Юлия Латынина - Во имя государства (сборник)

Советник Нарай пригласил короля и Нана в малый кабинет. Собеседники расположились в удобных креслах, и король изложил свою просьбу касательно государевой дочки и Хабартского наместничества. Помимо руки государевой дочки, Аннар попросил двести тысяч золотых ежегодного вспомоществования, а также попросил, чтобы половина этого золота была выдана новыми монетами, по чеканке похожими на те, что были выпущены в честь побед Андарза, и чтобы на монетах этих был изображен король Аннар, попирающий ногой шею бывшего наместника империи.

А потом вздохнул и признался:

– Я вчера немного обожрался, – сказал король, – и мне приснился удивительный сон: я ворвался в императорский сад и сожрал дивный персик, и был так груб, что слопал вместе с персиком косточку. И вот я заснул: а косточка проросла из моего живота, пустила росток, покрылась листьями, и я оказался под сенью цветущего древа. Что бы это значило?

– Гм, – сказал советник Нарай, – несомненно, персик, сожранный вами, – это провинция Хабарта, на которую вы обрушились как законная, но прискорбная кара на алчность наместника, а дерево, выросшее из вашего живота, суть ваше потомство, которому суждено плодотворное управление Хабартой, при том условии, что вы сумеете совладать со своими главными врагами.

– Кто же мои главные враги? – спросил король.

– Ваша знать, – ответил Нарай.

– Как же мои собственные воины могут быть моими врагами? – усмехнулся король, – я думал, что мои враги – воины империи!

– Как вы можете так говорить, – упрекнул его Нарай. – Император ежегодно присылал вам подарки, в письмах своих называл братом, теперь вот готов отдать за вас дочь. Семеро ласских королей погибли от рук ласской знати: разве вейский император убил хоть одного из ласских королей?

«Кишка тонка у вейского императора убить ласского короля», – подумал про себя король, но промолчал.

А судья Четвертого округа Нан добавил:

– Говорят, к вам во сне явился Черный Бужва и потребовал, что вы правили справедливо, а не так, как прежний наместник. Разве вы не знаете, как Черный Бужва определил справедливое правление? Он сказал, что при справедливом правлении в стране отсутствуют три вида грабителей, как-то: торговцы, взяточники и знать!

Король Аннар задумался над этими словами, а судья Нан встал и вдохновенно продолжал:

– Разве вы не знаете, – сказал судья Нан, – что Черный Бужва удостоился звания Бога Правосудия и Пыток после того, как он предложил императору Иршахчану план устранения двухсот знатнейших семейств, явившихся в империю с его отцом? Кровная месть вместо суда, восстания вместо повиновения, грабеж вместо хозяйственного житья – вот что такое знать! Разве может быть справедливым правитель, опирающийся на знать?

– Бог ты мой, – вскричал король, – истинная правда! Не оскорбить какого-нибудь из этих нахалов, давая ему приказание, так же трудно, как не замочить штанов, переплавляясь вброд!

И надо же было такому случиться, что в этот миг дверь кабинета распахнулась, и в нее вошел командир Аннара Бар-Хадан, один из имеющих золоченый дротик.

– Эй, – сказал он, – Аннар! Там какая-та заварушка! Стоит чиновник с толпой и требует, чтобы мои дружинники заплатили за рыбу, которую они взяли на рынке!

Повернулся и ушел.

– Надо пойти разобраться, пока там никого не убили, – сказал король.

Нан вскочил с места и всплеснул руками.

– Как, – вскричал Четвертый Судья, – и вы не снесете этому наглецу голову? Помилуйте! Если государь – в комнате, никто посторонний не смеет войти в комнату, не коснувшись губами его сапога; если государь сидит, посторонний человек должен стоять, если государь стоит, посторонний должен поджать одну ногу. А вы позволяете такое!

Король был совершенно поражен. Он был очень восприимчив к цивилизации, и вся некультурность его подданных мигом представилась ему в самом черном свете.

– Клянусь той штукой, которой пашут женщину! – вскричал король (по правде говоря, он выразился несколько откровеннее), – завтра же я прикажу моим людям целовать мои сапоги! Надо же как-то учить народ церемониям!

Однако, покинув управу Нарая, король Аннар одумался. «Черт побери! – подумал он, – если я отдам такой приказ, так меня тут же зарежут! Эти чиновники только и добиваются, чтобы поссорить меня с моими добрыми воинами. В следующий раз надо быть осторожней! А все-таки приятно будет, когда каждый человек из рода Росомахи или Белки станет целовать мне сапог!»

Тут над ухом его заржала лошадь, и его с размаху хлопнул по плечу сотник по имени Ханна.

– Ну, – сказал он, – о чем говорили с Нараем?

– Да так, пол языком мели, – ответил король и мечтательно посмотрел на свои сапоги.

Что же касается господина Нана, то он поехал с Бар-Хаданом и его побратимом улаживать драку на рынке, произошедшую оттого, что несколько сырых варваров, проголодавшись, взяли у рыночной торговки живую рыбу и, надкусив за жабрами, убили ее, съели и пошли прочь. Торговка потребовала деньги, и варвары жестом объяснили, что, когда она будет проходить мимо их лагеря, она может тоже поесть рыбы. Тут весь рынок, не поняв жеста, бросился на варваров, потому что это был не первый случай, когда варвары, пожрав, не платили денег, но тут прибежали рыночные власти и не допустили смертоубийства.

Нан заплатил торговке из своего кармана и толпа, разочарованная, разошлась.

После этого судья Нан пригласил Бар-Хадана и Росомаху в один из столичных кабачков, где они очень приятно провели время.

– Какая разница между манерами чиновников и простолюдинов! – заметил Росомаха. – Чиновник дарит, что ни попросишь, всегда рад оказать услугу благородному человеку! А у рыночного торговца возьмешь на грош, так он будет канючить, пока его не зарубишь!

Вот варвары налились по самые ушки, и Бар-Хадан полюбопытствовал, как Нан нашел короля Аннара, и Нан сказал, что ему жалко ласов.

– Это за что же тебе нас жалко? – справился Росомаха.

– Да за то, что вам скоро отрубят головы, – сказал Нан.

– За что это нам отрубят головы? – возмутился варвар, – я лично ничего такого не делал, чтобы мне рубили голову!

– А за то, что вы теперь помеха для короля, – ответил Нан, – раньше король жил на дань, а теперь ему придется жить на налоги с Хабарты. Раньше ему были нужны воины, а теперь – чиновники. Воины ему, прямо скажем, теперь совсем не нужны. Тот, кто опирается на воинов, вынужден уважать их свободу, а тот, кто опирается на чиновников, насаждает всеобщую покорность.

– Точно, – сказал Росомаха, – уже крутился там один, бывший казначей Хамавна! Говорил, что если назначить его главой казны, через пять лет он один даст королю больше денег, чем все наше войско! Мы его за такие слова зашили в мешок вместе с муравейником, так Аннар три дня ругался!