Наталья Колесова - Прогулки по крышам

– Да вы же вся дрожите! Как вы, бедненькая, перенервничали! Идемте, я покажу, где ванная, умоетесь, я вас покормлю.

Агата послушно поплелась следом. Ей было неудобно признаться, что она вовсе не перенервничала, а если кого и испугалась, то только взбесившегося Келдыша…

Ванная была просторной, светлой и доказывала, что в доме есть дети: детские шампуни и присыпки, цветные пластмассовые уточки и кораблики.

– Девушка, где вы там? Ау-у? Вы не утонули?

Агата вытерлась мягким полотенцем и пошла на кухню. На столе уже стояли тарелка с пирогами и громадная чашка с дымящимся какао.

– Ешьте. Как вас зовут?

Агата отбросила волосы с лица.

– Агата.

Лиза уставилась на нее, и Агата завозилась: опять «фамильные глаза»? Их что, знает вся столица?

– Да вы же совсем молоденькая! – пораженно сказала Лиза.

Тут Агате стало совсем неудобно. Официантка, теперь Келдышева сестра…

– Мы из его класса. Приехали в столицу на экскурсию. Я и еще четверо.

Лиза засмеялась.

– Ну конечно! Он говорил! А я-то подумала… Ешьте. Вы, конечно, голодная. Когда Игорь чем-то увлечен, он просто безжалостен. Наверняка морил вас голодом.

– Нет, он…

– Ешь!

Несколько минут слышалось только благодарное Агатино чавканье. Конечно, это не бабушкины пироги, но тоже очень и очень…

Лиза сидела напротив, поглядывая то на Агату, то на часы.

– И как там мой братец учительствует?

Агата облизнулась и вытерла губы.

– Он хорошо преподает. Увлекательно.

– Да уж, зажечь он умеет. А как он вам как человек?

– Многим нравится, – честно сказала Агата.

– А тебе? Ну, что я спрашиваю, у тебя на лице все написано! Он может быть просто невыносимым!

Агата покраснела. Везет ей в этот год на любящих сестер невыносимых братцев: Вуд, потом Келдыш…

Она внезапно обнаружила, что зевает во весь рот.

– Ну вот что, – решительно сказала Лиза. – Пойдем, уложу тебя спать.

Агата подавилась зевком.

– Но учитель… когда приедет… мне же надо в гостиницу…

– Когда приедет, тогда приедет. Теперь явно уже только под утро. Ляжешь на диване. Идем-идем!

Слабо сопротивляясь, Агата переоделась в мягкую просторную майку, Лиза сунула ей подушку и накрыла пледом. Погасила свет.

– Если что – я неподалеку. На кухне.

– Разбудите меня, когда он вернется.

– Разбужу-разбужу. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи… – и Агата моментально уснула.

– Где она?

– Спит. И тебе бы не мешало.

– И тебе. Вздремну. Разбудишь в семь?

– Сначала отчитайся… куда грязными руками? Давай я тебе чай согрею. Кто это был?

– Нюхач работает. Но, по-моему, дело гиблое. Как всегда. Я все не пойму – зачем? Кому я теперь нужен? Сижу себе в провинции, никого не трогаю…

– А вдруг они об этом не знают?

– Мне что, объявление в газете дать? Или беджик на себя повесить: «Это Келдыш, никому теперь совсем не страшный»?

– Игорь… когда это все кончится?

– Никогда. Не при нашей жизни – точно. Так что пойду я все-таки посплю…

Она как-то сразу вспомнила, где она и кто она и почему по комнате бродит заспанный Келдыш. Агата смотрела на него, медленно моргая. Келдыш остановился у окна, оттянул штору, серый свет лег на его такое же серое хмурое лицо. Провел пальцами по непривычно взлохмаченным волосам, подергал себя за мочку уха, точно проверяя, насколько он проснулся, – и поглядел на Агату. Агата поспешно зажмурилась. На учителе были одни полузастегнутые джинсы – конечно же, черные! – на груди висел какой-то медальон.

– Ига-арь!.. – прошипела Лиза. – Что ты там топчешься? Иди на кухню!

Келдыш послушно зашаркал к двери. Агата посмотрела ему вслед. С утра он был какой-то… скованный. Словно тело еще не проснулось и плохо его слушалось.

Год назад мы его буквально по кусочкам собирали…

Дверь Келдыш прикрыл неплотно. Лиза сказала – уже обычным голосом:

– Есть будешь?

– Угу. И кофе.

– Большую чашку?

– Что спрашиваешь?

Пауза. Позвякиванье. Агата перевернулась на спину.

– Хоть немного поспал?

– Да. Лизка, успокойся, я жив и здоров!

– Не могу. Ты меня вчера до смерти напугал!

– Ну, извини, – буркнул Келдыш.

– И девочку свою…

Тишина. Позвякивание.

– Как ты ей все это объяснишь?

– Я не обязан.

– Так-та-ак, – зловеще сказала Лиза, – представляю тебя в роли школьного учителя!

– Полный мрак. Хотя детишки попадаются… интересные.

– Вроде этой… Агаты, кажется?

– Угм. Нам пора. Разбуди ее.

– Твоя ученица, ты и буди. А я пирожки подогрею.

– А вдруг я ее испугаю?

Голос Лизы стал ехидным:

– До сих пор не знаешь, как будят по утрам девушек? Поцелуями, братец!

Келдыш заворчал. Агата тут же закрыла лицо локтем. Слушала, как открылась дверь, медленные шаги. Потом Келдыш негромко сказал – совсем близко:

– Мортимер!

Интересно, а что он будет делать, если она притворится, что крепко спит? Тормошить за плечо или поливать из чайника? Тут Агата вспомнила про Лизины поцелуи и мгновенно вспыхнула – наверное, даже локоть покраснел. Опустила руку.

– Я не сплю.

– Тогда вставайте, – сказал Келдыш своим обычным голосом. – Пора ехать в гостиницу.

Агата поискала глазами одежду. Поверх аккуратной стопки лежал лифчик. Она увидела, что Келдыш увидел тоже, и втянула голову в одеяло, как черепаха. И зачем вчера напялила? Ведь терпеть же не может…

Келдыш молча ушел на кухню. На этот раз джинсы были на нем застегнуты.

Лиза подала ей пушистое полотенце.

– У тебя косметичка с собой?

– Нет…

Не признаваться же, что из всей косметички у нее только тушь и блеск для губ… Вот у Дьячко – у той в сумке целый арсенал.

– Хочешь, дам тебе?

Почему-то все сестры всех ее знакомых братьев хотят ее непременно раскрасить…

– Спасибо, не надо.

– Ну и правильно, – бодро и неубедительно согласилась Лиза. Агата возилась в ванной долго – пока Келдыш не стукнул костяшками пальцев в дверь:

– Я ушел с кухни!

Агата вышла из своего убежища, села на табурет и с тоской поглядела на полную тарелку. Есть не хотелось. И хозяйку не хотелось обижать.

– Возьми пакет с собой, ехать-то далеко, проголодаетесь, – сказала догадливая хозяйка.

«До гостиницы, что ли?» – едва не спросила Агата, потом вспомнила, что сегодня они возвращаются домой.

В прихожей задумалась, куда пристроить пироги, чтоб обуться. Келдыш молча забрал у нее пакет. Агата присела, сражаясь со шнурками. Шнурки, будто маленькие змеи, жили своей собственной жизнью и совершенно не хотели подчиняться. У самого ее носа начал нетерпеливо постукивать черный блестящий ботинок.

– Побыстрее, Мортимер!

Поспешно завязав-запутав последний узел, Агата выпрямилась – и прямо-таки напоролась на взгляд широких серых (тоже фамильных?) глаз Лизы.