Дэвид Геммел - Повелитель Серебряного лука

– Что здесь произошло? – спросил первый стражник, подойдя ближе. У Аргуриоса все поплыло перед глазами, и он упал. Воин бросил копье и подхватил микенца, аккуратно опустив его на землю.

Второй стражник воскликнул:

– Один из мертвецов – микенец Филометор. Говорят, что он был прекрасным воином.

Из дома вышел пожилой человек и заговорил с пришедшими воинами.

– Я все видел с балкона. На микенца напали пять убийц. Он был безоружен, но все равно одолел их всех.

– Тогда, – сказал троянский воин, – мы должны отнести его в храм. Любой человек, чьей смерти жаждут микенцы, достоин жизни.

Последний раз, когда Геликаон стоял на берегу Трои, Зи-дантос был рядом с ним. Они направлялись на Кипр, чтобы спустить на воду «Ксантос». Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.

Корабль разгрузили, товары отнесли в лавки. Сезон закончился, и на берегу осталось только несколько купцов. «Ксантос» продолжит свой путь в Дарданию с меньшим грузом. Команде заплатили, и двадцать восемь гребцов объявили о своем желании покинуть судно. Ониакус обыскивал таверны в поисках новых людей для обратного пути.

Геликаон посмотрел на бухту и увидел Одиссея и его команду, которые готовили «Пенелопу» к отплытию. Маленький старый корабль грациозно соскользнул в воду, моряки поднялись на борт. Одиссей раздавал приказы. На секунду Геликаону захотелось, чтобы время повернуло вспять, и он оказался на «Пенелопе», которая направлялась на зиму в Итаку. Тогда жизнь казалась такой простой, его заботы были такими маленькими и легко разрешимыми: дыра в парусе, которую можно было зашить, мозоли на руках, которые было залечивались.

Этим утром он виделся со своим другом на берегу. Это была их первая встреча после битвы у бухты Голубых Сов. Одиссей рассказал ему о мальчике Ксандере, некоторое время они сидели молча.

– Ты ничего не говоришь о Зидантосе, – заметил, наконец, Одиссей.

– Он умер. Что еще можно сказать?

Одиссей внимательно посмотрел на него и произнес:

– Ты помнишь наш разговор о потерянном герое, что тебе нужно его найти?

– Конечно. Я был слабым и испуганным мальчишкой. Но это было давно.

– Да, он был испуган, но не слаб. Нет, умный и душевный. Да, заботливый и добрый. Порой тебе нужно искать и его тоже.

Геликаон натянуто засмеялся. Его смех был резким.

– Он не смог бы выжить в моем мире.

Одиссей покачал головой.

– Твой мир полон жестоких людей, героически сражающихся с мечом и щитом за добычу. Разве ты не видишь, что именно мальчик помешает тебе быть похожим на них? Не теряй его из вида, Геликаон.

– Уничтожил бы он корабли Коланоса? Одолел бы он Электриона и пережил бы предательство в бухте Голубых Сов?

– Нет, – выпалил Одиссей. – Он не сжег бы заживо пятьдесят или больше беззащитных, связанных людей. Ты хочешь победить Коланоса или стать им?

Геликаон почувствовал приступ гнева, услышав эти слова друга.

– Как ты мог сказать мне такое? Ты не знаешь, что творится в моем сердце.

– А кто знает? – возразил ему Одиссей. – Ты заковал его в броню. Как и раньше.

– Я не хочу это слышать, – отрезал Счастливчик, вскочив на ноги.

Одиссей встал рядом с ним.

– Сколько у тебя друзей, Геликаон? Я люблю тебя как собственного сына, и ты не прав. Я вижу это в твоем сердце. Я вижу, как ты страдаешь, и знаю, что Вол значил для тебя. Ты скорбишь и чувствуешь себя так, словно твои внутренности оказались снаружи. Твои сны ужасны, а бодрствование кошмарно. Ты пытаешься увидеть его краешком глаз. Ты хочешь проснуться однажды утром и увидеть его огромным, как сама жизнь. И часть тебя каждый раз умирает, когда ты просыпаешься и понимаешь, что его больше нет.

Геликаон опустил плечи, когда его гнев прошел.

– Откуда ты все это знаешь?

– Я видел, как умер мой сын. – Одиссей сел и посмотрел на море. Счастливчик остался стоять на месте, а затем сел рядом с другом.

– Прости, Одиссей. Я забыл.

– Ты не знал его, – некрасивый царь вздохнул, – но теперь ты хочешь поговорить о Воле?

– Я не могу.

Одиссей выглядел разочарованным, но вздохнул.

– Я понимаю. Но надеюсь, однажды ты научишься открывать свое сердце. Иначе ты всегда будешь один. Не будем на этом останавливаться, давай вернемся к Коланосу. Похоже, он заляжет на дно. Он или вернется в Микены, или спрячется на пиратском острове на юго-западе от Самофраки. Море там опасное, и немногие корабли отважатся плыть туда во время зимних бурь. А если отважатся, на острове есть форт и несколько сотен пиратов.

– Я знаю этот остров, – сказал Геликаон. – «Пенелопа» останавливалась там во время моего первого плаванья. Пираты собрались вокруг тебя, а ты рассказал им историю, над которой они смеялись, плакали и радовались. Они завалили тебя подарками. Я все еще думаю об этом порой. Сотня жестоких и диких мужчин плачут над историей о любви, чести и храбрости.

– О, это была хорошая ночь, – улыбнулся Одиссей, – и если Коланос там, он проведет зиму в безопасности. Но он снова выйдет в море весной.

– И я найду его, Одиссей.

– Я ожидал этого. Но важно, чтобы ты сам соблюдал осторожность. Повсюду прячутся хитрые убийцы. Помня об этом, я хочу сделать тебе небольшой подарок.

Порывшись в сумке, царь Итаки вытащил тунику из темно-коричневой кожи и протянул Геликаону. Она оказалась тяжелей, чем ожидал Геликаон. Он почувствовал что-то твердое под мягкой кожей.

– Нашел ее несколько лет назад на Крите, – сказал Одиссей. Счастливчик поднял тунику. Она была длиной до колена, на шелковой подкладке. – Это хитрая штука. Между шелком и кожей спрятана тонкая железная кольчуга. Она выдержит удар кинжала, но, сомневаюсь, что сможет противостоять мечу, секире или точному выстрелу из лука, сделанного из рога.

– Это прекрасный подарок, друг мой. Благодарю тебя.

– Фу! Она слишком мала для меня. Носи ее на берегу и старайся не ходить по городу в одиночку.

– Я буду осторожен, – пообещал Геликаон. – Я скоро поплыву в Дарданию. Дома меня будут окружать верные люди.

– Как и твоего отца, – заметил царь Итаки. – Не думай, что ты где-нибудь в безопасности. Помни, что верность сделана не из камня.

– Я знаю.

– Конечно, знаешь, – пробормотал Одиссей. – Ты слышал об Аргуриосе?

– Нет.

– Говорят, что его изгнали и объявили вне закона. Ходят слухи, что ты его подкупил.

Счастливчик покачал головой, не веря своим ушам.

– Нельзя купить такого человека, как Аргуриос. Кто мог выдумать такое?

– Люди, которых можно купить, – ответил Одиссей. – Сомневаюсь, что он протянет еще месяц. Как долго ты планируешь оставаться в Трое?

– Еще несколько дней. Я должен проявить уважение к Приаму, и мне нужно увидеться с купцами. Почему ты спрашиваешь?