Мария Гинзбург - Погасить Черное Пламя

– Какую?

– Завтра, чтобы ни случилось, ты не пойдешь за мной в яму. А то знаю я вас, женщин. Ночь – это ночь, а день – это день.

– Видишь ли, мы, темные эльфы, ценим ночи больше дней.

– Почему же?

– По ночам мандречены не воюют.

Тиндекет и Глиргвай устанавливали пулемет на скальном козырьке. Второй пулемет и Глиргвай были последним грузом, который Хелькар привез на своей твари. Тиндекет с завистью посмотрел на лук Ангмарца, висевший за спиной девушки. Длинный, из матово-коричневого дерева, которое эльф так и не смог распознать, хотя отличал клен от дуба на ощупь, по рисунку коры. Однажды Тиндекет попытался взять лука. Он успел ощутить лишь невыносимый холод, из руки брызнула кровь – тетива пропорола ему ладонь до кости.

– Защита от вора, – сухо сказал Хелькар, пока сестра Че забинтовывала руку матерящемуся эльфу. – Лук можно только подарить.

И видимо, он подарил лук Глиргвай, вместе с колчаном. Из него торчало черное оперение стрел, имевших странный пятиугольный наконечник. Увидев его впервые, Тиндекет рассмеялся и сказал:

– Я знаю, эти стрелы смертельны. Когда они пролетают рядом, врага просто разрывает от смеха.

Но тем не менее, эти стелы убивали, именно своими смешными наконечниками, которые, как выяснилось, в теле жертвы распадались на пять частей и двигались внутри уже самостоятельно. Человек превращался в мешок, набитый кровавой кашей из перемешанных, разорванных внутренностей. Раны от стрел Хелькара не лечились.

Вечерело. Та часть ущелья, где находилась троица, уже была погружена в сумрак. Маха вздохнула, подумав о том, что солнце сейчас бьет в глаза Моркобинину, сидящему на противоположном конце ущелья. Впрочем, к тому времени, когда химмельриттеры появятся, солнце уже скроется за острыми пиками гор. Она подтащила ящики с патронами поближе к Глиргвай и Тиндекету заклинанием Выползка, и теперь разминала руки, втягивая новую порцию Чи.

Ущелье Дункелайс имело форму буквы N и перечеркивало горы Эммин-ну-Фуин в их самой узкой, северной части. Можно было облететь горы и идти над Гламрантом, но тогда химмельриттерам пришлось бы забрать слишком далеко к северу, и на выправление курса у них ушло бы дня два. Хелькар полагал, что они пожелают сократить свое пребывание во враждебной стране по максимуму.

И он оказался прав.

До Мидинваэрна оставалось четыре дня, когда медиумы Энедики сообщили, что химмельриттеры пересекли Димтор южнее урочища Плакун, где и разделились – трое полетели на юг, шестеро – на северо-запад. Отряд Махи выступил налегке. Хелькар пообещал отнести пулеметы, патроны и прочие припасы в ущелье на своей твари. Ежи осмотрели ущелье и выбрали позиции для будущего боя. Моркобинина, Квендихен, Глиргвай и сестру Че Маха поставила в нижней точке, в которой заканчивалась наклонная палочка буквы. Самое главным командирше Ежей казалось, чтобы химмельриттеры не прорвались назад, к равнине. Сами они с Тиндекетом разместились в верхней точке наклонного отрезка, там, где ущелье резко сворачивало на юг. Хелькару предстояло доставить Глиргвай к группе Моркобинина и занять свою позицию в облаках, медленно сгущавшихся над ущельем.

Сейчас Хелькар ждал, пока Тиндекет и Глиргвай разберутся с пулеметом. Им предстояло связать заклинаниями его тонкие длинные ноги и выбоины в почве. Хелькар привалился к теплому боку своей твари. Та свернулась кольцом на краю обрыва – скальной козырек был не так уже велик.

– Ну, вроде все, – сказал Тиндекет.

Глиргвай направилась к Хелькару. Тот откашлялся, извлек из-под полушубка и кольчуги тонкую цепочку, которую всегда носил на шее. На цепочке висели два кольца, украшенные старинными рунами.

– На время битвы мне придется сменить облик, чтобы стать неуязвимым, – сказал Хелькар. – И я хочу показать его вам заранее. Чтобы вы знали, что это я.

– Валяй, – сказала Маха и засунула руки в карманы полушубка.

Эльф неторопливо расстегнул цепочку, снял то кольцо, что было чуть больше в диаметре, застегнул цепочку и надел кольцо на средний палец правой руки.

Тиндекет шумно выдохнул, осел прямо в снег и судорожно вцепился в затвор пулемета. Если бы оружие не было бы заговорено и жестко нацелено в небо, сейчас он бы развернул его, и стрелял бы, пока опустошенный диск сухо не защелкал. Глиргвай застыла на месте. «Биться в мокрых штанах будет очень неудобно», меланхолично подумала она. – «Они же сейчас застынут, будут как деревянные».

– Ух ты, – восхищенно сказала Маха. – Да, вы с тварью теперь очень подходите друг другу.

Эльфка прищурилась и посоветовала:

– Только сдвинь корону набок, вид будет побоевитей.

– Я не могу, – прогрохотал из шлема назгул. – Она приварена.

Глиргвай засмеялась и с облегчением поняла, что ей все же придется сражаться в сухих штанах.

– Так, ну давайте. Уже пора. Садись к нему, Глира, – сказала Маха.

Эльфки крепко обнялись на прощанье.

– Не дрейфь, – сказала Маха. – Мы тебе из кожи гросайдечи к Белльтайну платье справим… Первая девка на деревне будешь.

– Лучше штаны, – мрачно сказала Глиргвай.

– Или так, – согласилась Маха. – Штаны из драконьей кожи, ха! Им же сносу не будет.

– Штаны, платья, – заметил прислушивающийся к разговору Тиндекет. – Плащи надо всем пошить, они ж непромокаемые получатся. Самое то осенью по лесу шастать.

– Там посмотрим, – сказала Маха. – С шести гросайдечей кожи на все должно хватить. Остальное некромантам продадим, я уже договорилась.

Хелькар сел на спину твари, прикрытую попоной. Он не нуждался ни в уздечке, ни в шпорах для того, чтобы управлять чудовищем, ни в седле, чтобы удержаться на спине во время пируэтов – в полете назгул и его тварь становились единым целым. Но про Глиргвай этого сказать было нельзя. Она села перед Хелькаром, и он крепко обнял эльфку за талию. Когда они улетали из Дома, Глиргвай решила сесть сзади и держаться за эльфа. Но ощущать, что поднимаешься на огромную высоту, и видеть перед собой только спину в толстом стеганом жилете, который Хелькар носил поверх кольчуги – это оказалось слишком для девушки. Они поменялись местами, и вид леса под ногами успокоил и очаровал эльфку.

Тиндекет проводил небесных всадников глазами, а потом наклонился к Махе и прошептал ей что-то на ухо. Эльфка хмыкнула.

– Я понимаю, милый, – сказала она почти нежно. – Что тебе очень хочется, чтобы я бросила курить, и ты бескорыстно предлагаешь себя в замену курительной трубки. Но ты упустил вот какой момент. Ты в детстве никогда не лизал железо на морозе?

– Ну, было, – буркнул Тиндекет, еще не понимая, к чему она клонит.

– А если я к тебе примерзну? Кто тебе патронные диски менять будет?

Тиндекет расхохотался.