Джордж Смит - Ведьма - королева Лохлэнна

Обладая внешностью и манерами грубого и простоватого вождя викингов, Ллир на самом деле был гораздо хитрее, чем казался. Определенно, он мне совсем не нравился. Я стал с надеждой ожидать момента, когда мне удастся встретиться с ним один на один, с Головорубом против его огромного топора.

— И которая же из них — законная королева? — спросил я как можно более невинным тоном, надеясь застать его врасплох.

Он захохотал.

— Не надейся услышать это от меня! Ты, разумеется, живым отсюда не выйдешь, но мало ли что? Бранвен или Мюллеартах могут получить от тебя эту информацию телепатическим путем, и тогда Жезл Власти, попав в королевскую руку, не допустит мои легионы в Лохлэнн. Мы захватим его, как уже захватили Сокр, если нам не помешает жезл. Так что эта тайна надежно хранится в моей голове, землянин, и никогда оттуда не выйдет.

Но разве мог я позволить ей там остаться? Ведь я всегда считал себя величайшим из земных магов и полагал, что моя магия не действует только на Земле, где вообще бессильны чьи-либо чары. Теперь, наконец, настало время доказать, что я, действительно, колдун и чародей. Если бы только мне удалось проникнуть в мысли Ллира, прочитать их, но, так, чтобы он этого не заметил! Если бы я смог получить только эту короткую информацию, я спас бы и Эннис, и Морриган, и весь Лохлэнн!

Я нисколько не сомневался, что смогу это сделать, и даже знал, как за это взяться. Вспомнив, как Хранитель-бандит подбирался к моему сознанию, я мысленно представил себе руку, осторожно проникающую в мозг Ллира. Пройдя сквозь поверхностный слой, на котором велась наша беседа, рука двинулась дальше.

Сознание Ллира оказалось пронизанным злобой даже больше, чем я мог предположить — почти как у того Хранителя. Холод, сковавший мою воображаемую руку, был так непохож на ту теплоту, которую я ощущал, вступая в мысленный контакт с Морриган! Но под слоем холода и злобы я нащупал, наконец, то, что искал.

— Это Эннис. Эннис — полноправная королева, но они посадят на трон Морриган и не смогут защититься от меня. Эннис — настоящая королева!

Я быстро отступил. Ллир не должен догадаться, что я похитил его тайну. Узнав об этом, он убьет меня на месте. Я вытащил мою воображаемую руку из черепной коробки гиганта, страшно довольный своими магическими способностями и тем, что мне удалось провести великого Ллира.

— Довольно, — сказал он. — Уведите. Землянину больше нечего мне сказать. Посадите его пока в воздушную комнату, я допрошу его еще раз, прежде чем отрубить ему голову и повесить ее в зале Отрубленных Голов.

Несмотря на то, что меня волокли из тронного зала Ллира по винтовой лестнице в подводную темницу, все во мне ликовало. Но, сказать по правде, ликование это сильно умерилось при виде камеры, в которой я оказался.

Это была маленькая металлическая коробка, где мне было даже не выпрямиться во весь рост, заполненная воздухом и вставленная в коробку больших размеров, полную воды. Одна стена моей камеры была из толстого стекла.

Втолкнув меня в тюрьму, люди Ллира сорвали с меня маску. Через некоторое время после того, как я остался один, панель внешней камеры приподнялась, и в нее вплыли три огромные акулы, похожие на тех, что напали на нас по пути сюда. Чудовища внимательно разглядывали меня через толстое стекло камеры. Вид у них был голодный. Мне захотелось показать им язык, но я почему-то передумал.

Во всех книгах, где герои попадают в плен, они меряют шагами темницу, напряженно думая, и в конце концов изобретают блестящий план побега. Я тоже решил попробовать. Пять шагов — поворот, пять шагов — опять поворот. Да, маловато для выработки гениальных идей. Наверное, именно из-за этой тесноты мне не удалось ничего придумать.

Сев на пол, я начал тщательно осматривать помещение. Если мне придется пробыть здесь долго, я попросту вывихну себе шею — мой рост почти пять с половиной футов, тогда как высота камеры — всего четыре. А если лежать на полу, то приходится сворачиваться чуть ли не вдвое. Но они, скорее всего, и не собираются долго меня здесь держать.

Акулы продолжали алчно смотреть на меня сквозь стекло, а одна из них не переставая толкалась в него носом. На морде чудовища застыло какое-то жалобно-голодное выражение. Казалось, его красноватые глаза умоляли меня разбить чем-нибудь это стекло и дать ему проникнуть ко мне, чтобы мною пообедать. Но я решил оставить эту просьбу без внимания. Эта акула чем-то напомнила мне одного импресарио из Голливуда…

Я еще походил по камере, но планы, возникавшие у меня при этом, были сплошь из разряда невыполнимых. Я стал мечтать о том, как заманю Ллира в свою тюрьму под предлогом передачи ему важной информации и буду держать его в заложниках, пока не получу свободу. Однако возникало несколько проблем. Чтобы заманить сюда кого-либо, мне надо было связаться с ними, чего по своей инициативе я сделать никак не мог. А сами они, похоже, вообще обо мне забыли. Я представил, как меня, умершего здесь от голода, найдет через несколько тысячелетий какой-нибудь археолог. А в наружном помещении — трех погибших подобной же смертью акул…

Еще одной загвоздкой в плане являлось то, что Ллир был восьми футов ростом, мощный, как танк, и с железными мускулами. Держать его в заложниках мне, безоружному, было бы трудновато…

Не без сожаления расставшись с этим планом, я стал искать другой выход. Совершенно ясно было только одно: надо как можно быстрее отсюда выбираться. Рас- полагая жизненно важной информацией для Эннис и Лохлэнна, я просто не имел права здесь торчать. Да и не по душе мне был вид трех уставившихся на меня в окно голодных акул.

Я еще раз сосредоточенно оглядел свою тюрьму-коробку, а также и ту, в которой плавала моя камера в компании с тремя акулами. Пол был из твердого гранита, сквозь который не пробиться. Я поглядел на окно — разбить его можно, но этим я открою доступ в свою — клетку не только воде, но и акулам.

Да, варвары эти существа или нет, но, похоже, они изобрели тюрьму, побег из которой невозможен. Интересно, ее сконструировали специально для меня или они часто берут в плен существ, дышащих воздухом?

Воздух! Окрыленный внезапной догадкой, я стал внимательно разглядывать потолок моей камеры. Воздух в ней был свежим и чистым, значит, он непрерывно откуда-то поступал. Отверстие для доступа воздуха, закрытое решеткой, я обнаружил в одном из углов потолка. Эта воздушная труба наверняка идет через всю толщу океана до самой поверхности, но беда в том, что отверстие в моей камере — всего дюймов восемнадцать в диаметре, а мне, чтобы протиснуться сквозь него, надо как минимум в два-три раза больше.