Дин Кунц - Мистер убийца

Предпоследнее окно около алтаря полностью отсутствует: ни железной рамы, ни решеток, ничего. Гранитный приступ основания окна находится в пяти футах от земли. Он подпрыгивает, как заправский гимнаст, и хватается за него, подтягивается и заглядывает в темную церковь, с какими-то непонятными извилистыми линиями ярко-оранжевого, зеленого, желтого и голубого цветов внутри нее.

Слышится крик ребенка.

Когда Пейдж бежала по центральному проходу церкви, стены которой были исписаны вдоль и поперек, ей казалось, что она плывет под водой, где-нибудь в Карибском море, между яркими светящимися кораллами, подводными водорослями, со всех сторон качавшими своими разноцветными листьями.

Раздался крик Шарлотты. Добежав до ограды алтаря, Пейдж развернулась, чтобы увидеть вестибюль. Тыча "моссбергом" то вправо, то влево, она лихорадочно пыталась отыскать Другого, но увидела его лишь, когда Эмили крикнула:

– Он в окне, лови его!

Он действительно пролезал через окно в южной стене церкви, и на фоне уходящего дня и падавшего стеной снега казался темным пятном, отдаленно напоминавшим человеческую фигуру. Сгорбленный, с опущенной головой и свисавшими руками, он больше напоминал обезьяну.

Ее реакция была мгновенной. Она без колебания выстрелила в него из "моссберга".

Даже если бы он был не так далеко, он сумел бы увернуться, так как двигался в то время, как она нажала на курок. С мягкой грацией волка он, казалось, стек с подоконника на пол. Пуля прошла, никого не задев, через то место, где он только что был, в щепки разнеся раму.

Опустившись, видимо, на четвереньки, он спрятался между скамейками, где было особенно темно. Если бы она пошла за ним туда, он мог бы неожиданно напасть на нее и убить.

Она прошла за ограду алтаря и через святилище, туда, где стояли Марти и девочки, продолжая держать пистолет наготове.

Вчетвером они спрятались в соседнюю комнату, которая, видимо, служила когда-то ризницей. Оконные переплеты пропускали достаточно света, чтобы рассмотреть три двери, не считая той, через которую они вошли.

Пейдж закрыла дверь в святилище и попыталась запереть ее. Но в ней не было замка. Не было и мебели, чтобы забаррикадировать ее или подпереть. Марти открыл одну из дверей.

– Чулан.

Через дверь, которую открыла Шарлотта, ворвался резкий ветер со снегом. Она тут же захлопнула ее. Открыв последнюю дверь, Эмили сказала:

– Лестница!

Между рядами скамеек. Ползет. Весь внимание.

Он слышит, как хлопает дверь.

Он ждет.

Прислушивается.

Голод. Горячая боль утихает. Кровотечение останавливается, кровь сочится намного меньше. Сейчас его переполняет чувство голода, потому что его тело требует огромного количества топлива, чтобы начался процесс заживления поврежденных тканей.

Он использует подкожный жир и белок, чтобы восстановить порванные и перебитые кровеносные сосуды. Его обменные процессы безжалостно ускоряются. Это абсолютно автономная функция, над которой он не властен.

Этот подарок судьбы, который делает его менее уязвимым, чем других людей, вскоре потребует компенсации. Уменьшается его вес. Усилится голод, пока не станет мучительным, как агония перед смертью. Голод станет единственным желанием, а оно в свою очередь превратится в единственную потребность.

Он думает об отступлении, но он так близок к победе. Так близок. Они убегают от него. Изолированы ото всех. Им не выстоять против него. Если он продолжит борьбу, через несколько минут они будут мертвы.

Кроме того, его ненависть и ярость так же велика, как и его голод. Он жаждет насладиться удовлетворением, которое приносит только насилие. Перед его мысленным взором, как в фильме, соблазнительно мелькают сцены зверских убийств.

Он продвигается ползком между рядами скамеек к центральному проходу и встает на ноги.

На стенах светящиеся непонятные иероглифы.

Он в логове врага.

Чужого и непонятного. Враждебного и нечеловеческого.

Его страх велик. Но он только усиливает его ярость.

Он устремляется в первую комнату через проем в перилах, к той двери, за которой они скрылись.

Сумеречный свет проникал вниз через невидимые окна над ступенями винтовой лестницы.

Здания, к которым прилегала церковь, были двухэтажными. Поэтому была вероятность того, что существует проход между этой лестницей и каким-нибудь другим строением, но Марти уже не понимал, куда они идут. По этой причине он почти жалел, что они не воспользовались дверью, которая вела наружу.

Однако рука, которую он совсем не чувствовал, очень затрудняла его передвижение, а боль в плече, с каждой минутой увеличивавшаяся, отнимала у него силы. Здание не отапливалось: внутри было так же холодно, как и на улице, но по крайней мере они были укрыты от ветра. С его раной, да при такой погоде, Марти понимал, что не продержался бы долго вне стен церкви.

Девочки поднимались впереди него.

Пейдж шла последней, горюя о том, что дверь на лестницу, как и в ризницу, не запиралась. Она обеспечивала их тыл, следя за тем, что происходило сзади.

Вскоре они добрались до глубокого окна в готическом стиле, которое и было источником скудного освещения внизу. Почти все стекла были в нем целы. Лестница, ведущая наверх, была освещена так же тускло, как и внизу.

Марти стал двигаться медленнее, дышать становилось с каждой ступенью тяжелее. Казалось, что они поднимались на высоту, на которой содержание кислорода в воздухе значительно уменьшилось. Боль в левом плече все усиливалась, а голова кружилась.

Грязная штукатурка на стенах, серые деревянные ступени и тусклый свет напомнили ему грустные шведские фильмы пятидесятых – шестидесятых годов, фильмы о безнадежности, отчаянии и нелегких судьбах.

В начале подъема перила, тянувшиеся по стене, были ему не нужны. Однако сейчас они ему пригодились. Вдруг он понял, что не может больше полагаться на свои ноги, и ему необходимо правой рукой подтягивать себя вверх.

К тому времени когда они добрались до второго готического окна, а ступени все уходили вверх к следующему окну, он наконец сообразил, где они находились. Это была колокольная башня.

Лестница не приведет их к проходу, который соединил бы их со вторым этажом другого строения, потому что они поднялись уже значительно выше второго этажа. Каждая следующая ступень вверх означала, что обратного пути у них нет.

Сжимая перила здоровой рукой и слабея с каждой минутой, он боялся, что не устоит на ногах. Марти остановился, сказав, что им необходимо подумать, что делать. Быть может, все время смотря назад, она не поняла, в какой ловушке они оказались.

Внизу открылась дверь, которая им уже не была видна.