Евгений Стерх - Бард

– Во-первых, я не собираюсь покушаться на твою, трижды мне ненужную жизнь… – заявила мне ведьма, а когда я открыл рот, чтобы возразить, мол, может быть, я на твою покушусь, она добавила: – …А если ты покусишься на мою, я сумею за себя постоять…

– Вот этого я и боюсь, – пробормотал я.

– Во-вторых, – продолжала ведьма, – мое животное – мой медведь, мой ближний. Кстати, зовут его Бартоламью. Реджинальд Элиас Бартоламью-младший. Мой транспорт – не твоя забота. И в-третьих, ты просто не можешь мне запретить идти с вами. Этого достаточно?

– Знаешь, – ответил я ей на это, – ты когда-нибудь выйдешь замуж, у тебя будут муж и трое ребятишек, которые будут тебя бояться и показывать тебе всякие гадости у тебя за спиной.

– Я очень на это надеюсь, – заявила Шеба, и я понял, что разговор окончен.

Ведьма собралась в дорогу основательно. Она закрыла свою хижину и повесила на дверь некий предмет на цепочке, отдаленно напоминающий металлического паука. Насколько я понял – охранная ведьмовская магия. Она собрала две седельные сумки, которые одела сверху на медведя, а еще одну, поменьше, повесила себе на бок. Она обула походные сапоги и надела на шею два каких-то амулета, нацепила на запястья браслеты, по-моему, серебряные, но что-то мне подсказывало, что сделала это ведьма не из-за любви к украшениям. Ее плечи по-прежнему покрывала шкура зверя, но теперь она схватила ее широким поясом на талии, к которому были привешены ножны с охотничьим ножом. И, естественно, она взяла свой посох. После этого объявила:

– Я готова. Если предводитель этого отряда мне доверяет, я могу провести вас к камню Скроу короткой дорогой.

– Ты все равно идешь с нами, так что веди, – рассудил я. – Хуже все равно уже не будет.

Из-за остановки у ведьмы мы потеряли какое-то время, но торопиться нам было особенно некуда – в запасе оставалось еще больше суток. По всем расчетам, к камню мы успевали вовремя. Тем более что теперь мы двигались короткой дорогой, тайными тропами, известными только ведьме да лесному зверью. Можно было немного расслабиться и не гнать животных, делать привалы чаще, чем раньше. Мы, конечно, этой возможностью воспользовались. Единственное, что меня смущало, – возможные преследователи из воинов барона Аштона. На одном из привалов, когда ведьма решила сварить на костре чай из целебных трав, чтобы поддержать наши силы, я попросил Джонатана:

– Ты не мог бы посмотреть вокруг, так далеко как сможешь, нет ли поблизости солдат Аштона?

Маг кивнул, поднялся и отошел от костра. Остановившись в стороне, он воздел руку с посохом к небу и стал что-то бормотать, постепенно начиная раскачиваться из стороны в сторону. Когда голос его уже почти срывался на крик, а раскачивания достигли амплитуды в полтора шага, он резко выкрикнул:

– Оррозайт! – и замер. На вершине посоха загорелся светло-желтый шар, который вдруг ярко вспыхнул и словно бы разлетелся во все стороны яркими лучами. Я даже глаза ладонью прикрыл, наблюдая эту вспышку. Примерно минуту маг стоял неподвижно, затем обернулся и пошел к костру. Выглядел он бодрым, даже слегка улыбался, только на лбу проступило несколько капелек пота.

– Ну что? – спросил я, когда Джонатан уселся на свое место у костра.

– Солдат не видно, – ответил маг. – Примерно лигах в десяти на север отсюда по какой-то заросшей тропе идет небольшой караван – то ли бедные торговцы, то ли беженцы. Идут с севера на юг, может быть, из того же Гасенска. Но мне кажется, мы с ними не встретимся, если только не выйдем им навстречу специально. И еще: далеко на востоке, может быть, двадцать, а может, и тридцать лиг – какая-то группа. Возможно, еще один караван, возможно, охотники или старатели. Может быть, бандиты. Но не солдаты Аштона, точно.

– А это не может быть наш некромант со своими зомби? – встревоженно спросил я, неожиданно ощутив, как часто забилось сердце.

– Что? – удивился Джонатан. – Нет-нет! Зомби оставляют совсем другой след, если вообще оставляют! Их можно перепутать с растениями, в крайнем случае – с животными, но с людьми – нет, это исключено!

– Хорошо, – кивнул я, успокаиваясь. – Что-нибудь еще?

– Ничего особенного, – пожал плечами маг. – Самка лося, кажется, собирается разродиться малышом…

– Да, Эхтил, – встряла вдруг ведьма, – сегодня ночью.

– …И, кажется, барсук, какой-то ошалевший от радости, – продолжил маг и обратился к Шебе: – Я не знаю, может, у него брачный период?

Ведьма с сомнением посмотрела на старого мага:

– Да нет, барсукам не время… Может, это какой-нибудь другой зверь?

– Может, – легко согласился маг. – Но небольшой и очень жизнерадостный.

– Очень содержательная беседа, – покивал я головой. – Я, конечно, понимаю, что для дитя природы нет ничего интереснее, чем обсудить с кем-нибудь обстоятельства личной жизни всех знакомых барсуков, лосей, дятлов, а также бабочек и тараканов. Но мне кажется…

– А мне кажется, – перебила меня Шеба, протягивая кружку с ароматным настоем, – что тебе лучше выпить чаю, так будет лучше и для тебя, и для окружающих.

– Это почему? – с подозрением спросил я, принимая у ведьмы кружку. Осторожно отхлебнув из нее, я почувствовал, что напиток немного терпкий, чуть-чуть горчит, но, в общем, довольно вкусный.

– Это потому, – ответила ведьма, – что тебе напиток придаст сил, а окружающих избавит от твоей болтовни, поскольку пасть у тебя будет занята.

Боб прыснул от смеха и, пряча улыбку, встал.

– Пойду дров пособираю, – отворачиваясь от меня, проговорил молотобоец.

– Предатель! – проворчал я.

Когда мы уже собрались тронуться дальше в путь, я заметил, что Риголан продолжает сидеть, задумавшись, на своем месте, хотя остальные уже встали.

– Эй, Сын Тени! – позвал я. – Ты остаешься или едешь с нами?

Эльф взглянул на меня прищуренными внимательными глазами, поднялся и, не торопясь, подошел ко мне.

– Надо поговорить, – негромко сказал Риголан, и я, собравшийся было уже влезть на Оррил, остановился. Внимательно посмотрел на эльфа и молча отошел к краю полянки, на которой мы остановились. Похоже было, что Сын Тени собирается сказать мне что-то важное и одновременно опасное, а значит, не уверен – стоит ли посвящать в это остальных. Подойдя ко мне, Риголан вполголоса проговорил:

– Я, кажется, знаю, отчего ошалел тот барсук.

У меня даже челюсть отвисла от этой фразы, и я округлившимися глазами уставился на эльфа.

– Ты что, издеваешься? – спросил я. – Ты ради этого меня отозвал? Мало мне двоих натуралистов в отряде, так и ты туда же?!

– Погоди, юный бард, – усмехнулся Риголан, – выслушай меня. Я видел нечто похожее под землей. Там нет барсуков, но встречаются довольно крупные крысы и кроты. Так вот, когда у Лореанны, дракона, что живет на наших территориях, случалось хорошее настроение… точнее, очень хорошее настроение – а бывало это крайне редко, – даже мы, Сыны Тени, испытывали эйфорию, душевный подъем – пели песни, устраивали праздники. А вся вот эта мелкая живность – крысы, кроты, летучие мыши, – они просто с ума сходили от счастья. Лезли прямо в руки эльфам, только что не терлись об ноги. Кувыркались по земле, пищали, в общем – сходили с ума от счастья.