Майкл Муркок - Защитник Гараторма

Его Хоукмун тоже сразу признал. И его пробрала холодная дрожь. Герцога не покидало мрачное предчувствие, что появление Джери-а-Конела не сулит ему ничего хорошего. Хотя в самом этом юноше он не ощущал никакого зла. Точно так же он не мог понять, чем тот напоминает ему Оладана и почему некоторые вещи казались ему такими знакомыми. Словно эхо каких-то воспоминаний, таких же призрачных, как и те, благодаря которым он отказывался поверить в гибель Иссельды.

– Вы знакомы с Иссельдой? – спросил он наугад. – Иссельда Брасс?

Джери-а-Конел наморщил лоб.

– Не думаю. Но я знаком с таким количеством людей, что почти всех их забываю, и, возможно, рано или поздно, забуду и вас. Такова моя судьба. Впрочем, конечно же, и ваша тоже.

– Вы очень уж легко рассуждаете о моей судьбе. Вам что, известно о ней больше, чем мне самому?

– Может статься, и так. Одно время никогда не узнает другое. Так скажите же мне, Воитель, что на сей раз позвало вас в дорогу?

Этим титулом Хоукмуна именовали, когда он служил Рунному Посоху, и потому он не удивился, услышав его из уст Джери. Однако смысл фразы по-прежнему ускользал от Хоукмуна.

– Меня ничто не зовет. Я просто отправился в путь с этой женщиной, чтобы срочно разобраться в одном запутанном деле.

– В таком случае, не будем медлить. Подождите секунду. Джери-а-Конел быстро вскарабкался по склону холма и исчез в развалинах замка. Через минуту он появился вновь, ведя в поводу старую лошадь желтой масти. Более ужасающей клячи Хоукмуну еще видеть не доводилось.

– Сомневаюсь, что вы сможете выдержать наш темп, – заметил он. – В том случае, разумеется, если мы вообще согласимся взять вас с собой, а я в этом очень сомневаюсь.

– И все же придется, – молодой человек вскочил в седло, и несчастное животное словно пригнулось под его весом. – Ведь наша с вами судьба – всегда быть вместе.

– Возможно, для вас все кажется очевидным и предопределенным заранее, друг мой, но я отнюдь не разделяю вашей уверенности, – возразил Хоукмун сурово… Хотя в душе он почему-то ощущал правоту Джери. Ему казалось совершенно естественным, чтобы тот поехал вместе с ними. И это раздражало его до крайности.

Он бросил вопросительный взгляд на Катинку фон Бек, но та лишь пожала плечами в ответ.

– Против лишнего клинка возражать не стану, – заметила она, затем смерила презрительным взглядом лошадь Джери. – Хотя, боюсь, этот клинок надолго с нами не задержится.

– Посмотрим, – бодро отозвался юноша. – Куда вы направляетесь?

Хоукмун насторожился. Ему внезапно пришло на ум, что этот молодой человек вполне мог оказаться соглядатаем разбойников, засевших в Булгарских горах.

– К чему этот вопрос? Джери пожал плечами.

– Да просто так, потому что в горах к востоку отсюда неспокойно. Говорят, там завелись какие-то бандиты, которые нападают на соседние страны, все громят на своем пути, а затем вновь прячутся в своих крепостях.

– О чем-то подобном я слышал, – осторожно признал Хоукмун. – Но откуда это известно вам?

– От одного путника, которого я встретил по дороге. Наконец Хоукмун услышал подтверждение рассказа Катинки фон Бек и убедился с облегчением, что она не солгала ему.

– Дело в том, что именно туда мы и направляемся, – заметил он. – Хотим убедиться во всем собственными глазами.

– Это уж точно, – подтвердила Катинка фон Бек с кривой усмешкой.

Все втроем они продолжали путь к Булгарским горам, и странная же это была троица, если приглядеться. Несколько дней подряд они скакали во весь опор, и кляча Джери даже не думала выказывать признаков усталости, ни на шаг не отставая от великолепных скакунов Хоукмуна и Катинки.

Как-то раз, обернувшись к их новому спутнику, Хоукмун спросил:

– Не случалось ли вам когда-нибудь встречаться с человеком по имени Оладан? Он небольшого роста, весь зарос густой рыжеватой шерстью, называл себя отпрыском расы великанов из Булгарских гор, хотя, насколько мне известно, никто никогда это племя не видел в глаза. Но он был прекрасным стрелком из лука.

– Я знал многих великолепных стрелков, среди них был и Рак-хир – Алый Лучник, которого никто не мог превзойти в его искусстве. Однако не припоминаю человека по имени Оладан. Он был вашим добрым другом?

– Мы долгое время были неразлучны.

– Может статься, я и сам носил это имя, – промолвил Джери-а-Конел в задумчивости. – Я сменил множество имен, а это кажется мне чем-то знакомым. Равно как и вам должны быть знакомы имена Корума или Урлика.

– Урлик? – Кровь отхлынула от лица Хоукмуна – Что вы знаете о нем?

– Я знаю, что это ваше имя, по крайней мере одно из них. Точно так же, как и Корум. Однако поскольку Корум не был вполне человеком, то о нем, должно быть, вы почти не сохранили воспоминаний.

– Вы говорите о воплощениях так небрежно, неужто вы всерьез хотите нас уверить, что помните свои прежние жизни точно так же, как я помню свои прошлые приключения?

– Не все, конечно, а лишь некоторые. И я не жалуюсь. В другом воплощении, к примеру, я могу ничего не вспомнить об этом, нынешнем. Тем не менее должен заметить, что на сей раз я не изменил имя, – он рассмеялся. – Воспоминания приходят и уходят, точно так же, как и ваши. И в этом наше спасение.

– Вы говорите загадками, друг Джери.

– Вы мне часто это повторяли, – он пожал плечами. – Тем не менее признаю, что это приключение чем-то отличается от всех прочих. Против своей воли я был перемещен в параллельное пространство, но в этот же временной отрезок. Вероятно, разрывы в структуре многомерной Вселенной сделались весьма значительны… Наверняка это результат неудавшегося опыта какого-нибудь колдуна-недоучки. Кроме того, следует учитывать и интерес Повелителей Хаоса к экспериментам подобного рода. Может статься, что ко всему происходящему они также приложили руку.

– Повелители Хаоса? Кто это такие?

– О, это вам придется выяснить самому, если вы до сих пор ничего о них не знаете. Иные утверждают, что владыки Хаоса находятся у самых истоков Времени. Их собственный мир умирает, он на грани агонии, отсюда и все их попытки манипулировать Вселенной, перестраивая ее по собственной воле, но, по-моему, это слишком узкий взгляд на вещи. Другие предполагают, что Повелители Хаоса не существуют в виде какой-то определенной застывшей формы, а принимают ее в соответствии с воображением людей, которые вызвали их к жизни.

– А сами вы не колдун, мессир Джери? – полюбопытствовала Катинка фон Бек.

– Не думаю.

– Но, по крайней мере, философ?

– Моя философия проистекает лишь из жизненного опыта, – и судя по всему, наскучив этим разговором, Джери отказался продолжать его дальше.

– Мой единственный опыт подобного рода, – заметил Хоук-мун, – связан с Рунным Посохом. Как вы полагаете, может быть, он имеет отношение к тому, что творится сейчас в Булгарских горах?