Майя Зинченко - Черное солнце

Полная луна, подобная огромной серебряной монете, показалась в просвете между облаками. Ее тусклый свет наводил тоску. Ветер завывал, как раненый зверь, и, судя по всему, не собирался стихать до самого утра. С каждым новым порывом оледеневшие ветви деревьев с хрустальным звоном ударялись друг о друга. То и дело срывался мелкий снег, но его было недостаточно, чтобы укрыть темную замерзшую землю. Стоял ноябрь месяц, но даже для этого времени года было очень холодно.

Высокий мужчина в черном плаще и капюшоне, полностью скрывавшем лицо, держал в правой руке небольшую бронзовую чашу. Даже сквозь толстую кожу перчатки он чувствовал смертельный холод, что исходил от нее. Одно движение, и он распрощается со своей бессмысленной жизнью. Почувствует лишь на мгновение едкую горечь на губах, и сердце тут же перестанет биться. Что же он выберет?

Ему не страшно умирать. Ведь если верить мудрецам, когда есть мы – нет смерти, а когда есть она, то уже нет нас… Если после физической кончины продолжается жизнь, иная, но от этого не менее прекрасная, значит, он обязательно встретится со своей любовью, и они будут вместе вечно.

Чаша, полная тягучего вина, выскользнула из его ослабевших пальцев. С глухим стуком она упала на землю. Мужчина, не двигаясь с места, наблюдал, как ее содержимое смешивается с грязью.

Вино было отравлено. Ему хватило бы всего нескольких глотков, чтобы покончить с собой. Но он не смог принять яд. Словно кто-то невидимый сжал его кисть, не давая поднести к губам роковой кубок.

Мужчина опустился на колени и медленно провел рукой по каменной плите, что лежала перед ним. Коснувшись резных букв, он тихо прошептал:

– Раэн…

Здесь покоилась женщина, которая была для него всем. Его любовью, наваждением, спасением и проклятием. Раэн значила для него намного больше, чем он думал, но только с ее уходом он в полной мере понял это. Она была красива, умна, остроумна и обожала его. О такой женщине можно было только мечтать. Каждое мгновение, проведенное с ней, было для него бесценно.

Невозможно стать по-настоящему взрослым, не ощутив горечь от потери близкого человека. Те, кто не испытал ее, так и остаются детьми, продолжающими верить в чудеса и вечную жизнь. Теперь же он чувствует себя не просто взрослым, а глубоким стариком, чьи плечи отказываются нести этот непосильный для него груз.

Конечно, ее здесь нет. Кладбищу принадлежит только тело, хрупкая оболочка, которую не смогли спасти ни лекарства, ни молитвы, ни его любовь. Болезнь победила. Но могила получила тело и не смогла забрать душу. Он знает об этом, но все равно каждый вечер возвращается сюда. Просто ему больше некуда возвращаться.

Мужчина вздохнул и опустил голову. Мысль о том, что Раэн станет прахом, убивала его не менее верно, чем пролитое на землю вино. Он знал, что происходит с телом после смерти. Мерзкое, отталкивающее зрелище… И его любимая не избежит этой горькой участи. Былая красота навсегда исчезнет под маской смерти.

Прошел ровно месяц, как он существует без нее. Да, существует, потому что это нельзя назвать жизнью… Он ест, пьет, спит, из чувства долга общается с другими людьми, но его глаза всегда тусклы, словно он сам превратился в покойника. Что остается, когда все слезы выплаканы, а ярость растрачена? В груди больше нет ничего, кроме острой боли, разрывающей душу на куски.

Надгробие совсем светлое и выделяется среди прочих, потемневших от времени. Но через несколько лет эта разница перестанет быть заметной. Ветры времени сгладят всякие различия, надпись исчезнет, и никто не узнает, где была похоронена Раэн – лучшая целительница города Таурина.

Какая ирония судьбы: целительница, спасшая жизнь сотням человек, не смогла спасти себя от обычной лихорадки. Да, боги любят посмеяться за счет простых смертных. Жестокие полоумные божки… А она так не хотела умирать, в ней было столько жизни! Яркая, словно праздник, словно весенний цветок, только начавший распускаться. Его любовь ушла слишком рано, не успев завершить свои земные дела.

– Раэн, прости меня, – глухо сказал мужчина, откидывая капюшон.

В ярком свете луны можно было разглядеть, что он не так уж молод. Прошедший месяц добавил ему новых морщин и принес первую седую прядь. На вид ему было около сорока. Выросший на улице, он никогда не знал своих родителей и поэтому сам не имел ни малейшего понятия, сколько ему лет.

– Смерти нет… Совсем. Господи! В чем моя вина?! – Крик, полный тоски и отчаяния, разнесся по притихшему кладбищу.

Несмотря на холод, его лоб был покрыт испариной. Он отер пот рукавом и прислушался. Кажется, Раэн зовет его по имени. За последние дни он столько раз слышал ее голос, что друзья всерьез начали опасаться за его рассудок.

– Франц…

Вот снова. Это не игра воображения. Она действительно зовет его, и голос доносится не из могилы, а со стороны кладбищенского входа.

Темная тень отделилась от одного из памятников и направилась к нему. Мужчина вмиг побледнел. Задержав дыхание, он поднялся с колен, не спуская с нее глаз. Сердце беспокойно забилось в ожидании. Пускай ему явится призрак, пускай бесплотный дух. Он согласен на обман, он сам хочет быть обманутым. Лишь бы еще раз увидеть ее черты, еще раз поговорить с ней.

– Франц, что ты здесь делаешь в такое время? – с тревогой спросил голос.

Мужчина не смог скрыть своего разочарования. Тень не имела к Раэн никакого отношения. Он опять выдавал желаемое за действительное. Это была всего лишь Тайла, ее подруга. Невысокая словоохотливая блондинка, работающая старшей помощницей главного травника. В Таурине было всего три травника, и стать одним из них было довольно сложно. То, что эта особа сумела к своим неполным тридцати годам занять место старшей помощницы, говорило об ее незаурядном уме и деловой хватке. Она была молода и амбициозна. Ей всегда хотелось заполучить самое лучшее – лучший дом, лучшую работу, лучшего мужчину.

Франц давно подозревал, что она к нему не равнодушна, и после смерти Раэны подозрения только усилились. Тайла повсюду преследовала его. Поэтому он не стал отвечать. Ему хотелось, чтобы она ушла. Тайла посмотрела вниз, увидела чашу и все поняла.

– Ты… Ты принял яд? – с ужасом спросила девушка.

– Оставь меня, – устало попросил он.

– Франц! Зачем ты сделал это? – Она схватила его за руку. – Скорее вернемся в город! Тебе еще можно помочь.

Мужчина одним движением сбросил ее руку.

– Тайла, прекрати кричать. Имей хоть немного уважения к мертвым.

– Но…

– Я не стал пить. Не смог. Поэтому помощь мне не нужна.

– Франц, это правда? Ты меня не обманываешь?

Он посмотрел на нее исподлобья и нахмурился. Его серые глаза потемнели от гнева. Да как она смеет обвинять его во лжи?