Наталья Колесова - Прогулки по крышам

– О, мне так жаль твои нежные чувства! – саркастически отозвался Келдыш. – А как насчет девочки? И остальных детей?

– Никто не пострадает.

– Неужели?

Тишина.

– Хорошая защита, Ловец.

– Зачем ты это делаешь?

– Я просто хочу пройти.

– Я о Мортимер.

Тишина.

– Зачем тебе она?

– А зачем она тебе?

Тишина.

– Тебя не возмущает, что всю магию получила эта бездарь? Она не оставила тебе даже кусочка, хотя ты очень в этом нуждаешься. Разве это справедливо?

– Так ты восстанавливаешь справедливость?

– А разве не этим мы с тобой уже столько лет занимаемся? Восстанавливаем справедливость – так, как мы ее понимаем. Ты ловишь, я казню. Я ставлю последнюю точку. В этом все дело, да? Думаешь, я не знаю, что вы называете меня Палачом?

– Не знал, что ты казнишь и невинных.

– Ты считаешь это казнью?

– А ты?

– Магия к ней попала по ошибке, по глупой случайности. Она даже не почувствует ее исчезновения, как не чувствует сейчас ее присутствия.

– Неужели?

– Ты понимаешь, что она может натворить, когда войдет в полную силу? Ее родители по сравнению с ней – просто цветочки.

– Что бы она ни натворила – это куда меньше, чем ты делаешь сейчас. С каких пор ты сам решаешь, кто прав, кто виноват?

Тишина.

– У твоей магии необычный вкус…

– Что, редко доводилось пробовать Ловцов? – приглушенно спросил Келдыш.

– По правде говоря, ты первый. Вы же так преданны нашему делу! И что дальше, а, Игорь? Ударить ты не можешь – слишком быстро потеряешь свою силу. Связаться тоже ни с кем не сможешь – не дам. Ну подумай, какие у тебя шансы?

Агата повернулась, впихивая друзей в комнату. Значит, магия бессильна?

– У кого с собой сотовый?

Стефи и Водяной вскинули руки.

– Звоните директору и вот по этому телефону. Скажете: «Агата у Черного Ловца. Здесь Инквизитор».

– Что? Кто? – засуетилась Стефи. – Агат, повтори!

– Я запомнил! – прикрикнул на нее маленький Водяной. – А потом?

– Набирайте пожарную, «скорую», полицию, спасателей… врите, что хотите, только чтоб приехали поскорее.

– Инквизитор? – переспросила бледная Люси, прижимая к груди забытое полотенце. Похоже, она единственная, кто понимал, что это значит. Карл с беспокойством переводил глаза с нее на друзей, поспешно щелкавших кнопками телефонов.

– А в чем дело-то?

Агата метнулась мимо него к двери. Услышала мягкое:

– У тебя уже дрожат руки, Ловец…

– Что он делает? – спросил Димитров одними губами.

– Он его убивает.

Агата стояла, глядя на свои прижатые к двери ладони. У нее тоже начали трястись пальцы.

– Никто не берет трубку! – крикнул ей от окна Водяной.

– Шлите «эсэмэски»! – напомнила Агата. Оглянулась.

Пара «земляных» растерянно топтались посреди комнаты. Камень и металл. Металл и камень. Агата с судорожным вздохом огляделась, посмотрела на потолок. На по-модному, лишь слегка заделанную кладку. В этом доме жило столько поколений магов, наверное, сами стены здесь пропитаны волшебством…

– Земляные! – резко сказала Агата.

Они вздрогнули, испуганно уставившись на нее.

– Поговорите с домом. Пусть он начнет отдавать Инквизитору свою магию – чтобы Келдыш подольше продержался.

Они поняли сразу – умницы, умницы! – дружно закивали. Карл выпрямился, вытянулся весь, приподнимая руки ладонями вверх. Люси, наоборот, наклонила голову, напряглась, сжимая кулаки… Зашевелила губами – упрашивает железо, что ли?

– А мне что делать? – спросил Димитров. Незаметно для себя Агата стала тут главной.

– Не знаю. – Она вновь прижалась ухом к двери.

– Зачем этот пришел? Чего он хочет?

– Меня.

Ей не нравилась тишина за дверью. В ней кто-то трудно дышал – или она просто слышит свое собственное дыхание?

– Может, надо его будет как-то отвлечь. Но у тебя будет только одна попытка. А еще лучше держитесь от него подальше – Инквизитор выпьет вас всех одним глотком.

Димитров больно ухватил ее запястье, когда Агата повернула ручку двери.

– А тебя?!

Агата терпеливо отцепила его пальцы.

– У меня взять нечего.

Она приоткрыла дверь равно настолько, чтобы выскользнуть наружу. Закрыла и прижалась к ней спиной. Келдыш косо полусидел-полулежал поперек ступенек, зацепившись сгибом локтя за один из столбиков перил. Уже почти на верхней площадке – наверное, отступал по мере того, как Инквизитор подходил ближе. Тот теперь стоял в самом низу лестницы и, подняв голову, смотрел на нее.

– Ну все, хватит, – сказала Агата – ему и Келдышу. Присев, взяла Игоря за руку. Уперевшись подбородком в грудь, он смотрел на нее исподлобья. Бледные губы его шевельнулись.

– Не… смей… – разобрала Агата. Сильнее сжала неподвижную ледяную кисть. Пальцы коснулись кольца.

– Хватит, я сказала! – повторила, не глядя на Инквизитора.

– Но, Агата, – рассудительно сказал тот. – Я же не идиот, чтобы идти мимо живого Ловца. Если хочешь это прекратить, выходи из-за его прикрытия.

– Хорошо, – нетерпеливо сказала Агата. – Только отойдите.

Шагов она не услышала, но по тому, как Келдыш с громким всхлипом – точно выныривая из-под воды – вздохнул, поняла, что Инквизитор отошел от лестницы. Агата взяла вторую руку Ловца, начала растирать.

Да уж, одной головной болью вы не отделаетесь!

Серые губы дрогнули в кривой усмешке: рады?

Хоть кто-то за меня отомстил.

Оставьте в покое крис.

Еще немного…

Его рука двинулась в немом протесте, но даже то, что он вообще мог пошевелиться…

Агата, не оглядываясь, захлопнула приоткрывшуюся дверь. Инквизитор наблюдал за ней, прислонившись к столу. Ждал.

– Сейчас, – утешающе сказала Агата.

Ему.

И Келдышу.

Пальцы Игоря сжались в последнем усилии (стой, подожди, не надо, не надо!). Агата легко высвободилась. Осторожно перешагивая через него по ступенькам, спустилась и встала, глядя на Андрэ.

– Остальные ни при чем, ведь так? Вам нужна одна я?

– Я в состоянии себя контролировать, спасибо.

Агата подняла брови, копируя вежливо-язвительную интонацию Келдыша:

– Неужели? (Ноздри Слухача дрогнули.) А как же тогда мой телохранитель?

Инквизитор отмахнулся:

– Мешал.

Всего-навсего.

Глаза-колодцы. Сухое, будто стянутое к подбородку лицо. Ухоженные мягкие руки, очень белые на фоне серого балахона. Пальцы сжимаются-разжимаются, точно Инквизитор готовится к проигрышу сложного музыкального этюда.

– Мне встать, сесть, лечь? – спросила Агата. Говорить у нее получалось с насмешкой. А внутри все тряслось. Все поджилки – так это называется.

Слухач, не отрывая от нее широких глаз, повел рукой.

– Лучше присядь.

Агата с ногами забралась на стол, уткнулась подбородком в колени. Спросила – с нездоровым любопытством: