонтан. Вдоль западной стены росли цветущие деревья. Мы можем сидеть там по вечерам, когда садится солнце.

– Я буду с нетерпением ждать этого, моя любовь.

– Ты видел отца?

– Да. Все хорошо, Лаодика.

– Теперь мы не расстанемся?

Аргуриос открыл маленький мешочек, висящий у него на поясе, и вытащил мятое лебединое перо.

– Ты сохранил его! – прошептала девушка.

– Да, сохранил. Мы никогда не расстанемся. Даже в смерти. – Вложив перо ей в руку, он сжал ее пальцы в кулак. Из последних сил микенец опустился на пол, положив ей голову на грудь.

– Я так счастлива, Аргуриос, – сказала она. – Думаю, что я немного посплю.

– Мы оба будем спать. А когда проснемся, ты сможешь показать мне сад.

Каллиадес со спутанными мыслями побежал обратно в ме-гарон. Приближались вражеские войска, а троянцы все еще удерживали верхние этажи, восстание провалилось. Окинув опытным взглядом дворец, он понял, что они еще долго смогут сражаться. Мегарон был почти сотню шагов в длину и около пятидесяти в ширину. Слишком большим, чтобы противостоять превосходящим силам – как доказали троянцы всего несколько часов назад. Теперь роли поменялись – за исключением того, что микенцы не могут подняться наверх. Их будут теснить с двух сторон – от великих ворот и с галереи.