Валентин Никора - За гранью игры

А Аллана лежит без сознания. И Кеннек, предатель, молчит.

Да что же там за спиной?

Я взмок от напряжения.

В конечном счете, это просто гонки пьяных бездельников и от их исхода ровным счетом ничего не меняется! Что же я не могу оглянуться?

Кеннек как-то странно всхлипнул и неожиданно затих. Я услышал шум падающего тела. Все, пришел и мой черед. Но вон и финишная прямая. Я уже видел ее. Это был промежуток между какой-то планетой и спутником. Видимо, нас должны были засечь датчики чужой планеты, и это стало бы решением несуществующего жюри.

Вот и мой соперник. Мы уже почти рядом. Я дышу студентику в нос. Оторвись от экрана – и все кончено.

Жизнь или победа? Победа или жизнь?

Я рванул вперед, мы сровнялись. Мы мчались уже впритирку.

Кто-то остановился за моей спиной.

Боги, да кто это?

Я выжал из себя все и рванул эсминец вперед. Ура! На долю секунды мы опередили соперника. Теперь можно обернуться и глянуть смерти в глаза.

Усилием воли я повернул голову и... увидел мальчишку. Обыкновенного, земного, без рогов и без шерсти. На вид лет тринадцати. И без ржавой косы.

– А ты что за хрюндель? – Я едва не рассмеялся над собственными страхами.

– Я Дэвид.

Мы продолжали мчаться на запредельной скорости.

– А-а-а... – протянул я, как будто это имя о чем-то мне говорило и повернулся обратно к пульту управления. – А ты вообще кто?

– Американец, – холодно буркнул парень. – А этот Чужой хотел тебя убить.

Я снова оглянулся, посмотрел на Кеннека. И правда, проклятый выпускник сжимал в руках парализатор. Странно, а я совсем забыл, что Аллана отнимала у этого гаврика его пушку, да вот сама в обморок хлопнулась. Вот и спасай таких. Да... А еще пить надо меньше, тогда таких провалов в памяти не будет.

– На Землю хочешь? – Это я так спросил, для поддержания разговора.

Дэвид молчал.

– Так ты один из этих. – Я усмехнулся. Ясно же, что разведчики бесов умеют менять личины. – Понятно. Что ж, побег не удался.

– Ты доктор? – тихо прошептал паренек.

Меня вдруг ударил озноб. Да что это же творится? Похоже, мальчишка правда с Земли! Вот Аррах, нехристь! Ладно меня украл, фашиста позорного, но дети-то ему зачем? Да от всего, что творится в звездных мирах, и у меня, у здорового мужика башню напрочь сносит! А тут ребенок.

Я сдержал рвотные позывы и медленно, по слогам выговорил:

– Да, Дэвид, я доктор. Тебе осталось пройти последний тест, и я отпущу тебя домой.

Как мальчишка засиял, я ощутил это даже спиной:

– Я знал, что Аррах меня обманывает! Он сам сошел с ума, и за это его подсадили к нам в общую палату, – залепетал парень. – Он говорил, что сбежать нельзя. Я знаю, что поступил не очень хорошо. Но как бы вы мне поверили, если бы я не совершал нормальных поступков? В общем, я украл из ноутбука диск с какой-то информацией. Ведь в сумасшедшем доме бывшим врачам запрещается работать?

Я мотнул головою:

– Ты нормален, Дэвид. Ты уже вылечился. Поспи немного. Скоро все будет хорошо.

И откуда только взялся этот парень? И где я его раньше видел?..

Ах да, его же показывали по бесовскому телевидению. Впрочем, это уже не имеет значения. Никакого.

Я выиграл гонки, выиграл. Теперь бы поспать.

Но другого шанса попасть на Землю у меня, похоже, никогда уже не будет. Попытаться-то стоит. Техника ведь не имперская, настроена только на чувства. Тем более тут ребенок, который тоже хочет домой.

Эсминец все еще держал огромную скорость.

Я представил, как наш самолетик несется сквозь время и пространство, пронизывая завихряющиеся галактики, пронизывая вселенную, точно игла.

Голова болела. Вот оно, похмелье. Но я не мог упустить этот шанс. Я знал, что он – единственный.

Может быть, у меня нет высокого интеллектуального уровня, но я давно уже понял, что ни в Империи, ни в Королевстве мне просто нет места. Знать, что любой имперский детеныш умнее – это ли не унижение? Быть чистильщиком котлов в аду, а зачем? На Земле у меня нормальная работа и собственная квартира. А еще небольшая заначка. И Наташка, и друзья. И мать. И бабушка в деревне. Ну их всех, этих высоколобых умников. Они же ничем не лучше землян.

Я представлял, как наш корабль несется среди звезд, среди планетных систем. Напролом, сквозь посты и границы, сметая на своем пути невидимые информационные каналы. Я знал, что непременно вернусь домой. Сегодня. Иначе и быть не могло!

Я отвалился в кресле. Впереди мерцала силовая линия границы. Все, прилетели. И что дальше?

Кеннек со связанными руками зло стрелял глазами по сторонам. Аллана сидела в том самом кресле на колесиках, в котором ее вкатили на эсминец. Дэвид гладил Банга. А пес только что не урчал от радости. Семейная идиллия.

– Что теперь? – Это я вздохнул.

– Это мы тебя хотели спросить. Ты же у нас побег организовывал.

– Ну да, – сказал я.

Меня мутило. В голове все смешалось: спасение Кеннека на стадионе, пьянка в Академии, пари, выход в космос, гонки... Все это казалось бредом иллюзиониста. Вот найду того программиста и научу его родину любить!

Я сделал шаг и схватился за стену:

– Мне бы в туалет.

Кеннек только хмыкнул, всем своим видом показывая, мол, не фиг было столько пить.

– По коридору направо, – подсказал Дэвид.

– Угу. – Я мотнул головой. – А вы это, вы уж меня подождите. Такой важный момент я не могу пропустить.

– Непременно, – проворчала Аллана. – Без Ивана Соколова галактики не вертятся!

А что, хорошая мысль. Мне она нравится, в смысле, мысль. Ну и Аллана тоже.

Спотыкаясь, я двинулся вдоль стены. Под ладонями было что-то холодное и скользкое, наверное, сплав какой-то. Я двигался уверенно. Ну, еще чуть-чуть. Совсем немного... А вот и заветная дверь.

Я рванул ручку на себя. Но, видимо, что-то перепутал. Я оказался в душевой кабине. Впрочем, это было даже лучше. Я опустился на колени. Боги, какой гадостью меня накачали бесы? Что же так плохо? Во рту – точно биологическая фабрика взорвалась, в желудке явно рванула атомная станция. И меня вывернуло.

Кажется, на мгновение я потерял сознание, потому что очнулся на каменном полу, скорчившимся в три погибели. Вот это да. Вот это ужрался. Стыдобушка. Я приподнялся, посмотрел на дело своего желудка, включил воду и смыл все это безобразие. Потом я сунул голову под струю холодной воды и несколько минут так стоял.

Стало намного лучше. И сразу захотелось есть.

Я потряс башкой, вырубил воду и вышел. Интересно, а зачем в таком маленьком эсминце душ? Сколько здесь предполагается пилотов? И уж не секретная ли это модель?

Мы летели и, видимо, уже давно.

Я тупо воззрился на Аллану, сидящую за пультом управления:

– А это... а граница?

Кеннек сжался в комок, и я видел, как по лицу беса ползут скупые слезы. Да что здесь, черт возьми, происходит?!