Дэвид Геммел - Дочь горного короля

На чем бы сэкономить? Соль стоит дорого, но солдаты без нее в поход не пойдут, а отсутствие мяса ведет, как известно, к трусости. Если уполовинить овес, еда станет менее сытной, а сбережешь на этом… триста сорок две гинеи всего-то.

«Ты убитых не учел», – просветлел Леофрик. Когда начнутся бои, какой-то доле солдат довольствие уже не понадобится. Вопрос в том, какова эта доля. Обыкновенно в кампании под командованием барона она составляет около тридцати из ста, но здесь все иначе. Половина обычного числа, четверть? Скажем, пять на сотню – триста солдат. Леофрик снова заскреб пером по бумаге.

Да, так уже лучше.

– Прошу прощения, господин, – вернулся слуга, – к вам какой-то человек просится.

– Который теперь час?

– Скоро полночь.

– Странное время для визита. Кто он?

– Я не знаю его, господин. Он говорит, что владеет некими бесценными сведениями.

– Хорошо, пусть войдет, – вздохнул усталый Леофрик. – Через десять минут заглянешь сюда и скажешь, что меня требуют по срочному делу, понял?

– Разумеется, мой господин.

Леофрик зевнул. Полночь! Подумать только. Семь часов кряду просидел за бумагами. Он собрал их, затолкал в ящик стола. Слуга ввел в комнату человека средних лет с мясистым лицом и маленькими блестящими глазками.

– Надеюсь, вы извините меня за вторжение – до утра мои вести не терпят.

– Что так? – Леофрик жестом предложил незнакомцу сесть.

– Мои сведения вынудят вас внести изменения в ваши военные планы.

– Откуда вам известно, над чем я сейчас работаю?

– Позвольте вернуться к этому позже, лорд Леофрик, – улыбнулся пришелец. – Прежде всего вам нужно узнать, что два из трех ваших фортов захвачены горцами и все, что там хранилось, перешло в руки врага.

Усталость Леофрика как рукой сняло.

– Быть не может! Я лично надзирал за строительством. Они неприступны.

– Хитростью можно взять что угодно.

– Хитростью?

– Женщина, Сигурни, послала туда предателя Обрина с сотней людей под видом сменного гарнизона. Оба форта сдались без боя.

– Но как… Кто вы такой?

– Резонно, думаю, будет предположить, что я друг вам. Могу также поделиться с вами кое-какими планами Сигурни. Знаете, она набирает войско.

– Кто им будет командовать?

– Она сама, разумеется. Она из королевского рода и уже нанесла вам одно поражение при Силфаллене. Неплохо для начала, согласны?

– Сколько у нее сейчас человек?

– Почти две тысячи. Фарлен примкнул к ней, Паллид скоро сделает то же самое. Если ее, конечно, не остановят.

– До оттепели выступить нет возможности. Все северные перевалы завалены снегом.

– Да, вы там не пройдете, но я пройду. К вам ведь я как-то пробрался.

Вошел слуга:

– Мой господин…

– Да-да, не нужно пока. Подай еще чаю, мне и моему гостю. – Слуга вышел, и Леофрик обернулся к неизвестному: – Настало время сказать, какой у вас интерес в этом деле.

– Да, верно. Я охочусь за этой ведьмой, за Сигурни. Причины вас касаться не должны, однако заполучить ее мне крайне необходимо. Сейчас, когда она окружена преданными горцами, это несколько затруднительно. Вы поможете мне, а я вам.

– Вы, думается мне, чародей?

– К чему такая изысканность, милорд? – засмеялся гость. – Просто колдун. Мне заплатили за то, чтобы я… убрал Сигурни с дороги, но я трижды потерпел неудачу. Мне не стыдно в этом признаться, ибо у меня были могущественные противники. Теперь они, к счастью, думают, что я мертв, и это позволяет мне надеяться на успех.

– Почему они считают вас мертвым?

– Демоны растерзали на куски человека, во всем похожего на меня – о сходстве я сам позаботился. Хотите еще послушать?

– Нет уж, увольте. Чего вы хотите в обмен на предоставленные нам сведения?

– Хочу снять дом в Цитадели, но денег мне здесь достать негде. Надо как следует приготовиться к следующей попытке, запастись людьми и другими ресурсами.

– Понимаю. Где вы остановились сейчас?

– Недалеко отсюда, в таверне «Синяя утка».

– Завтра утром мой слуга доставит вам деньги. И если у вас появятся еще какие-то сведения о горских мятежниках, милости просим.

Колдун потер мясистый подбородок.

– Тут мне надо подумать. Я, видите ли, не хочу, чтобы Сигурни убили или взяли в плен ваши войска. Это удовольствие по праву принадлежит мне. Я извещу вас о своем решении.

– Барон наверняка захочет с вами увидеться.

– Не думаю, лорд Леофрик. Скажите ему, что получили эти сведения от своего шпиона – ведь это, в конце концов, так и есть. Упоминание моего имени нежелательно.

– Кстати, кого должен утром спросить мой слуга?

– Да, ведь я не представился. Виноват. Мое имя Якута-хан.

Баллистар от всей души ненавидел зиму, особенно неласковую к людям маленького роста. Глубокий снег, ходить по которому он не мог, держал его пленником в доме Асмидира. Ему хотелось быть рядом с Сигурни, готовиться к весне, к грядущим боевым действиям.

– Сейчас от тебя никакого толку, – сказал он себе вслух, сидя на крепостной стене замка. – Не нужен ты ей.

Высота, с которой открывался широкий вид, сегодня не радовала его – лишь напоминала о том, как он мал. Он съехал на животе с парапета и ушел к себе в комнату.

Там он уселся на ковре у огня. Стулья были для него чересчур высоки, в кровать он забирался с деревянного ящика, который принес ему Ари. Почему он родился калекой? За что мстительный Бог приговорил невинное дитя к такой жизни?

Другие не понимали его мучений, да и как им понять? Даже Сигурни однажды сказала: «Может, когда-нибудь ты встретишь красивую карлицу, и вы будете счастливы».

Карлица ему не нужна. Если он сам калека, это еще не значит, что другие калеки ему приятны.

«Мне нужна ты, Сигурни, – думал он. – Я мечтаю, чтобы ты полюбила меня, чтобы увидела во мне мужчину».

Но этому не бывать. Вспомнить только, как дразнили его в детстве и юности.

«Как он, спрашивается, будет любить женщину? – разглагольствовал на потеху другим Бакрис Беззубый. – Ляжет нос к носу – ногами туда зароется, ляжет ногами к ногам – зароется носом. А если попадет туда нужным местом, то поговорить ему будет не с кем».

Да, вот уж смеху-то было. Сам Баллистар тоже смеялся – а что ему оставалось?

Он спустился на конюшенный двор. Навестил в стойле белую лошадку-пони, погладил ее.

– Тебе ничего, что ты карликовая лошадка? Или ты тоже большим кобылам завидуешь?

Пони хрустела сеном. Попытавшись забросить обратно свалившуюся с нее попону, Баллистар два раза накрыл с головой самого себя и промахнулся на третий.

Этого последнего унижения он не вынес. Слезы подступили к глазам. Северная стена выходит на острые скалы. Прыгнуть с нее – и конец всем страданиям.

Когда он поднимался по лестнице, Ари вышел из библиотеки и пожелал ему доброго утра.