Юлия Латынина - Во имя государства (сборник)

– А, вот еще: водный инспектор Кигира в городе Май, – он очень кстати рассказывает, как забраться в город по разрушенному акведуку.

Посланник вскочил из кресла и схватил бумаги. В здоровой руке Нана сверкнул кинжал: миг, – и узкий рукав посланника был пришпилен к лакированному столику. Горожанин зашипел.

– Тише, – сказал Нан, – а то прибежит моя стража.

И убрал бумаги в рукав.

– Сколько вы стоите? – сказал посланник.

Чиновник, не спеша, рассматривал свои пальцы. Пальцы были длинные и узкие, кончики их были выкрашены хной и присыпаны ароматной пылью. На среднем пальце сиял перстень в виде золотого угря, обвившегося вокруг пальца и держащего в своей пасти рубин. Молодой судья, конечно, одевался не с той показной роскошью, что господин Андарз. Но странное дело, – аккуратность его прически и необыкновенное изящество немногочисленных украшений придавали ему больше блеска, чем иному бессмысленному франту, цепляющему на себя золото и камни без счета.

– Я дорого стою, – задумчиво сказал Нан.

Вдруг поднял глаза на посланника.

– А может, это только начало? Может, вы натравите короля на столицу, как натравили на провинцию, и тоже попросите себе четверть земель и доходов бывшей империи. Может, здесь, в столице, вы так же ходите, покупаете недовольных чиновников, разыскиваете старые акведуки…

– Империя, – сказал осторожно посланник, – большой тигр, а мы – маленький хвост.

– Нынче такие времена, что хвосты вертят тиграми.

– Вы опасный человек, господин Нан, – огорчился посланник.

Нан, казалось, встревожился.

– Я не хочу сказать, что эти письма не продаются. Просто они очень дорого стоят. Вот я и хочу подчеркнуть, как дорого они стоят.

Посланник засмеялся.

– Вот я и говорю, что вы опасный человек, господин Нан. Опасный человек – это не тот, кто не берет взяток, и не тот, кто берет их по любому поводу. Опасный человек – это тот, кто продается, соблюдая свою выгоду, и умеет взять деньги за то, что он сделал бы и так.

Молодой судья улыбнулся и откинулся в кресле. Несмотря на все свои хлопоты и небезобидную рану, он выглядел собранно и аккуратно, – разве что скулы на его белом, как молоко, лице, слегка заострились, и зрачки ореховых глаз были чуть расширены от боли.

– Вот господин Нарай, – продолжал посланник, – он опасный человек. Но разве он не брал взяток? Когда десять лет назад он был послан в Осую, он сумел убедить дома Кадуни и Рашков дать ему целую кадушку золота за то, чтобы он помешал присоединить город к империи.

Посланник развел руками.

– Спрашивается: ведь советник Нарай скорее умер бы, чем позволил совершиться такому объединению! Но он сумел получить за свои убеждения еще и кадушку золота, и что же он с нею сделал? Он раздал ее черни, та подняла бунт и вырезала Кадуни и Рашков!

Господин Нан чуть повернул голову, прислушиваясь к шуму внизу: как там, накормили его сыщиков или нет? Если накормили, так нечего им трепать языками…

– Сколько вам надо? – спросил посланник.

– Деньги, – сказал Нан, – опасная вещь, и недаром говорится, что деньги, не отданные государству и богу, навлекают только несчастья. Вот, например, управляющий Андарза, Амадия. Сегодня он уехал из столицы в Иниссу, и что-то подсказывает мне, что он уехал с осуйским паспортом.

Айр-Незим нетерпеливо фыркнул.

– Последний месяц, – сказал Нан, – вы четырежды встречались с управляющим Андарза. Этот человек передал вам один документ в обмен на право бежать в Осую: я меняю эти бумаги на этот документ.

– Господин Нан, – сказал посланник вкрадчиво, – если вы знаете, что Амадия передал нам этот документ, то уж, наверное, вы догадываетесь, что это произошло не иначе как с ведома господина Андарза. А если это произошло с ведома господина Андарза, то дело зашло уже слишком далеко, чтобы вы, сторонник Андарза, могли что-то сделать, не погубив себя.

– Документ, – сказал Нан.

Посланник некоторое время сидел неподвижно.

– Господин Нан, – сказал он, – вы потеряете голову совершенно без толку. Вам не жалко потерять такую голову?

Нан усмехнулся.

Тогда, к изумлению Нана, посланник раскрыл бывшую при нем черную книгу, вынул из ее листов синий конверт и протянул его Нану.

Нан раскрыл синий конверт и вытащил бывшую там бумагу. С первого взгляда чиновник понял, что это не письмо, и тем более не лазоревое письмо. Нан чуть не закрыл глаза и не застонал с досады. Он вгляделся:

– Да, – сказал он, как ни в чем не бывало. Тайные ходы Небесного Города! И вы утверждаете, что Амадия передал вам это с позволения Андарза?

– Конечно, – ответил посланник.

Нан засунул план в рукав и встал, чтобы откланяться. Но, видимо, разочарование подкосило его, или поклон оказался слишком резок для человека, которого давеча пырнули ножом: выпрямляясь, Нан побледнел, заскреб было по спинке кресла, – и грохнулся навзничь.

На лестнице послышался топот, и в гостиную ворвались два сыщика. Айр-Незим, подскочивший было к чиновнику, чтобы забрать драгоценный план, отпрыгнул от Нана, как волк от костра, и заплясал перед сыщиками:

– Боже мой! Какое несчастье!

Захворавшего чиновника перенесли наверх, приготовили удобную кровать.

Айр-Незим и слышать не хотел о перевозке больного. Сыщики согласились.

Прилежный лекарь уже возился над больным в широкой и солнечной спальне, когда Айр-Незим сцапал со спинки стула опаловый с золотом кафтан Нана, указав на кровяное пятно на рукаве:

– Кафтан надо почистить!

С кафтаном Айр-Незим побежал на второй этаж, в свой кабинет, где лучи заходящего солнца бешено плясали на черных с серебряными накладками шкафах, в которых хранились наиболее ценные образцы продукции и отчетные книги, и балки, изображающие дракона, били в воздухе красными лаковыми крыльями. К одному из этих шкафов и кинулся Айр-Незим. Изнутри шкаф был укреплен длинными стальными балками, и всю нижнюю его половину занимал стальной, крашенный синим лаком сейф. Вокруг круглого глаза сейфа торчала кожаная бахрома, закрывавшая ряды цифр и букв. Айр-Незим покопался в бахроме, и дверь сейфа отошла в сторону. План из конверта мигом перекочевал в сейф, а в конверт Айр-Незим засунул несколько бумаг розового цвета, очаровательных для взгляда всякого чиновника.

Запер шкаф и полетел вниз по лестнице, совершенно пренебрегши чисткой кафтана из чудесной, опалового цвета парчи, с белыми цветами и золотыми зверями на обшлагах.

Нан, лежа на постели, растерянно лупал глазами, и прилежный лекарь бинтовал Нану плечо. Лекарь ушел. Айр-Незим вежливо подал Нану кафтан. Нан поспешно сунулся в рукав. Там, вместо плана дворца, лежала розовая книжечка из пяти страниц, и каждая страница этой книжечки стоила двадцать тысяч, ибо представляла собой облигацию осуйского банка, что было впятеро выше его ежемесячного жалованья и вдвое – ежемесячных взяток.