Наталья Колесова - Прогулки по крышам

– Значит, никто случайно на нас не наткнется?

– Ни случайно, ни нарочно. Вы, надеюсь, не страдаете клаустрофобией?

– Не страдаю, – буркнула Агата. – А если б страдала, вы бы наверняка что-нибудь придумали…

Он снисходительно проигнорировал ее неумелую насмешку.

– Рад, что вы так высоко оцениваете мои таланты! А как насчет темноты?

– Я же не маленькая!

– Но помнится, вы говорили, что в детстве могли уснуть только с котом в обнимку…

Веское молчание.

– Кота здесь нет.

Он что, хочет предложить взамен кота себя? Агата озадаченно моргала.

Келдыш наблюдал с иронией.

– Я имел в виду только то, что светильник не погаснет, – сказал он, вдоволь понаслаждавшись ее растерянностью.

– Что, неужели наконец-то ваша магия?

– Нет. «Вечная» батарейка.

Сон все не шел, хотя Келдыш рядом дышал ровно, глубоко. Успокаивающе.

Агата открыла глаза. «Вечный» светильник продолжал гореть, и она ясно видела его профиль, тень под глазами, приоткрытые губы.

Интересно, а что чувствуешь, когда тебя целует взрослый мужчина? Мокрые напористые поцелуи Алекса совершенно не объясняли, что такого в поцелуе, о котором так часто твердят – едва ли не чаще, чем о сексе. Или это обычное всеобщее взрослое притворство – стыдно признаваться, что тебе не нравится и даже противно то, что должно волновать и нравиться по определению?

А как целуется Келдыш?

Как тогда он говорил в гостинице: «Я не тискаю. И не лапаю. Я ласкаю женщин…»

Со смешанным чувством стыда, страха и волнения Агата представила, как он поворачивается, обнимает ее и…

– Послушайте, Мортимер, – сказал Келдыш, не открывая глаз. – Спите. Не будите зверя.

И повернулся к ней спиной. Агата осторожно и длинно выдохнула. Он ведь не умеет читать мысли? Ведь нет? Келдыш опять дышал ровно, но Агата ему уже не верила. Послушно замерла. От стены сильно тянуло холодом. Агата подумала-подумала, натянула на руки длинные рукава куртки и, свернувшись клубком, уткнулась лбом в твердую спину.

Она просыпалась медленно, словно толчками. Ее крест-накрест обнимали теплые руки, прижимали к большому горячему телу. Келдыш еще и придавил ее бедро тяжелым коленом – так что Агата шевельнуться не могла. Наверное, он всегда так спит, подумала она сонно, когда спит не один. Ему так удобно. Ей же было странно…

– О, как мило, – произнес кто-то кислым голосом.

Агата вздрогнула. Она знала, что Келдыш тоже проснулся – его руки чуть напряглись, сбилось ровное глубокое дыхание…

– Не дергайся, не дергайся, Черныш. Это только я.

Келдыш медленно повернулся и сел.

– Привет, Генрих.

Агата нашла очки у свернутой куртки, служившей им подушкой, и выглянула из-за спины Келдыша. Его плечо слегка шевельнулось, как будто он хотел задвинуть ее обратно. Не задвинул. Агата увидела стоящего перед ними пожилого светловолосого мужчину в красивом сером костюме.

– Здравствуйте-здравствуйте, фройляйн, – сказал он приветливо.

– Здрасьте…

Он окинул Агату внимательным взглядом и вновь обратился к Келдышу.

– Стареешь, мальчик. Что такое? Я обошел все твои ловушки. А если б я был не я?

Келдыш громко зевнул и потянулся.

– Ловушки не на тебя ставились. Как нашел?

– Во время войны я тоже бывал в этих катакомбах, если не помнишь, – ворчливо сказал Генрих. Огляделся, проверил пальцем на пыль поверхность ящика, поднес к глазам, вздохнул и уселся. Вновь поглядел на Агату. – Так-так, значит, вот как обстоят дела?

Келдыш провел рукой по взлохмаченным волосам.

– А как, на твой взгляд, обстоят эти самые дела?

– Решил прикарманить сокровище себе?

Келдыш хохотнул. Хрипловато и невесело.

– Она вовсе не сокровище.

– Согласен-согласен, никто из членов семьи Мортимер не подарок, – кивнул Генрих. – Однако…

– Я не о том, – перебил его Келдыш. – Она не представляет никакой ценности. Ни для нас. Ни для них.

– То есть?

– Пусто. Чисто. Клэр. Никакой магии.

– Что?

– Никакой магии. Полный нуль, ноль. Зеро, если тебе так будет понятнее.

– Как?

Келдыш пожал плечами.

– Так. Ни в малейшей степени.

– Но ведь ты говорил…

– Я ошибался.

Генрих сощурился. Агате не понравился его взгляд: он словно прослушивал Келдыша глазами.

– Доказательства?

– Я водил ее к Слухачу.

Генрих покивал.

– Разумеется, не получив ни у кого разрешения?

Келдыш чуть повел плечом:

– Разумеется.

– Выговор, – сказал Генрих, не меняя интонации. – И он также не передал отчет дальше по инстанциям?

– Он себе не враг.

– И он сказал…

– Пусто.

– Ты проверил его квалификацию?

– И не раз.

– Координаты и идентификационный номер, надеюсь, припоминаешь?

– Припоминаю.

– Диктуй, диктуй.

Генрих небрежно занес цифры в электронную книжку, сунул ее во внутренний карман и вновь посмотрел на Агату.

– Итак, ребенок, носящий фамилию Мортимер и не обладающий магией Мортимер?

– Выродок, – сквозь зубы подсказала Агата.

Он слегка поднял светлые брови и быстро взглянул на Келдыша.

– Ну-ну, хоть что-то ей перепало, не так ли?

– Вы говорите о нашем убийственном семейном обаянии? – уточнила Агата. Она наконец выбралась из-за спины Келдыша и села рядом, свесив ноги. Краем глаза заметила предостерегающий взгляд учителя, но упорно продолжала сверлить Генриха мрачными глазами. Мужчина моргнул и вдруг рассмеялся:

– Неплохой выпад, фройляйн! Ваша бабушка была бы вами довольна!

– А моя мама?

Келдыш придавил ее руку, и Агата замолчала. Генрих помедлил.

– Думаю, для нее оказалось большой трагедией, что вы лишены таланта. И еще… э-э-э… одним стимулом к продолжению работы. Тогда объясни мне вот что, – он вновь обратился к Келдышу, – почему наши друзья развили такую бешеную деятельность, чтобы заполучить себе младшую Мортимер?

Келдыш хмыкнул:

– Думаю, и в этом виноват я.

– То есть?

– Они обратили на нее внимание, когда я привез ее в столицу. Я-то думал, на Королевском мосту охотились на меня… вот что значит самомнение… Наверное, тогда они впервые и узнали о ее существовании. Зная меня, нетрудно сообразить, что Агата Мортимер представляет интерес для нашей службы. А, значит, и для них. Новый флаг движения! С нами Мортимер! Снова Мортимер! Да и ее способности, а они, как и я, не сомневались, что она унаследовала талант своей чертовой мамаши…

Агата, в свою очередь, впилась ногтями в его ладонь. С удовольствием. Келдыш с шипением вырвал руку, помахал ею в воздухе и продолжил:

– …им бы пригодились. Вот так, вкратце, все и выглядит.

Генрих помолчал и вздохнул:

– Да уж, да, свинья везде грязи найдет… Тебя для чего посылали в провинцию? Отдохнуть – и от греха подальше! И во что ты нас всех втравил?