Дэвид Геммел - Троя. Грозовой щит

Мастера, выполнившие эту работу, вернулись в племя ее брата в Зелейу с почестями и наградой; они поклялись хранить тайну.

Кроме отсутствующего Геликаона, только два человека в крепости знали о пути бегства — конечно, Павзаний и его помощник Менон.

Менон, предатель!

Она помедлила в нерешительности, глядя в темноту.

— Какой у меня есть выбор? — подумала она. — Я не могу оставаться здесь и ждать их.

Она перегнулась через балкон и прислушалась, пытаясь успокоить сильно бьющееся сердце. Царица ничего не смогла расслышать в зарослях внизу. Но она услышала стук металла о дерево в отдалении: микенцы ломились в дверь из мегарона.

Подойдя к огромному резному деревянному сундуку, Халисия откинула тяжелую крышку. Она с гулким звуком ударилась о стену. Отбросив в сторону расшитые шарфы и наряды, украшенные драгоценностями, она достала простую голубую тунику старой служанки и плащ грязно-коричневого цвета. Порывшись глубже, она нашла кинжал с ножнами, который ей подарил отец в день пятнадцатилетия. Рукоятка этого кинжала была сделана из рога оленя, а изогнутое лезвие — из сверкающей бронзы. Царица сбросила свой хитон из белого льна и надела тунику. Затем, глубоко вздохнув, Халисия подняла засов и приоткрыла дверь комнаты. Внизу был отчетливо слышен звук разбиваемого дерева. Она могла расслышать ворчание и крики людей, которые боролись со сломанной обшивкой.

Она постояла спокойно и еще раз обдумала свой план. Затем царица широко распахнула дверь.

Спартанец Пелопидас бежал вверх по узкой лестнице с окровавленным мечом в руке. Он знал, что найдет там: еще одну запертую дверь, которую воины с секирами сломают за несколько секунд. Царицы внутри не будет. Она воспользуется тайной лестницей, чтобы спуститься в сад внизу, где ее ждут его люди. «Или, — подумал он с нарастающим вожделением, — она увидит людей внизу и в страхе вернется назад в спальню». Пелопидас надеялся, что все будет именно так. Гораздо удобнее насиловать ее на постели. Удобней для его стареющих коленей.

Пелопидас — старый воин с седеющими волосами и бородой, заплетенной в косички, — добрался до верхней ступени лестницы и увидел открытую дверь. «Глупая сучка», — подумал он. В ужасе она только облегчила им задачу. Следом бежали трое других мужчин, которые обливались потом и проклинали занозы в руках, появившиеся при взламывании двери внизу. Они вышли прямо на узкий балкон. Пелопидас откинул в сторону оборванную завесу растений, спускающихся вниз.

— Вы двое, — сказал он, показывая на своих людей. — Спускайтесь за ней. Когда поймаете, верните назад. Я хочу ее первым.

Два воина с сомнением посмотрели на узкую лестницу и пропасть в темноте внизу, но последовали его приказу, быстро перебравшись через каменную стену и спустившись вниз.

Пелопидас заворчал и вернулся в спальню. Третий воин стоял у постели и рылся в драгоценной шкатулке, украшенной слоновой костью.

— Оставь это, мерзавец, — приказал Пелопидас. — Ты знаешь, что полководец сказал о грабеже. Иди вниз и найди этого проклятого ребенка. Объявлена награда в двадцать золотых монет отряду, который принесет его голову Катеосу.

— Как мы собираемся найти его? — спросил воин. — В конюшнях пусто. Он может быть где угодно.

— Ему три года, он один. Он прячется где-то, плачет и гадит под себя. Иди же!

Микенец помедлил минуту, осматривая спальню и глядя на мягкое мерцание золота и драгоценных камней. Затем выбежал из комнаты.

Пелопидас сел на мягкую постель и потер левое колено. Оно распухло, и сустав едва сгибался. Растянувшись на постели, воин почувствовал аромат, исходящий от подушек. Его охватило возбуждение. Говорили, что царица стройная и красивая, хотя ей уже за тридцать, у нее золотые волосы и приятное лицо. Он засмеялся. Его не интересовало ее лицо.

Сучка должна умереть, и умереть медленно, чтобы Сжигатель услышал об этом и понял, что это месть за его походы на материк. Пелопидас почувствовал, как растет его гнев при мысли о сожженных деревнях и моряках, погибших от рук Геликаона и его команды. Они потеряют много близких, прежде чем закончится эта ночь.

Спартанец снял свой шлем и бросил его на пол. Встав с постели, он подошел к чаше с водой на маленьком столике и сделал большой глоток. Затем он вылил немного воды себе на голову, тряся своими косичками.

Потом он оценивающе осмотрел спальню, мягкую драпировку и сверкающию в каждом углу бронзу, медь и золото, вдохнул аромат цветов. Подняв резную коробку, украшенную слоновой костью, в которой до этого рылся его человек, он увидел темное мерцание драгоценностей. Покапавшись, Пелопидас достал пригоршню золота и драгоценных камней. Он едва посмотрел на них, прежде чем бросить в кожаный кошелек на поясе. Еще там лежал тяжелый золотой браслет, по стоимости равный его годовой плате за службу, он тоже оказался в кошельке.

Его глаза остановились на огромном деревянном сундуке, крышка которого была открыта, словно в спешке ее забыли захлопнуть. Внутри среди кучи расшитой одежды он смог разглядеть блеск драгоценных камней. Вытащив верхний гиматий, он обнаружил, что плащ украшен золотой нитью и янтарем. Спартанец помедлил, не зная, что делать, затем засмеялся сам над собой. Вряд ли он сможет носить женский наряд.

В хорошем настроении он наклонился, чтобы еще порыться в сундуке в поисках спрятанных драгоценностей. Внезапно воин заметил какое-то движение в глубине сундука, и не успел он отреагировать, как навстречу ему двинулось бледное лицо привидения. Он почувствовал ужасную боль в горле и упал, захлебываясь кровью. В панике Пелопидас схватился за горло, пытаясь остановить фонтан крови. Из сундука вылезла маленькая золотоволосая женщина с окровавленным кинжалом в руке.

Пелопидас упал на колени и попытался позвать на помощь, но боль охватила его перерезанные голосовые связки, между пальцев хлестала кровь. Женщина смотрела на него широко открытыми глазами. Он почувствовал, как его тело слабеет, а жизнь утекает.

Его голова ударилась о пол, и он уже смотрел на рисунок красных завитков на ковре. Красный поток побежал по нему, и спартанцу показалось, что ковер тает. Его охватило невероятное спокойствие. Что-то тепло потекло по его ноге, и он понял, что опорожнился мочевой пузырь.

«Нужно встать, — подумал он. — Нужно найти…»

Халисия стояла очень спокойно, наблюдая за тем, как метался по полу умирающий спартанец, его кровь лилась по рисунку ковра. Мысли в голове мелькали, словно мотыльки вокруг пламени. У него было перерезано горло. Она убила его. Но все, о чем она могла думать, — это то, что ковер, расшитый восточными шелковыми нитками, был подарком отца на ее свадьбу с Энхисом. «Кровь не будет заметна», — подумала она.