Вера Ковальчук - Гибельный мир

— Аир, — обеспокоенно окликнул Хельд, — что с тобой?

Рейнджеры молча ждали за чертой садика.

Девушка подняла на мужа расширенные глаза.

— Эта вода, она… Понимаешь, она наполнена магией. Она позволила мне какое-то время видеть все в цвете. Господи, как тут красиво!.. Нет, не касайся ее, для тебя это может быть опасно.

— А для тебя нет? — проворчал встревоженный Хельд.

— Для меня, кажется, нет.

— Если опасно для меня, то и для тебя.

— Но я не совсем такая, как ты.

Рейнджер только пожал плечами.

— Дай мне твою фляжку, — попросила Аир. — Твоя побольше. Я в нее налью этой воды. Может, в какой-то момент все вокруг надо будет видеть в цвете.

Она черпнула воды из ручья и тщательно завинтила флягу. В ее сердце еще жило воспоминание об увиденном, и какая-то тоска оттого, что нельзя здесь поселиться. И что вряд ли после того, как их команда отсюда уйдет, она когда-либо снова вернется в столицу, а если и суждено будет вернуться, то ненадолго. Какое-то особенное это было место, недаром на нем поставили город, да и не только потому, что здесь так красиво или так много магии. Особенным это место было и для нее самой, а почему — боги знают.

Перед глазами у нее смутно встало видение дворца изнутри.

— Я, кажется, знаю, куда идти, — сказала она неуверенно.

Мрачный Гердер перевел на нее взгляд.

— Откуда ты можешь это знать?

— Не знаю. Мне кажется. Но я представляю, где может быть нужное нам место.

— Хельд, твоя жена, кажется, помешалась.

— Оставь ее. Что мы знаем о мире? Теперь хоть не наугад идти, а куда-то.

— Куда-то, следуя женским фантазиям?!

— Разговорился ты, Гердер. Утихомирься. Идем.

Они заспешили за Аир, а она торопливо шагала вперед, подгоняемая то ли желанием проверить свои неизвестно откуда появившиеся «воспоминания», которых не могло быть, то ли простым любопытством — что же на самом деле окажется там, куда она всех ведет? Но пока все было правильно. За углом, образованным премиленьким павильоном с колоннадой, действительно оказалась высокая арочная дверь и широкая лестница, ведущая на первый этаж, а затем и выше.

— Лошади пройдут? — уточнил у Тагеля Фроун.

— Пройдут, само собой. Лестница словно нарочно для них сделана.

Аир фыркнула в кулачок.

Они проходили анфилады роскошных покоев, несколько подпорченных пятидесятилетним отсутствием внимания к себе и мало-мальского ремонта, но почти не обращали внимание на окружающее богатство и великолепие. Впрочем, часть ценных вещей из дворца успели вывезти, но многое осталось, и, разумеется, никуда не делись великолепные резные стенные панели из ценных пород дерева, мозаики и витражи, резьба по камню, люстры и даже стенные канделябры. Один из таких канделябров Тагель подобрал с пола, пощупал подвески и, охнув, сорвал со стены второй, парный.

— Что это? — поинтересовался, обернувшись, Ридо.

— Сам канделябр — серебро, а вот подвески у него — драгоценные камни. Тут есть, кажется, рубины, сапфиры, изумруды. Может, и что поценнее.

— Намекаешь на бриллианты? — фыркнул Фроун. — Вот выйдем туда, где все в цвете видно, и окажется, что это простые стекляшки.

— Ну и брошу. Что они, такие тяжелые, что ли?

Спорить с ним никто не стал, тем более что комната эта, в которой он обнаружил канделябры, принадлежала, похоже, какому-то знатному и богатому придворному. Зашли в нее по ошибке, поскольку она не была проходной, и рядом, на столе, обнаружили массивный золотой письменный прибор, серебряное пресс-папье и горсть драгоценных украшений, видимо, оброненных из кармана или шкатулки при бегстве. Украшения Гердер сунул в свою сумку, и выражение лица его при этом было равнодушно-брезгливое. Впрочем, друзья и раньше замечали у него довольно спокойное отношение к выносимым из Пустошей ценностям. Деньги он не ценил, но, как говорил сам, жить-то надо.

Аир ждала их в коридоре, притоптывая ногой. Она почти не смотрела по сторонам, потому что запустение, царящее в прежде роскошных покоях (даже сейчас красоту отделки можно было легко угадать под покровом разрушения, пыли и плесени), щемило ее сердце. Взяв Хельда за рукав, она потянула его дальше.

— Вот отсюда через те комнаты. Дальше будет лестница вниз, а потом — подвалы. Там будет сложно что-либо найти. Там лабиринт.

— Гердер, у тебя есть мелок? — спросил глава отряда.

Мрачный рейнджер вместо ответа вынул из кармана белый кусок мелового камня и протянул Хельду.

Подземелья удивили их в первую очередь тем, что там было светло, а во вторую — что были обильно заселены. Заметив движение в боковом ответвлении, Хельд тут же толкнул жену себе за спину, и она, сжавшись, спряталась за мужчин так, чтоб им не помешать. В какой момент мечи появились в их руках, она не заметила, но можно было предположить и прежде, что спокойствие дворцовых парков не повлияло на них расслабляюще. Они не умели расслабляться в пределах Пустошей, и только это раз за разом спасало им жизнь.

Из полутемного, плохо освещенного (откуда брался свет, рейнджеры так и не поняли, что-то похожее на рассеянный дневной, когда солнце спрятано за плотным покровом туч) коридора выползла змея, потом вторая. На первый взгляд обычные змеи, но у них до странности ярко искрилась чешуя, и были они очень крупны. Первую, настороженно косящуюся на людей, Хельд и Гердер обошли с двух сторон, примериваясь мечами, и приготовились защищаться сразу от второй, но ни первая, ни вторая змеи не обратили ни малейшего внимания на рейнджеров. И первые две, и пять остальных, спешащих по коридору во всю мочь своих хвостов, нацелились на Аир.

Девушка, поняв, на кого обращен холодный немигающий, гипнотизирующий взгляд ползущих тварей, сперва окаменела, а потом пронзительно завизжала. Она не испугалась ни «кузнечиков», ни кауна, ни «антилоп» или гориллоподобных монстров, ни даже колючего призрака и птиц-крикуш, но это холодное, прямое стремление к ней, к ее плоти и ее жизненным силам испугало ее до дрожи.

— Стой спокойно! — гаркнул Хельд.

Понявшие, в чем дело, рейнджеры набросились на змей.

Оказалось, что твари эти весьма живучи. Они не обращали внимания на сыпавшиеся на них со всех сторон удары, даже не огрызались, но чешуя их, такая нежная на вид, сопротивлялась острому металлу. Отшвырнув меч, Фроун сдернул с седла дроворубный топор и принялся орудовать им, причем довольно успешно, остальные просто приналегли на клинки, даже рискуя их сломать. Но и разрубленные напополам, змеи продолжали пытаться ползти с завораживающим и пугающим упорством, и приходилось рубить их снова и снова. А Аир, онемевшая от ужаса, вжималась в стену и не могла даже двинуться. Да и некуда было двигаться, она стояла так, что рывок влево или вправо только приблизил бы ее к змеям.