Евгений Малинин - Драконья любовь, или Дело полумертвой царевны

– Уж не рассчитываешь ли ты обнаружить эти причины, – сказал Игорь чуть громче и с явными признаками иронии, – Ты что, решил заделаться «народным целителем»?!

С этими словами он остановился возле узкой белой двери и, обернувшись, посмотрел мне в лицо. Взгляд у него был недобрый, но мне сейчас было не до размышлений о том, на какой «мозоль» я ему наступил своей настойчивостью. За этой дверью, похоже, лежала Людмила, и мне не терпелось ее увидеть. Потому я, не дожидаясь новых рассуждений о своем нахрапистом поведении, сухо поинтересовался:

– Может быть мы уже войдем?!

Игорь молча потянул за дверную ручку.

За дверью оказался небольшой тамбур, из которого одна, чуть приоткрытая, дверь вела в туалет, а вторая, плотно притворенная, в палату. Игорь остановился в этом тамбуре и, повернувшись ко мне, жестко прошептал:

– Никаких разговоров, никаких расспросов, никаких резких движений. Только посмотришь и все!!

«Ага… Как же!..» – подумал я, но вслух ничего не сказал.

Выдержав многозначительную паузу, бравый ординатор отвернулся и открыл передо мной дверь. Я шагнул внутрь.

В крошечной, выкрашенной белой краской комнатке стояла огромная железная больничная кровать, на которой лежал кто-то, до самых глаз прикрытый одеялом. Справа от изголовья кровати расположилась маленькая тумбочка с отломанной дверкой, а слева высокая металлическая этажерка, заставленная совершенно незнакомой мне медицинской аппаратурой. В ногах кровати стоял странный высокий стул, на котором восседала пожилая толстая женщина с добрым, румяным лицом. Как только я вошел, она подняла на меня внимательный взгляд, а затем с неожиданной для ее комплекции быстротой вскочила со стула и бросилась мне наперерез, громко шепча:

– Сюды нельзя!.. Здеся бокса, посетителям здеся делать нечть!!!

Из-за моего плеча выглянул Игорь и таким же драматическим шепотом пояснил:

– Тетя Глаша, ему Степан Тимофеевич разрешил!!!

Но я даже не повернул головы в сторону перешептывавшегося медицинского персонала – я не мог оторвать взгляда от ярко-синих обессмысленных глаз, уставившихся на меня из-под темных бровей! Словно притягиваемый этим взглядом, я шагнул вперед и прошептал:

– Людмилушка, что с тобой?!

– Ничего… – донесся безразличный голос, приглушенный одеялом, прикрывавшим нижнюю часть лица девушки.

– Как ты себя чувствуешь?! – Чуть громче и настойчивее проговорил я.

– Ничего… – ответил тот же безразличный голос.

– Что у тебя болит?!! – Еще настойчивее переспросил я, и вдруг почувствовал, что меня дергают за рукав.

– Ничего… – в третий раз произнесла Людмила своим мертвым голосом.

Меня снова дернули за рукав и я невольно обернулся.

– Я тебя предупреждал, чтобы ты молчал!!! – Прошипел Игорь, сверкая глазами и пришамкивая перекошенным от ярости ртом, – ты что, хочешь чтобы она проснулась?!!

– А разве она спит?!! – удивленно переспросил я.

Но ответа на свой вопрос я не дождался. Игорь вдруг ухватился за мой рукав чуть пониже плеча и с невероятной силой потащил меня прочь из палаты, на ходу громко прошептав:

– Тетя Глаша, выйди со мной!..

В две секунды мы все оказались в больничном коридоре!

Резко повернув меня лицом к себе, Игорь заговорил в полный голос:

– Я же просил тебя не вести никаких разговоров!!!

– Почему ты сказал, что она может проснуться?!! – В свою очередь рявкнул я. – Она смотрит, говорит, где же здесь сон?!!

Толстая тетя Глаша, прижавшись широкой спиной к закрытой двери бокса, переводила глаза с меня на Игоря, но пока что не вступала в нашу перебранку, хотя я почувствовал ее острое желание вмешаться, и отнюдь не на моей стороне… и отнюдь не только словесно. Но в этот момент Игорь вдруг заговорил значительно спокойнее:

– Да, как это тебе не покажется странным, она спит! Все процессы в ее организме замедлены, запись работы мозга показывает, что он тоже находится в спящем состоянии. Более того, создается впечатление, что эта девушка наполовину… мертва!

– Как это мертва?!! – Враз осевшим голосом переспросил я.

– А так! – снова повысил голос Игорь, почувствовав мою растерянность, – она совершенно неподвижна, чувствительность кожи практически отсутствует, глаза не реагируют на свет…

– Но она же видит!.. – попробовал спорить я.

– Да, она видит, – неожиданно согласился Игорь, – как это ни странно звучит. Но если ей в глаза направить яркий свет, они никак на него не реагируют… И вообще…

Тут он вдруг замолчал и после секундной паузы спросил:

– Да кто она тебе?!!

Поскольку вопрос был для меня совершенно неожиданным, я ответил не раздумывая:

– Люблю я ее…

Ответ мой прозвучал настолько правдиво, что тетя Глаша тихо охнула:

– Бедненький!..

А Игорь задумчиво протянул:

– Да-а-а…

С минуту мы стояли молча, а затем Игорь вздохнул:

– Я, конечно, понимаю… но пойми и ты меня. Сейчас твоя… э-э-э… девушка находится под моей ответственностью. Если с ней что-то случиться, с меня голову снимут. Тетя Глаша не просто так в палате дежурит. Так что…

Он выразительно пожал плечами, а я согласно кивнул:

– Да… я понимаю…

Мы еще с минуту помолчали, а затем я совершенно несвойственным мне жалобным голосом попросил:

– Пустите меня к ней еще на минуту!.. Я ни слова не скажу… Я даже дышать не буду!..

Игорь и тете Глаша переглянулись, и Игорь снова вздохнул:

– Ладно, заходи… Только смотри – ты обещал!

Тетя Глаша отлепилась от двери палаты и, развернувшись, открыла ее. Медработники тихо, стараясь даже не шуршать подошвами по линолеуму двинулись внутрь палаты, а вот я слегка задержался. Мне пришло в голову, что я увижу гораздо больше, если воспользуюсь Истинным Зрением, а для его активизации, нужно было прочитать заклинание.

Когда я следом за своими провожатыми снова появился в боксе, меня снова встретил взгляд синих глаз, но теперь в нем читалась мысль… тревожная мысль. Мне показалось, что Людмила пришла в себя, узнала меня и… испугалась! Только вот, чего она испугалась!

Я уже собирался снова шагнуть ближе к кровати, но меня властно ухватили за плечо, удерживая на месте. Я оторвал взгляд от синих глаз и оглядел укутанную в легкое одеяло фигуру…

И тут, словно разряд тока проскочил по моему позвоночнику – тело лежащей на кровати девушки было лишено привычного, хорошо видимого в Истинном Зрении ореола, ауры!! Впрочем, нет. Спустя секунду я уловил едва заметное красноватое мерцание, едва просачивавшееся сквозь накрывавшее тело одеяло. Судя по этому мерцанию, Людмила… умерла… или умирала. Во всяком случае назвать ее живой – все равно, спящей или бодрствующей, было уже нельзя!

Но ее глаза продолжали смотреть странным, осмысленным взглядом!.. И она минуту назад мне отвечала!! Значит!..