Юлия Латынина - Инсайдер

– Это что за фрукт? – полюбопытствовал Бемиш.

– Посол Аданы, – ответил Шагир. – Какова страна, таков и посол.

– В каком смысле – посол? – удивился подошедший к ним Шаваш, – разве Адана больше не входит в Федерацию?

– Нет, – ответил Джайлс.

– Адану осваивала компания SD Warheim, – меланхолично пояснил Шагир, – они развернули рекламную кампанию и набрали туда десятки тысяч безработных. Оплатили им билет в один конец. Прошло полдесятка лет, и безработные сообразили, что работы на Адане полно, а пособий по безработице, соответственно, у них больше нет. И вот они закричали, что все произошедшее является формой скрытого рабства, и потребовали, чтобы компания отвезла их обратно на Землю. А когда Warheim предложила им заработать на обратный путь самим, они обозвали это империализмом Федерации и объявили себя независимыми. Хотя, как я слыхал, их нынешний президент заставляет их работать куда больше, чем Warheim, причем не на свободе, а в концлагерях.

– Господин Бемиш это знает, – прервал своего коллегу Джайлс, – он в самом начале беспорядков купил акции UniFer и продал их с троекратной прибылью после того, как новый диктатор Аданы передал UniFer все месторождения Warheim.

Несколько человек из числа вейских чиновников неслышно приблизились к разговаривающим иномирцам. Краем глаза Бемиш заметил среди них Джонатана Аль-Масри с улыбающимся послом Геры.

– Господин Бемиш, – сухо продолжал Джайлс, – также оказал значительную помощь Анджею Герсту. Мне кажется, ваше громкое заявление о создании фонда для портфельных инвестиций в экономику Геры заставило всех финансистов повернуть головы в ее сторону?

– И что же тут плохого? – раздраженно осведомился Бемиш.

– Герст – диктатор.

– И в чем это выражается?

– Пока это выражается в том, – сказал Джайлс, – что он переманивает к себе крупных ученых, выдает гигантские займы своим компаниям на разработку новейших технологий: суммы, которые наше правительство вынуждено тратить на социальное обеспечение, и банки Геры, как вы знаете, считаются самыми надежными в Галактике – впрочем, не столько благодаря устойчивости финансовой системы, сколько благодаря жестким законам, вплоть до неограниченной личной ответственности менеджеров.

– А кого там бьют по зубам?

– Никого.

– И в чем тут диктатура?

– А, – сказал Джайлс, – по-вашему, диктатура – это когда выбивают зубы и говорят глупости… Это только слабая диктатура выбивает зубы, она неопасна, она сгинет сама, она обречена, потому что когда человеку выбивают зубы, он начинает хуже работать, а чем хуже он работает, тем больше зубов приходится выбивать.

– Я правильно понял, – осведомился Бемиш, – что всякий режим, где не выбивают зубы, – это сильная диктатура? По-моему, вам просто завидно, что Гера живет лучше вашей собственной эээ…

– Джакарты, – сказал Джайлс. – Я из Джакарты. Но вас я понимаю. Вы думаете о Гере лучше, чем о своей собственной стране, так как фондовый индекс Геры растет быстрее.

И поднялся.

– Это глупый спор, – сказал он, – я был на Гере, и я бы мог привести вам сотню доказательств, что ее хозяин в тысячу раз опаснее всех параноиков… А вот над чем вы подумайте: армия Геры по совокупным боевым характеристикам приближается к армии Земли и всех остальных членов Федерации Девятнадцати, вместе взятых, и каждый раз, когда в Совете Федерации заходит вопрос об увеличении ассигнований на оборону, люди со счетами в устойчивых банках Геры начинают вопить, что нельзя тратить деньги на войну, а надо тратить деньги на помощь бедным.

Киссур появился на приеме уже заполночь, и, судя по его виду, он провел вечер в кабаке. На нем были серые штаны и желтая рубаха, схваченная у запястий широкими серебряными кольцами. Другое такое же серебряное кольцо охватывало пучок его белокурых волос, и если присмотреться, можно было заметить на кольце стилизованных кречетов, сплетенных клювами и лапками. Киссур слегка шатался, и подол его рубахи был вымазан чьей-то юшкой. Они столкнулись с Бемишем на садовой дорожке близ грота, в который Бемишу надобно было по известным причинам сходить в одиночестве.

Хлопнув Бемиша по плечу, Киссур заявил:

– Никак не ожидал встретить тебя в этой компании обезьян! Ну как, торговец, еще не раздумал покупать Ассалах?

– Я куплю Ассалах, – сказал Бемиш, – во что бы то ни стало. Хотя бы затем, чтобы его не купил Джайлс.

– А какая разница, купит ее Джайлс или ты?

Бемиш помолчал. Киссур был явно пьян, да и у Теренса мир уже пошатывался перед глазами.

– Разница? Я, пожалуй, объясню тебе, Киссур, что делает Джайлс. Джайлс представляет интересы никому не известной компании. Он говорит, что за «Венко» скрывается одинокий частный инвестор, который готов вложить в это дело десять миллиардов. Это чушь. Таких частных инвесторов просто не бывает.

– А зачем он это делает?

– Это надувательство. Тот, кто стоит за Джайлсом, получает Ассалах и выпускает купленные им акции на рынок. Вашей планете остро не хватает космической инфраструктуры, она, как правило, является собственностью государства, вложения в частный космодром фантастически выгодны. Акции взлетают в цене, «Венко» срывает куш и уходит из игры. Шаваш остается при миллионах, «Венко» – при сотнях миллионов, подданные империи и вкладчики Федерации – при разбитом корыте. Я потратил эту неделю на то, чтобы навести справки об «Венко». Это фантом. Это жульническая компания, которая занималась двумя-тремя проектами на планетах, о которых никто не слышал, – и все эти планеты исключены из Федерации. А планета, не входящая в Федерацию Девятнадцати, с финансовой точки зрения, Киссур, – это планета, на которой отчетность акционерных обществ не обязана соответствовать стандартам Федеральной финансовой комиссии. У них отработанная схема действий – они дают взятку чиновнику, выпускают акции, всячески рекламируют свои «связи с руководством», впаривают эти акции глупцам через сомнительную контору, акции растут, компания снимает навар, потом – бац! Понятно?

– Понятно, – сказал Киссур, и кольца на его запястьях звякнули металлом о металл. – Понятно, что у наших компаний веселые перспективы: они могут выбирать между гринмейлером с подмоченной репутацией и компаниями вроде «Венко».

Киссур скоро уехал, нагрубив в промежутке послу Федерации и публично пообещав какому-то чиновнику спустить на него собак, «если ты, сволочь, выказывая пренебрежение государю, еще раз позволишь себе парковать свой нажитый взятками „Роллс-ройс“ близ Орехового Павильона».

Впрочем, он успел пригласить Бемиша на послезавтра на обед в харчевню «Рыжая Собака».

На следующий день Бемиш вернулся в город и первым делом отправился в «Томура секьюритиз». Клумба с летними гиацинтами, перед самым входом в контору, была продавлена шинами какого-то крупнотелого джипа, и люди сновали сквозь распахнутые двери офисов, как муравьи в разоренном муравейнике.