Тимур Рымжанов - Пророчество льда

Теперь это место казалось мне и знакомым, и таким далеким, словно не был здесь сотни лет, и за все это время предметы успели состариться до неузнаваемости. Я понимал, что все они сильно изменились только по одной причине: я стал видеть их иначе, не так, как прежде, а в целом. Словно и будущее и прошлое предмета одновременно. Теперь я видел вино в кувшине, и яд в нем был так же легко заметен, как песок и грязь в чистой воде. Я видел истинную суть вещей, не их внешний облик, а нечто скрытое от глаз, но доступное совсем другому взгляду. В мгновение моя собственная смерть показалась такой нелепой и смешной, словно детский страх темного подвала. Эпизод комической истории. Я даже готов был посмеяться над невежеством, что проявлял до этого.

Смерти не существовало вовсе. Если человек и есть зерно будущего Создателя, то смерть – это ступеньки на его пути. Это шаги к цели. И нельзя смерть рассматривать как кару или муку. Смерть – это продолжение пути, и ей надо только радоваться и ждать ее. И не просто ждать, а быть готовым поднять на новую ступень знания, которые смог прорастить в себе из семени, вложенного Создателем.

Я двинул рукой, желая пронзить пространство, отодвинуть, как покров, и сделал шаг. Мне нечего больше делать в этом месте. Оно стало чужим и совсем незнакомым. Оно перестало быть прежним, как и я сам.

Дорога тянулась до самого перевала. Ее светлая полоска пропадала в пелене густых облаков, укутавших седые вершины. Здесь, в низовьях реки, у самой долины, шел дождь, но холодный и мелкий, вот-вот готовый превратиться в снег. Отряд ехал медленно, копыта лошадей скользили в грязи, а тяжелые всадники с трудом удерживались в седле. Сильный ветер не казался мне холодным и хлестким, но мои чувства – это не чувства обычного человека, состоящего из плоти и крови. Людям на этой дороге было тяжело, и каждый шаг смертельно опасен.

Встал за высоким осколком скалы, и меня не будет заметно сразу, но это не мешало видеть все вокруг, так будто никаких препятствий и не было вовсе.

Голос ветра возник уверенно, как и недавно, давящим на виски чувством и поразительной ясностью. Заговорили и огонь, и земля, и вода одновременно, и мне стоило усилий усмирить их порыв. Они читали мои мысли, копались в сознании и чувствах, но я контролировал себя.

– Убить! Месть! – звучал слаженный хор стихий.

– Зачем? Так я сокращу их путь, и они будут отброшены назад и не смогут закончить всего, что положено им судьбой. Не пристало мне пятнать себя тем же грехом, которым они запятнали себя. Чем же тогда я буду отличаться?

Стихии замерли, затаились, но готовность свою к действиям не ослабили.

Когда я вышел из-за камня, до отряда оставалось шагов десять, не больше. Кони словно взбесились и, перепуганные, встали на дыбы, еле удерживаемые своими наездниками. Пешие лучники бросились наутек, карабкаясь на четвереньках вверх по раскисшему склону.

– Хаттар!

– Добрый вечер тебе, Саул. Ты ушел, и мы не успели с тобой как следует закончить наш разговор.

– Этого не можешь быть ты! Ты умер, и я видел это собственными глазами.

– И сделал это собственными руками, – напомнил я. – Не хотел признать моих успехов в науке, может, теперь признаешь, что это скорее магия?!

– И что мне теперь? Опасаться твоей мести? Праведного гнева?

Стихии словно сошли с ума и стали рваться наружу, но я сдержал их порыв. Могу себе представить, что произойдет, дай я им волю.

– Месть?! Нет, Саул. Ты оружие в руках Виктора, а у меня нет претензий к оружию. Мне нужен его владелец. Ты сам никогда не отличался большим умом, но силой тебя духи не обидели. Так что я просто хочу спросить, зачем все это понадобилось тебе. Ведь право на трон у тебя такое же, как и у Виктора. Почему ты служишь ему? Может, ты ждешь удобного момента?

Саул спешился и, отстегнув от пояса меч, передал его одному из своих офицеров.

– Виктор нажил себе множество врагов, – ответил мой брат, подойдя ближе, – и займи я его место сейчас, все они станут и моими врагами. Так что время не самое подходящее. Силы нашей армии не бесконечны, и Виктор подорвал их, основательно ввязавшись в драку с кочевниками и боевыми магами Маракары.

– Словом, ты не хочешь расхлебывать кашу, которую он заварил, но не прочь отломить себе кусок пожирней от всех его побед.

– И не быть виновным в его поражениях, – поддержал мою догадку Саул.

– Где Марк?

– Ты убил его. Мы давно тебя не видели и успели забыть твою любовь к отравленному оружию.

– Сам решил расправиться со мной? Жаль его.

– Я потому и взял в руки арбалет, когда увидел Марка, брошенного тобой в сторону. Понял, что бедняга не выживет, и не стал понапрасну тратить наших офицеров на церемонию твоего низложения. Тем более зная, что ты не пощадишь ни одного из них.

– Братоубийство теперь так называется? Низложение?!

– Мы никогда тебя не считали своим братом, Хаттар. Ты был любимчиком отца, но далек от нас.

Саул подошел совсем близко, и мне показалось, что он хочет прикоснуться ко мне. Как бы убедить себя в том, что он разговаривает не с призраком, а действительно со мной.

– Старейшины всегда говорили, что ты помечен духами, но мы не воспринимали это всерьез. Даже когда Виктор взял власть в свои руки, он вспоминал о тебе как об уроде. Выродке в племени.

– Тем не менее я должен поблагодарить тебя за то, что ты проявил смелость убить меня собственноручно. Ты сам еще не знаешь, что сделал, но настанет время, и это станет понятным и тебе. А Виктора я навещу сам, нам есть о чем поговорить.

Легким движением руки раздвинув пространство, я снова исчез из отражения, скользнув сквозь тонкую материю пределов, унесенный вдаль на крыльях ветра.

Передо мной было море. Все тот же утес и пустынная полоска берега. Все миры были перед взором моим, когда я появлялся в этом месте. Теперь это мой новый дом, где я буду находиться, далекий от проблем и тревог. Я смотрю в эти застывшие отражения, и они меняются по моей воле так, как мне бы этого хотелось. Знания теперь истекают из меня так же естественно, как любое другое умение. Если вдруг возникает вопрос, то и ответ становится очевидным. Если необходимо что-то сделать, то и умение приходит тут же. Мановение руки, произнесенная буква, скольжение вне времени и пространства, как танец на пятнах солнечных бликов.

Зал библиотеки. Полки с книгами практически разрушены, часть книг разбросана по полу, другие превратилась в топливо камина. Закат смотрел оранжевым, окровавленным диском солнца в пыльное окно, единственное на этом этаже. В подвалах и нижних ярусах хранилища окон не было совсем. Запущеннее и разгром, вот, что предстало передо мной. От прежнего кладезя знаний не осталось и следа. Всюду виднелись стойки с оружием, царапины на стенах, обломки. Словно Виктор специально использовал эту комнату как турнирный зал. Идея разрушить библиотеку отца всегда горела в его устремлениях, и теперь он осуществил ее сполна. Бедный Виктор. Умение побеждать не держится на одном только искусстве владеть оружием. Как он не поймет этого?! Не зря это называют наукой, а не умением. Одной только силы и жестокости недостаточно чтобы удержать герб княжеской власти. Видимо, ему это не дано понять, и он будет биться до самого конца, неся огромные потери и проклиная все и всех. Обвиняя в неудачах кого угодно, кроме себя самого.