Глен Кук - Серебряный Клин

Я встал, отряхнулся, снова уселся на кучу и потихоньку откопал свою находку, предоставив Ворону дальше обнюхивать местные закоулки. Мне показалось, что это мог быть заплечный мешок того негодяя. Наверно, из-за него он и задержался здесь, когда мог просто ускользнуть через пролом, оставив солдат с носом.

Наконец Ворон заподозрил что-то неладное.

– Что ты там разглядываешь? – крикнул он.

Боманц ничего не спросил. Но его глазенки сразу засветились.

Оба быстро поняли, в чем дело. Ворон хотел немедля вскрыть мешок, но Боманц удержал его.

– Потом, – сказал он. – Надо уходить. В любую минуту здесь может появиться кто-нибудь еще.

Сперва мы хотели уйти тем же путем, как и убийца, через пролом в стене. Это была отличная мысль, но оказалось, что дыра плотно забита изнутри.

– Ладно, – сказал Ворон. – Надеюсь, мы сможем вернуться к храму прежним путем.

В конце переулка нас ждала засада. Около дюжины солдат, и все настороже. Не будь с нами ручного колдуна, мы бы наверняка влипли. Старик учуял их вовремя.

Вернувшись чуть назад, мы посовещались. Боманц считал, что сейчас все входы и выходы из лабиринтов квартала перекрыты наглухо. Вероятно, скоро начнется облава. Старик мог вывести нас отсюда в любой момент, но ему пришлось бы пустить в ход столько фокусов и пиротехники, что Странник сразу бы допер, в чем дело.

– Значит, по крышам, – беспечно сказал Ворон. Будто это было самое простое и обычное дело.

– Звучит неплохо, – буркнул Боманц. – Но я старик. Мне давно перевалило за пятую сотню. И я колдун, а не мартышка.

– Отдай ему мешок, Кейс. – Пусть утрет сопли и валит домой, к мамочке. В одиночку пройдет. А мы поиграем в пятнашки с солдатиками.

– Что? А… Конечно. Ты ведь сам из этих… любителей в пятнашки. Отличная школа и прекрасный стиль, – проворчал я, но вещмешок снял. Боманц, покряхтывая, влез в лямки. Мешок для него явно был великоват.

– Только не делай глупостей, – тихонько сказал он мне на прощание. – Она очень хочет, чтобы ты вернулся.

Вдоль хребта волосы встали дыбом. Наверно, я все-таки псих, мелькнула мысль. А то, что я нахожусь здесь, – лучшее доказательство. Никогда прежде возделывание картофельных грядок не казалось мне таким заманчивым занятием.

Не знаю, расслышал ли Ворон последние слова Боманца. Виду во всяком случае не подал. Вскоре мы уже пробирались по крышам.

Другой мир. Причем такой, от которого запросто можно рехнуться. Крыши были то плоские, то изломанные под самыми немыслимыми углами, вкривь и вкось утыканные трубами, крытые чем угодно: железом, медью, шифером, черепицей, дранкой, даже тростником и соломой. Похоже, в этом районе не нашлось и двух строителей, которым пришло бы в голову использовать одни и те же материалы. Мы спотыкались, цеплялись за какие-то выступы и делали все возможное, чтобы не сломать себе ноги или не свернуть шею. В общем, уцелели только чудом.

Некоторое время казалось, что это идиотское карабканье по крышам ничего нам не даст. Если была возможность, мы осторожно поглядывали вниз. Солдаты были везде.

– Как ты насчет голубятины? – наконец спросил я Ворона. – Похоже, пора открывать охотничий сезон. Сдается мне, что мы проторчим на этих дурацких крышах остаток своих дней.

Как раз в этот момент, примерно оттуда, где мы оставили старого колдуна, раздались громкие вопли. Все солдаты, насколько мы могли видеть, бросились в ту сторону. Бегом.

– Наверно, старый мешок с дерьмом применил какую-нибудь особо тонкую магию, – предположил я. – К примеру, превратил серого офицера в жабу.

– И чего ты вечно ехидничаешь, Кейс? – спросил Ворон. Похоже, он забавлялся.

– Я? Да чтоб мне провалиться! Да никогда в жизни! С чего ты взял?

– Ладно. Путь свободен. Прямо здесь.

– Здесь? Это что, подначка?

«Прямо здесь» означало прыжок с третьего этажа. На неровную булыжную мостовую.

– Никаких подначек.

– Тогда валяй первый. Чтобы я смог спрыгнуть на тебя. Все же – помягче.

– Опять ехидничаешь. Разве нет? Прыгай.

– Нет уж. Благодарю покорно. Пойду поищу место, где можно спокойно спуститься, не свернув при этом шею. А ты давай.

Может быть, я слегка перегнул палку. Он бросил на меня презрительный взгляд и сказал:

– Черт с тобой. Поступай как знаешь. Но я не собираюсь околачиваться внизу, дожидаясь, пока ты меня догонишь.

Он решительно съехал к краю крыши, повис на руках, оттолкнулся и спрыгнул. Олух царя небесного.

Хотел утереть мне нос. Пустить пыль в глаза. Ну и получил, на что напрашивался: растянул связки на лодыжке. Я подождал, пока он кончит шипеть и ругаться, потом сказал:

– Не суетись. Жди меня. Через пару минут буду.

Какая там пара минут.

Я пробрался еще через две крыши, нашел место, где смог нормально спуститься, и оказался на параллельной улице. Подтянув штаны, я деловито нырнул в ближайший поперечный переулок и… И с разбегу налетел на целую толпу серых.

– Будь я проклят! – засмеялся их сержант. – Вот парень, который так мечтал поскорее с нами встретиться, что мчался впереди собственного визга.

Боюсь, я слегка подрастерялся. Стоял и пялился на них секунд на пять дольше, чем следовало. А когда решил, что пора делать ноги, было слишком поздно. Меня уже окружили пятеро. В руках – здоровенные дубинки; на мордах – грязные ухмылки. Шутить они не собирались.

– Поздравляю тебя, солдат, – сказал сержант. – Вали в строй, к остальным новобранцам.

Тут я разглядел чуть в стороне кучку каких-то очумелых парней, человек десять. В изрядно поистасканной одежонке.

– Что ты несешь, дядя? – спросил я. – Какие еще новобранцы?

– Ты призван в армию, – довольно хихикнул сержант. – Только и всего. Второй батальон второго полка Сил Самообороны Весла. Большая честь.

– Черта с два!

– У тебя есть возражения? Неужели?

Я взглянул на серых. Они напряглись и сжали дубинки покрепче. А на «новобранцев» рассчитывать явно не приходилось.

– Не сейчас, дядя. Мои возражения мы обсудим позже. Один на один.

Я довольно удачно воспроизвел одну из лучших улыбочек Ворона. Типа: «На мне будут совсем неплохо смотреться бусы из твоих зубов!» Сержант меня понял.

Он хотел было отпустить еще какую-нибудь поганую шуточку, но передумал.

– Вали в строй, – почти примирительно повторил он. – И не стоит меня подъелдыкивать. Вся эта чертовщина нравится нам ничуть не больше, чем тебе.

Вот так я снова угодил в армию.

Ворон подождал немного, потом забеспокоился и, ковыляя, обошел квартал. Ничего. Кейс словно сквозь землю провалился.

Он мог, рискуя собственной шкурой, потратить немало часов на бесплодные поиски. А мог вернуться в храм и озаботить случившимся Молчуна и Боманца. Либо так, либо эдак.