Ирина Юрьева - Магия взгляда. Часть 1: Руни

Орм хотел унести ее прямо к себе, в невысокую башню, но понял, что вряд ли сумеет. Лесянка рвалась из рук, как безумная. В замке хватало пустых помещений. Поднявшись в восьмигранную залу, пройдя два-три шага, он просто толкнул ногой первую дверь. Эта комната пустовала давно. Ни ковра, ни кровати, ни деревянной скамьи…

Опуская добычу на пол, Орм не думал уже ни о чем. Говорил не рассудок, а кровь… Он не смог бы, не захотел удержать себя, даже если бы знал, чем придется платить за тот миг…

Свельд очень хотелось сказать сестре то, что давно накипело на сердце, но Руни не стала слушать ее. Пролетела, словно не видя, послав лишь одно слово: “После!”, — чем очень задела.

— Довольно! Что сеяла, то и придется пожать! — промелькнула приятная мысль, когда Свельд закрывала засов.

Раньше чувство злорадства было ей незнакомо, но после того, что случилось в последние сутки, она изменилась. Внимание Орма, который вдруг стал очень близок… Потребность делить его муки… Осуждение подлой измены сестры…

— Я же ей говорила! Я вправду пыталась помочь, чем могла, а она… Она сделала все, чтобы только разрушить нам жизнь! — размышляла лесянка.

Отчаянный стук в деревянные двери заставил вскочить. Руки сами потянулись к засову, однако усилием воли Свельд удержала себя.

— Руни сделала все, чтобы Орм стал несчастен. Так пусть объяснится открыто, ответит за все! Победитель меня не простит, если я помогу ей сбежать… — лихорадочно стиснув ладони, подумала Свельд.

Шум борьбы за дверями пугал и притягивал. Свельд не совсем понимала, что там происходит, но верила: Орм не способен причинить настоящее зло, а сестра заслужила его гнев. Попробуй Свельд ясно представить, чем кончится сцена в ночном коридоре, она бы, возможно, открыла дверь. Но она слишком плохо разбиралась в мужской психологии, чтобы предвидеть внезапную вспышку желаний в душе человека, который недавно еще проклинал.

То, что Орм поднял руку на Руни, совсем не казалось ей чем-то ужасным. Однажды в деревне Свельд видела, как муж прилюдно побил жену, слышала шепот соседок:

— За дело! Сама довела!

Тогда эта жестокая сцена испугала ее, но теперь, вспоминая метания Орма, она понимала, что Руни должна расплатиться сполна. Тем не менее, Свельд была рада, когда крики стихли. Почти обессилев, она отошла от двери, прилегла на кровать и прикрыла глаза…

Неожиданно грянул взрыв. Штукатурка посыпалась с потолка, крепкий пол содрогнулся… Казалось, что замок рассыплется по камням…

Уже утром в замке твердили друг другу: “Опасно держать в доме порох!”

— А может, еще что похуже! — шептала Гутруна, вытирая глаза. — И зачем было Эрлу показывать опыты в комнате? Шли бы во двор!

…Фланн с друзьями просил Выродка сделать взрывчатку… Зачем? Он, похоже, хотел взорвать скалы, надеясь найти там золото… Вот и зашел к Эрлу вечером, чтобы забрать ее. Много ли надо, чтобы случилось несчастье? Искра очага или капля какой-нибудь дряни, случайно попавшая в порох… Погибли все четверо…

“Надо же так!” — очень громко повторяли прислужники, встретив чужих.

На вопросы, каков же был странный взрыв, снесший над комнатой верхний этаж вместе с крышей, и выбивший пол, не разрушив при этом соседние комнаты, было бы трудно ответить. Но посторонние вряд ли могли обследовать место злосчастного взрыва, их просто не допускали туда.

Тем не менее, Норт вошел в замок. Никто не решился его задержать. Для всех слово Хранителя было законом. Когда Орм услышал о нем, то подумал, что очень охотно бы отдал десяток лет жизни, чтобы не видеть его.

Жуткий взрыв прогнал хмель и заставил понять, что он сделал. Орм просто бежал прочь, не в силах прогнать непонятный мистический ужас от совершенного. По законам легенд оскорбление Рыси влекло наказание, резко ломало Судьбу. А ведь все злодеи баллад получали ужасную кару за меньший грех! В Гальдорхейме не помнили, чтобы лесная Рысь оказалась жертвой насилия. Появление Норта было не лучшим началом дня после всего, что случилось здесь ночью.

— Зачем он пришел? Неужели Норт знает? Откуда? Прочел в своем камне? Почувствовал, что у нас что-то не так? — задавался вопросами Орм, когда кто-то из слуг передал, что Хранитель хочет с ним говорить.

Неприкрытый испуг в глазах вестника ясно сказал, что все в замке уже знают правду, и это взбесило.

— Чего ты дрожишь? Ведь Хранителю нужен не ты! — захотелось выкрикнуть Орму. — Кто дал тебе право судить обо мне? Мне и Норт не указ!

Но слова замерли в горле. Секунду помедлив, Орм глухо ответил: “Скажи, что сейчас подойду.”

— Чем обязан? — спросил он у Норта с порога.

Ответа не было. Пристально глядя на Орма, Хранитель ждал.

— Чем обязан приходу великого Норта? — опять спросил Орм. Он хотел скрыть смятение шуткой, а вышло почти издевательски. Голос Хранителя был совершенно бесцветен, когда он сказал ему:

— Я знаю все.

— Все? — повторил за ним Орм. — От кого? От прислуги, разнесшей глупые сплетни? Со слов тех соседей, что видели зарево? То, что случилось с моим младшим братом, печально. Я знаю, что ты был привязан к нему, и мне жаль, что все так обернулось.

— Не надо лгать, Орм! Мне известно все, ты понимаешь? Я знаю и про засаду, и про вмешательство Руни. Я знаю, что здесь разыгралось вчера.

— От кого?! Кто болтает невесть что?!

— Никто. Память Замка — надежный свидетель для тех, кто умеет услышать. Ее не обманешь. Напомнить тебе о случившемся?

— Нет, не надо! — тон Орма был агрессивным. — И поучений не надо! Я вправе…

— Ты вправе убить? Ты действительно веришь, что вправе надругаться над чувствами…

— Руни сама виновата! Не стоило так обходиться со мной, выставлять на посмешище!

— Чем? Две лесные Белые Рыси пришли в замок братьев, один из которых считал, что все в мире лишь для него. Позабыв про обычаи предков, считавших, что Рысь выбирает сама, он решил завладеть синеглазой лесянкой. Она не хотела быть с ним, она выбрала младшего брата… И старший велел своим слугам убить! Он не взялся за меч, потому что он знал, что творит, и боялся взглянуть в глаза жертве… Когда же Белая Рысь попыталась воззвать к его совести, он…

— Замолчи! Замолчи, я сказал!

— Это только начало! Хорошая выйдет баллада, не правда ли, Орм?

— Ты не смеешь так поступить со мной! Тебе просто никто не поверит!

— Поверят, Орм. Ты хоть сам понимаешь, что сделал? Нарушен Закон, сбита Ось Равновесия Мира. Уж если лучший из лучших — преступник, то как же жить остальным?

— Не тебе осуждать меня, Норт! Что ты знаешь о страсти, о ревности? О безумной чудовищной муке, способной свести с ума? Я влюбился в нее, едва только увидел во сне… С той минуты я знал: только Руни! Лесянка стала моим наваждением, болью, безумием. Я ведь люблю ее! Ты понимаешь, люблю!