Глен Кук - Серебряный Клин

К воротам Ратуши подкатила черная карета, запряженная четверкой вороных. Ее сопровождали шесть всадников в черном. Вслед за каретой браво маршировал батальон пехоты. Вся амуниция была черной. Тьфу, пропасть!

– Из какого ада они прикатили? – пробормотал я.

– Принимай поздравления, колдун, – сказал ворон. – Твои желания наконец исполнились.

– Что? – не понял Боманц.

– Башня проявила наконец интерес к здешним делам.

Я почувствовал на плече чью-то руку. Сзади стояла Душечка. Я подвинулся, потеснив других, чтобы ей тоже было видно. Свою руку она так и забыла на моем плече. Могу себе представить, сколько народу сразу воспылало ко мне самыми нежными чувствами. Плевать.

На том шуте гороховом, который вылез из кареты, наоборот, не было видно ни одного черного лоскутка.

– Хлыщ поганый, – с отвращением сказал Боманц.

– Ясно, – сказал я. – Всегда мечтал узнать, что означает это слово. Надо будет запомнить.

Расфуфыренный павлин брезгливо взглянул на валявшиеся вокруг трупы, потом перевел взгляд на обгоревшую Ратушу и что-то сказал командиру своего эскорта. Тот, прямо на коне, поднялся по лестнице в уцелевшее от огня крыло здания. Минуту спустя вниз по ступенькам кувырком полетели люди. Остальные всадники быстро согнали их в кучу, заставив повернуться лицами к тому клоуну.

Но вот появились Паутинка и Шелкопряд. Всадник подвел их к своему хозяину.

– Попали на ковер, – прокомментировал Боманц. – Было бы интересно послушать, о чем речь.

Никаких сомнений в том, кто тут главный, даже возникнуть не могло. Близняшки разве что на брюхе не ползали. Вся эта кутерьма заняла минут десять, после чего сестры начали торопливо рассылать своих людей во все стороны с какими-то спешными поручениями.

– А дальше что? – пробормотал Ворон.

А дальше хлыщ решил разместиться в единственном из уцелевших поблизости зданий. В колокольне храма. Прямо над нашими головами.

Без пяти минут мы влипли.

Люди потянулись на прием к новому начальству. Бригадир Головня явилась одной из первых. Ночным Пластунам до сих пор удавалось держаться в стороне от бессмысленных драк.

Пока обезумевшие горожане переваривали новости насчет появления большой шишки из Чар, хаос слегка утихомирился, но через несколько часов вскипел с новой силой.

А перед самым закатом в городе внезапно все стихло.

Уже совсем стемнело, когда мы получили известие, объяснившее неожиданную тишину.

К Веслу направлялся Хромой, твердо решив завладеть Серебряным Клином. Весло не намерено было предоставить ему эту возможность. Приказ исходил от Странника, нового человека из Башни.

– Черт! – пробормотал я. – Говорят, у кошки девять жизней. У Хромого, похоже, больше.

– Мы должны были убедиться, что прикончили его. Увидеть это своими глазами, – зло проворчал Ворон и сердито посмотрел на Душечку. Верно. Ее ошибка. Она была настолько убеждена, что Хромому пришел конец, что не стала тогда, у монастыря, спорить с деревом-богом.

Сам Странник получил указание удержать Весло и уничтожить Хромого. Наши разведчики донесли, что так он и намерен поступить. Любой ценой, даже если после этого в городе не останется ничего живого.

Черт. Неужели в Башне не нашлось кого-нибудь более подходящего для такого дела?

Смед проснулся рано. Он еще не успел собрать свои мозги в кучку, как сразу же заподозрил неладное.

Талли исчез.

Может быть, братец просто до ветру пошел?

Смед вылез из подвала и зажмурился, ослепленный ярким светом солнечного утра. Нет, Талли поблизости не было. Зато улица, прежде пустынная, теперь была сплошь забита повозками, перевозившими трупы.

Смед даже рот разинул от изумления. Быстро нырнув обратно в подвал, он принялся трясти Старого Рыбака, пока тот не проворчал сердито:

– Какого хрена? Что там еще стряслось?

– Талли удрал. А снаружи черт знает что творится. Посмотри сам.

– Вот ублюдок чертов. – Сон Рыбака сразу улетучился. – Ладно. Быстро собирай манатки. Надо убираться в такое место, где никто не сможет нас найти. Я давно перестал доверять братцу Талли, Смед. Это я всегда должен был знать, где он находится, а не наоборот. Чего можно ждать от парня, который мог за пару дней спустить целое состояние? Его тупость и раньше была смертельно опасна. А сейчас? Чтобы высунуть нос из норы, когда в городе такое творится, надо было утратить последние крохи здравого смысла, который я пытался в него вколотить! Каждый фортель, выкинутый им, ставит нас под удар. У меня почти кончилось терпение. И если ему опять моча в голову ударила… Даже не знаю.

– Ты лучше выгляни наружу.

Рыбак пошел посмотрел.

– Проклятье, – сказал он, вернувшись. – Нам надо обязательно выяснить, что там стряслось.

– Ну это и так понятно. Они возят трупы мятежников на ту свалку.

– Ты не понял главного. Кто до этого допер и сумел заставить всех вкалывать? Когда мы сюда заползли, все люди в городе только тем и занимались, что пытались перерезать друг другу глотку.

Скоро они выяснили, что хаос далеко не всюду сменился всеобщим просветлением. Некоторые колдуны мутили воду, упорно сопротивляясь новым порядкам, установившимся за одну ночь.

По слухам, близняшки из Башни поджали хвосты, а вместо них теперь командовал какой-то хмырь по прозвищу Странник. Весло лихорадочно готовилось к новому набегу Хромого.

– Ну и каша заварилась, – сказал Смед, когда они подходили к «Скелету».

– Чертовски мягко сказано, – буркнул старик.

Хозяин «Скелета» не смог скрыть разочарования тем, что их не прикончили во время мятежа. Нет. Талли он не видел с тех самых пор, как тот завалился сюда поутру, потребовал завтрак, а потом закатил скандал. Когда ему отказали в кредите. Но жрать-то все равно было нечего.

– Что, у тебя совсем ничего не осталось? – спросил Смед.

– Осталось. Полбуханки засохшего хлеба. Я собираюсь его размочить себе на ужин. Хотите – можете пошарить в подвале.

Может, отловите там пару крыс. Тогда я сварганю из них для вас жаркое. Так и быть.

Смед поверил хозяину.

– А Талли, часом, не говорил, куда собирается? – спросил он на всякий случай.

– Нет. Когда выметался – повернул налево.

– И на том спасибо. – Рыбак двинулся к выходу.

– Слыхали, что назначена награда? – бросил вслед хозяин.

– Какая еще награда? – спросил Смед.

– За тот серебряный кусок, вокруг которого заварилась вся каша. Этот малый, Странник, пообещал отвалить за него сто тысяч оболов. Никаких вопросов, никаких подвохов, никакого риска. Во всяком случае, он так заявил. Приносишь железку – и деньги на бочку.

– Ни черта себе! – сказал Рыбак. – Таких денег на всю жизнь хватит. И на какую жизнь! Хотел бы я знать, где найти эту штуку.