Василий Горъ - Пророчество. Часть четвертая

Дождавшись, пока за принцем захлопнется тяжелая, украшенная причудливой резьбой дверь, король кое-как успокоился и, наклонившись над столом, поинтересовался:

- Сколько надо времени, чтобы подготовиться к нападению на Аниор?

- Два дня, чтобы подтянуть второй, третий и шестой полки к столице… - начал было Шириан, загибая пальцы на правой руке…

- А если коротко? - перебил его монарх.

- Через шесть дней мы можем вторгнуться на территорию королевства. Еще двое суток, и войска подойдут к их столице. Дальше - одному Творцу известно…

- Что ж, так тому и быть…

- Может, стоит объявить дополнительную мобилизацию? - довольно осклабившись, спросил воевода.

- Почему нет? Думаю, три- четыре лишних полка нам не повредит…

- Тогда могу я надеяться, что господин королевский казначей Мрайк выделит мне средства, необходимые для вооружения новобранцев, в полном объеме и своевременно?

- С деньгами сейчас не очень… - забегав глазками, забормотал финансист.

- А меня это не касается… - зарычал король. - Мы вступаем в войну. И если вы, граф, не в состоянии справляться со своими обязанностями, то я, пожалуй, возьму пример с баронессы Золиа и вздерну вас на первом же дереве…

- Ну, нет… я справляюсь… деньги будут… зачем же так-то, Ваше Величество? Я - верный слуга короны и всегда им буду… - перепугавшись, затряс жирными щеками Мрайк.

- Вот и хорошо… - ухмыльнулся монарх. - Барон, вы чем-то недовольны?

- Никак нет, государь… - грустно пробурчал де Грашш. - Я сделаю все, что надо для того, чтобы кампания стала победоносной. Но хочу отметить, что я был все-таки против… Уже через пару часов в городе пойдут ходить слухи о походе в Эрзрум… Что Вы решили покончить с вольницей Снайки Корявого раз и навсегда…

- Не понял? - нахмурился монарх…

- Ну, я думаю, что люди Ольгерда в Спаттаре едят свой хлеб не зря… Услышав о мобилизации, они сложат два и два, и поймут, что это мероприятие - реакция на казнь де Компфа… А если вы отреагируете на челобитную купцов, попавших в жернова бандитской вольницы, то это будет воспринято совсем по другому…

- Какую челобитную?

- Караван купцов, скажем, из Лурда, вчера вечером попал в засаду по дороге в Спаттар. Недалеко от Эрзрума… Выжило всего два человека… И, добравшись до Вашего двора, господин, попросили Вашей помощи… Вы, как сердобольный правитель, не смогли отказать обездоленным и решили выкорчевать из Эрзрумского леса эту шваль раз и навсегда…

- Ты это только что придумал? - прищурился король.

- Ну, да… А что такого?

- Молодец… Мой покойный брат не ошибся, назначив тебя на место министра… Мрайк! Как звали того барончика, который свернул шею на охоте три недели назад?

- Де Глиссом, Ваше Величество…

- Отлично… Будьте любезны, подготовьте бумаги на передачу его земель господину Беонду де Грашшу де Глиссому… И побыстрее… Не стоит благодарности, мой друг… Кстати, все, кроме Шириана, могут быть свободны… Мы тут пока подумаем над планом победоносного наступления…

Идти по лесу, и часами смотреть на мясистый затылок Кормухина было совершенно невыносимо. Иногда я ловила себя на мысли, что с удовольствием рубанула бы по его шейке мечом и отфутболила бы отрубленную голову куда-нибудь подальше в кусты. И автомат Кузьмы, как обычно, идущего сзади, вряд ли бы меня испугал: уйти в джуше, шаг вперед и один взмах клинка… Потом поворот, смещение с линии возможного выстрела влево с броском ножа в глаз Кузьме, потом удар по рукам с оружием и добивающий куда заблагорассудится… И двумя ублюдками на Земле, то есть в Веере миров станет меньше… Однако мысль о том, что Самирчик уже, скорее всего, находится в руках его людей, меня все-таки останавливала. Но с трудом…

Представляю, каково было Олегу - сначала потерять меня, потом - сына, и все это из-за моих дурацких закидонов! Блин, как мне было стыдно! Я бы отдала все, чтобы вернуться в тот день, когда я заявила Деду, что возвращаюсь на Землю! И не произнести этих слов. Но с машиной времени даже у Эола с Манышем было туго… Поэтому приходилось искать взгляды мужа, виновато улыбаться и ждать хотя бы одного теплого прикосновения… Или намека на то, что он меня простит. Хоть когда-нибудь. Увы, пока не дождалась - Коренев пер по Глазу Ночи бука букой, оживляясь только в моменты, когда на нас бросалась местная живность, и появлялась возможность выместить свою злость на несчастных 'корягах' или 'котах'. В такие моменты обычно расчетливый и холодный, как лед, супруг превращался в облитый сиянием клинков смерч, сметающий все на своем пути. Там, где можно было обойтись одним ударом, он наносил три-четыре. Превращая напавшую на кого-нибудь из нас тварь в кровавый фарш. Иногда траектории движения его мечей проходили в опасной близости от Кормушки, и я чувствовала степень выжигающей его изнутри ненависти - каждый раз он с трудом останавливал стремящееся к цели оружие, или менял траекторию его движения…

Вечерами, после ужина, если не выпадала его очередь караулить лагерь, Коренев подолгу лежал на спине с открытыми глазами и смотрел куда-то сквозь палатку, часто засыпая перед самым рассветом. Разговорить его не получалось - на все мои вопросы он отвечал кивками, а на прикосновения не реагировал вообще: мне иногда казалось, что я для него перестала существовать вообще. И как жена, и как женщина, и как человек… Первые дни я бесилась - мне казалось, что после освобождения из кормушкинских лап в нашей жизни снова все наладится, он будет таким же предупредительным и нежным, а пережитое - тихо канет в небытие. Потом меня поглотила апатия, а после заявления Кормухина о том, что у него в лапах мой сын - я вообще перестала что-либо соображать. Шла, как машина. Билась, как машина. По ночам спала, как убитая. До сегодняшнего дня…

…Прикосновение его губ к моему затылку обожгло меня, как струя крутого кипятка - у меня мгновенно пересохло горло, пропал сон, и дико заколотилось сердце. Стараясь не шевелиться, чтобы ненароком не прервать такой сладкий и долгожданный поцелуй, я вогнала порядком отросшие ногти в ладони и задержала дыхание. Однако, судя по тому, что губы плавно переместились к чувствительному месту у меня за левым ухом, успокаиваться на поцелуе в шею Коренев не собирался… Слабенький укус в мочку уха, и я почувствовала, что незаметно для себя самой прогнула спину и закусила губу… После прикосновения его пальцев к пояснице я поняла, что лежать на боку просто невыносимо и… сжав зубы, попыталась потерпеть еще… Не тут-то было - ладонь мужа, проскользнув между моей рукой и боком, мягко, но настойчиво потянула меня к себе… Пришлось перевернуться на спину… В этот момент я вдруг дико пожалела, что потеряла свою буйную шевелюру - так волосы, распущенные перед сном, наверняка прикрыли бы мои повлажневшие глаза, и скрыли бы от него то состояние, в котором я находилась… Увы… Поцелуй в угол глаза сказал ему все… Остальное я помню урывками - сорванный камуфляж; жар его прикосновений; безумная, запредельная нежность первого объятия; рвущийся через закушенную губу стон; ботинок, невесть как оказавшийся у меня под поясницей; безумное опустошение, наступившее незадолго до рассвета… Пережитое горе, страх за сына, сумасшедший животный мир Глаза Ночи, ожидающий наших ошибок за тонкими стенками палатки, обиды Олега и мои глупости - все осталось где-то там, в далеком, теряющемся на фоне пылающего огня нашей страсти, прошлом… А в настоящем были только мы двое… И наши прикосновения друг к другу… И совершенно запредельное, сметающее все и вся, желание…